Его палец, направленный наверх, замер в ожидании продолжения разговора. Сергей Сергеевич подался всем телом вперед. Именно эта поза сказала им, что хозяин все уже решил. А от них требуется только молчаливая поддержка и толковое выполнение. За столько лет успешной совместной работы они понимали друг друга с полуслова. Но тогда зачем весь этот ужин у него дома?

Что же это? — усмехаясь, недоверчиво спросила Алла Алексеевна. — Солнечная энергия или есть варианты поэкзотичней? Что-то иное, — загадочно проговорил Сергей Сергеевич и замолчал. Но тут же, набрав полную грудь воздуха, нетерпеливо продолжил: То, что перед нами. Но то, чем мы не пользуемся и чем не умеем пользоваться. И что же это? — скептически переспросил Михаил Игоревич.

Все замерли, кроме Павла Николаевича. Казалось, тема его и вовсе не интересует, он спокойно разрезал сочное мясо на маленькие кусочки и подносил ко рту, запивая водой со льдом.

Алла Алексеевна посмотрела внимательно на него и про себя отметила, что, возможно, он единственный знает, о чем идет речь. И это связано с поездкой во Францию. Поэтому он слушает, не комментирует, а выжидает команды руководителя к действию. В который раз она убеждалась в склонности мужа к стратегическому планированию, который даже такой обыденный процесс, как ужин, тщательно спланировал и продолжал вести по собственному сценарию, как успешный голливудский режиссер. И по этому сценарию каждому из присутствующих отведена своя роль. Иначе он бы не собрал их вместе.

Не томи! — Алла Алексеевна не сдержалась первая.

Сергей Сергеевич, довольный произведенным эффектом, проговорил:

— Все дело в нашем сыне, родная. И в том, что нас окружает на этой планете.

В Сережке? Но причем здесь Сережа? — ее материнское сердце предчувствовало и ожидало чего-то подобного.

Но какое отношение имеет к топливу шестнадцатилетний парень? Если только не…

Зазвонил телефон, на экране возникло улыбающееся лицо Даши Евтушенко, одной из близких подруг Стефании.

Привет! — ответила Стефания, радуясь звонку подруги. Привет! Стеф, ты не поверишь, куда мы с тобой валим сегодня вечером! — протараторила на одном дыхании Даша.

Ожидая услышать очередное предложение, Стефания вяло, без энтузиазма спросила:

Куда? На вечеринку! На party! До утра! — выговорила на одном выдохе подруга.

Что это?

Что там будет?

Где это?

Зачем туда идти?

Кто там будет?

Что там делать до утра?

Стефания взъерошила волосы. Обдумывая, как бы отказаться от такого веселого предложения, она протянула:

Да-а…Да ты что! — уловив в голосе подруги неопределенность, Даша тут же ринулась ее уговаривать. — Мы должны пойти, мы не можем подвести Светку! Светка ведь замуж выходит. Причем в первый раз! Это же девичник! Последние деньки перед семейной жизнью. Все девушки мечтают устроить подобное перед свадьбой. А подружки повеселиться перед таким событием.

Дашка была обворожительной девятнадцатилетней девушкой, полной сил, немного полноватой, но как она сама поговаривала: «Хорошей женщины должно быть много, а лучшей еще больше! Поэтому себя нужно любить в любом случае, несмотря ни на что!».

Она продолжала уговаривать Стефанию, расписывая прелести предстоящего времяпровождения:

Кстати, это будет подготовкой ко дню рождению Маринки. Ты только представь себе два этаких безумных праздника на одной неделе, мама держи меня, я умираю от предвкушения! Да-а, — по-прежнему без энтузиазма монотонно повторила Стефания, почти не вслушиваясь в смысл Дашкиной тирады.

Дашка же, известная своей настойчивостью, не сдавалась:

…Мы сможем провести вечерок вдали от дома, вкушая все прелести нормальной студенческой жизни. Ты только представь себе — два дня вдали от моего брательника. С тобой и девчонками. Так это же класс! Мне так не терпится, скорее бы наступило завтра.

Взвесив все за и против, Стефания решила, что ей этого вечера не избежать, и согласилась:

Да, хорошо, — она машинально складывала разбросанные вещи по комнате, наводя порядок.

Вдруг, прервав свою речь, подруга скомандовала:

— Кстати, модную тачку свою не бери.

Не брать? — удивленно переспросила Стефания.

Даша веселым тоном подтвердила:

Не брать, категорически запрещено приезжать на своем авто. Как же мы оторвемся, если кому-то нужно будет потом сесть за руль? Но… — начала безнадежно протестовать Стефания. На эти два дня никаких «но», подруга. Только мы и отдых. Мы его действительно заслужили! Хотя бы за то, что сдали эту ужасную сессию. Вот теперь-то мы полноценные студенты, которые выжили после двух первых курсов. Да что ты, не преувеличивай, ничего сложного не было, — отмахнулась Стефания, для которой учеба была в удовольствие. Ну, может, для твоих мозгов и не было. Не то что для меня. Да каждая лекция — это испытание, а каждый семинар — бой на выживание. С которого, как ты знаешь, не все возвращаются. После всего этого кошмара чувствую себя израненной до смерти. Но я посмевший выжить боец!

Стефания разразилась смехом, представив себе смешную картину, так ярко описанную Дашей.

Раздался стук в дверь, вошла Алена. Она, не говоря ни слова, присела на небольшой овальный диван возле выхода и молча уставилась в окно.

Почувствовав неладное в поведении сестры, Стефания постаралась быстрее закончить разговор.

Ладно, Дашка, мне пора, созвонимся позже, — прервала она протестующие возгласы подруги.

Отложив телефон, Стефания постаралась оценить ситуацию. Медленно оглядев сестру с ног до головы, она обратила внимание на колени, прижатые друг к другу, руки, сцепленные над ними, и блуждающий, запутанный взгляд в окно.

Дорогая, что случилось? — мягко начала разговор Стефания, стараясь с первых слов прощупать причину странного поведения младшей сестры.

Алена Сергеевна Онищенко была младшей сестрой Стефании. Цвет волос у нее, как и у Стефании, был каштаново-рыжий и глаза карие, но оттенок ореховый с крапинками зелени. Их смело, встретив на улице, можно было назвать двойняшками. Так они были внешне похожи! Обе невысокие, худенькие, гибкие.

Вздохнув, она угнетенно заговорила:

Стеф, папа настаивает, чтобы я начала заниматься алгеброй и геометрией более углубленно, с репетитором из универа, каким-то профессором. Он считает, что я могу стать квалифицированным экономистом, — она замолчала, обведя пристальным взглядом книжную полку Стефании, забитую разнообразными книгами. И…? — отметив нерешительность сестры, Стефания подтолкнула ее к продолжению разговора. Но я не хочу быть экономистом, — воскликнула она. — Ну ты-то меня понимаешь? Я не смогу целый день считать и считать. А теперь еще и под присмотром репетитора. Это конец! Это нудный-нудный ужас! Лучше целый день рисовать и рисовать. Но, родная, папа хочет как лучше… — начала оправдывать действия отца Стефания, в уме подыскивая нужные слова. Лучше кому? Ты посмотри на себя! Ты ведь тоже не хотела быть историком? А все потому, что отец решил: зная историю, наша семья сможет лучше понимать настоящее, — объяснила сквозь слезы девушка, нахмурив брови и надув губы, подытожив: — Ты подчинилась, ты учишься! Но я не ты! Я не буду спокойно подчиняться властным командам отца! Я хочу сама выбирать, кем я буду!

Стефания понимающе улыбнулась бунтарскому взрыву сестры, но довольно резко отметила:

— Алена, не спеши с выводами. Отец знает, что делает, — но тут, словно спохватившись, более мягко высказала предположение, — может, тебе и понравится быть экономистом.

Необходимо было учитывать вспыльчивость характера младшей сестренки и не оттолкнуть ее. Сестры были своеобразной противоположностью друг другу, как день и ночь. Молчаливая и степенная Стефания, говорливая и порывистая Алена. Разница в возрасте между ними почти два года. Отец же обожал их внешнее сходство, подчеркивая при этом противоположность характеров.

Ты уже документы подала? — осторожно спросила ее Стефания.