— Гран мерси, — проворчал Роджер. — Ты настоящий друг, фратер. А теперь быстро излагай свой план, пока я не передумал.

Когда Борис заканчивал излагать свой наспех состряпанный план вторжения, в дверь бара деликатно постучали.

— Бар закрыт! — крикнул Роджер.

То ли его не услышали, то ли это был очень настырный посетитель, но стук повторился.

— Я же сказал, бар закрыт, — повысил тон Роджер.

Но и эту фразу, сказанную не очень любезным тоном, проигнорировали, и когда в дверь постучали в третий раз, Роджер взорвался — да так, что у Бориса заложило уши.

— Get out! — проревел он.

Это был рык рассерженного африканского льва, рев разъяренного самца гориллы и трубный глас взбесившегося слона.

— Полегче, фратер, — сказал Борис, — так последних клиентов распугаешь.

— А-а, — выражения озверелости на лице Роджера уступило место унылой безнадеги. — Мне это уже, что мертвому припарки.

И он устало махнул рукой.

— Рано себя хоронишь, пехотинец, — сказал Борис. — Подбери сопли на марше, солдат.

Борис это произнес тоном заправского сержанта подделываясь под ирландский акцент. Роджер рассмеялся.

— Да, Борис! Из тебя бы вышел толк в армии. Но давай вернемся к нашим баранам, а то Фридрих уже топчется как старая кавалерийская лошадь в стойле. Как мы будем отвлекать сторожевые посты?

— Осторожно, — сказал Борис. — В особенности это касается неких представителей револьверной прессы. Ты то старый вояка, я за тебя не переживаю, а вот Фридрих…

— А чито Фридрих, — вдруг обиделся Изаксон. — Чито я не человек, что ли? Это попахивает антисемитизмом. И вообще моя газета не револьверная, очень серьезное таки издание, вы бы ее еще желтой или бульварной назвали. К тому же у меня есть какой-никакой боевой опыт.

— Ага, — подтвердил Роджер, — поход бойскаутов старшей группы детского сада.

— Между прочим, я был вместе с мотобригадой, штурмовавшей Иерихон, — сказал еще больше разобидевшийся журналист. — Слышали, наверное? Жаркое, вам скажу, было дельце.

Роджер пренебрежительно махнул на него рукой. Фридрих моментально взвился, но Борис тут же его осадил.

— Хватит вам спорить, похоронная рота. Я не на войну вас зову. Ваше дело установить пиротехнические пакеты.

Борис стал рисовать карандашом на куске плотного картону место расположения зарядов.

— Вот здесь озеро, здесь Институт, здесь объездная дорога. Как ты думаешь, где они могут установить скрытые посты? — спросил Борис Роджера.

— Я думаю вот здесь, — Роджер ткнул карандашом в импровизированную карту, — на опушке лесного массива и на подходе к Институту, здесь и здесь, могут расположить снайперов.

— Я думаю так же, — сказал Борис. — Ваша задача — отвлечь их внимание от этого прохода. Поджигаете фитили взрывпакетов и немедленно уносите оттуда ноги.

— Ох, и авантюра это, фратер, — вздохнул Роджер. — Как бы нам эти ноги не пообрывали. Пойми, я не за себя волнуюсь. Ну, доберешься ты до Института, а дальше то что?

— Дальше будет видно, фратер, — преувеличенно бодрым голосом сказал Борис.

По правде говоря, он и сам не знал, что будет делать когда доберется до Института. Оставалось надеяться на собственное чутье и на то, что кривая вывезет и в этот раз.

— Значится, будем надеяться на русский “авось”, - озвучил его мысли Фридрих.

Борис хотел ему ответить в том же духе, что, мол, кто не рискует, тот не пьет всем известный газированный напиток, и, что госпожа Удача любит смелых, но он не успел. Роджер заворочался на своем стуле и заворчал, как старый цепной пес.

— Кого это черт несет? — спросил он удивленно.

Борис прислушался. От кладовки, со стороны черного хода послышались осторожные шаги. Судя по стуку каблучков, это была женщина. И действительно: через секунду в дверном проеме возник женский силуэт. В полумраке бара нельзя было разглядеть лица женщины, но от нее на Бориса пахнуло ароматом знакомых духов. Неужели, мелькнуло у него в голове…

Женщина сделала пару шагов в глубь бара и остановилась, пытаясь рассмотреть фигуры у стойки.

— Борис, ты здесь? — спросила она.

Это была Лорна.

За те дни, что Борис провел в городе своего детства, он успел позабыть, какой восхитительно обольстительной может быть эта женщина. Какой волнующей и притягательной может быть она.

Лорна стояла к нему вплотную, и Борис вдыхал ее знакомый сладкий запах. Роджер с Фридрихом куда-то деликатно удалились, и они в баре остались одни.

— Как ты здесь оказалась? — спросил Борис.

Лорна довольно засмеялась.

— Я всегда там, где что-то происходит, — сказала она. — А ведь здесь, кажется, что-то происходит. Но почему ты не спрашиваешь как я жила без тебя.

— И как ты жила без меня? — спросил Борис.

— Хорошо, — сказала Лорна.

Она улыбалась

— Но я соскучилась. А ты скучал?

Руки Лорны обвили его шею. Несмотря на ужасную жару, они казались прохладными. И от них исходили покой и большое, как вечность, желание. Обжигающее, как зной на улице.

Все произошло там же, у барной стойки. Быстро и страстно. Когда все закончилось, Лорна одернула на себе юбку и повернулась к Борису. На ее лице было довольное выражение кошки, поймавшей мышь.

— Я рада, что ты все такой же ненасытный, — сказала она. — Но не стоило на мне рвать трусики. Они от “Ферретти” — триста франков. Ну, да ладно: будем считать, что это была плата за удовольствие.

Лорна улыбнулась.

— Так что у вас тут происходит, милый?

Борис застегнул джинсы и пожал плечами.

— Как обычно — очередной локальный конец света. Протесты недовольных. Всегда находятся те, кто чем-то недоволен.

— У тебя какие-то проблемы? — спросила Лорна.

Борис в который раз подумал, что из Лорны вышел бы неплохой психолог, она всегда очень тонко чувствовала любые перемены в его настроении.

— Почему ты так решила? — осторожно спросил он.

— Ты какой-то зажатый, — сказала она, погладив его по щеке. — Как девственник на съезде лесбиянок. Да и вид у тебя помятый.

— Просто плохо сплю, эта жара выматывает, чувствую себя как выжатый лимон.

Лорна внимательно посмотрела на Бориса.

— У тебя другая женщина, — сказала она утвердительно.

Борис промолчал.

— И как давно? Ты меня с ней познакомишь?

Бориса не оставляло какое-то ощущение неловкости. Почему я чувствую себя предателем, думал Борис. Ведь это же Лорна. Все та же Лорна. И ничего сверхъестественного не произошло. Для нас это всегда был секс, просто секс и ничего больше. Правда, это был очень классный секс. У меня ведь нет ни перед кем никаких обязательств. И к тому же я никому никогда не давал клятв в вечной верности. Но почему же меня гложет такое чувство, как будто я изменил любимой жене?

— Да не куксись ты, — сказала Лорна весело. — У тебя такой вид, как будто ты проглотил ежа.

Она засмеялась.

— Расслабься, Борис. Ты свободный мужчина. А я не ханжа и отнюдь не ревнива. И во мне, как в любом представителе нашей профессии, еще жив дух авантюризма, я люблю эксперименты, и, если тебе захочется секса втроем…

Лорна вдруг замолчала. Она еще раз внимательно посмотрела на окаменевшее лицо Бориса.

— Господи, — удивленно сказала она, — да ты влюбился! Надо же, непробиваемый Ласаль дал трещину. Я-то думала, что тебя никто уже не сможет расшевелить.

Теперь Лорна рассматривала Бориса, как будто в нем для нее открылось нечто совершенно невероятное. Борис по-прежнему молчал.

— Она, должно быть, нечто особенное, — сказала Лорна.

Она казалась заинтригованной.

— Кто она такая? Как ее зовут? Ты меня с ней познакомишь? — на Бориса посыпались вопросы.

Казалось, он думал, стоит ли ей отвечать. В конце концов, она имеет право знать, подумал он.

— Ее зовут Ника, — сказал Борис.

Потом добавил.

— Полное имя Николета.

— Француженка? — подняла брови Лорна.