Николай это все так соблазнительно объяснял, что руки Стефании покрылись гусиной кожей от предвкушения, стало жарко и захотелось тут же всего, чего он наобещал. Причем, сейчас же.

Он медленно наклонялся к ней.

Остановился на расстоянии вытянутой руки, стянул галстук.

Подвинул Стефанию к себе, нежно провел по кистям ее рук.

Что он задумал?

Заиграла нарастающая мелодия, кровь по венам потекла смелее. Николай же тянул, продолжая ее жадно изучать взглядом, более не прикасаясь.

Стефания была чрезмерно напряжена от долгого ожидания. Ожидания его губ, рук и тела. Халат раздражал разгоряченную кожу, хотелось его снять и побыстрее…

Утро началось с попытки осуществления поездки за покупками. Стефании необходимы были не обычные магазины, а специализированные, с фурнитурой для одежды. Как оказалось, их в Питере пруд пруди. Предварительно изучить все в Интернете, чтобы подготовиться, у нее не было возможности. Однако вскоре Стефания очень надеялась эту задачу также разрешить с Николаем. Ведь все, чего она по-прежнему страстно желает — это небольшое окно в социум, к человеческому общению.

Объехали с Иваном с десяток подобных магазинов и лавочек в поисках того, что она себе представляла. В багажнике не хватило места, поэтому последние пакеты Иван сложил на заднее сидение автомобиля рядом с девушкой.

Когда Максим вернется? — обратилась к нему Стефания, наблюдая за людьми через окно автомобиля. К концу следующей недели. Он звонит? — Стефания спрашивала машинально, не прерывая главного — впитать, впитать побольше эти вывески, бегущих людей, задумавшегося дворника на углу, женщину с коляской на переходе…Когда она еще раз выберется, один бог знает. И Николай. Иногда. Что рассказывает? Что ему эта тренировка идет на пользу. Говорит, что может одной рукой поднять гирю в двадцать кило десять раз подряд не останавливаясь, отжаться от пола сто раз, — скептически ответил Иван, усаживаясь за водительское сиденье. Это невозможно? Возможно. Но проблема в другом. Я-то могу поднять всего до пятнадцати килограммов. Вот я и подумываю, что пора и мне на тренировку. Неправильно, что он может больше. Он ведь младше!

Стефания улыбнулась спортивному азарту двух людей, ставших ей родными за это короткое время.

Что у нас сегодня?

Иван понял вопрос с полуслова, по-деловому заявив:

— Шеф сказал привезти вас к семи, к нему прямо в офис.

На его работу? Я думаю, он сегодня задерживается, но хочет сразу начать ваш вечер. Понятно. Но сейчас только пять, я думаю, можно заехать в любую библиотеку по дороге и немного провести времени среди книг. Куда едем? Вот если бы у меня был мобильный или хотя бы доступ к сети…Стефания Сергеевна, вы же знаете, что это под запретом. Николай Алексеевич так и сказал: «Никакие гаджеты на расстоянии ее вытянутой руки…»

Стефания начала озорно смеяться, от чего ее маленькая сумка покатилась с колен под переднее сиденье. Девушка наклонилась в ее поисках.

Что смешного? — не понимая, уточнил Иван, озираясь и ища причину такого взрывного веселья Стефании. Ты, — просто объяснила Стефания, указывая на него пальчиком правой руки, в другой держа поднятую сумочку. Я? — он и вовсе повернулся всем корпусом к ней, не понимая, о чем девушка толкует. Да! Гад же ты. Я гад? — Иван остолбенел, замерев и напрягшись, смотрел на нее, не зная, как реагировать на подобные слова. Да. Ты сам так сказал. Я сказал? — Иван еще более удивился. Да, — ее подбородок подозрительно подрагивал от еле сдерживаемого очередного приступа веселья. Когда же это было? Когда сказал, что мне, — она остановилась, подчеркивая важность момента, продолжила — сейчас точно воспроизведу: «Никакие гад-же-ты на расстоянии…»

Понимающая улыбка расцвела на лице Ивана, присоединяясь к ее звонкому смеху. Верно подметила. Ох, умна и хитра к тому же…

Но, право, сударыня, никаких гаджетов… — снова повторил Иван, встраиваясь в жидкий поток еле движущихся автомобилей.

Они еще долго смеялись, пока ехали по набережной…

Секретарь Николая Алексеевича нашел небольшую библиотеку, недалеко от офиса. Мы сейчас едем туда и будем там минут через десять. Далее я буду ждать звонка, и к нам присоединится Николай Алексеевич, — четко, как на инструктаже, доложил Иван.

«Осталось еще по минутам расписать», — иронично подумала Стефания, но вслух бодро сказала:

Отлично. В путь. Но сначала я бы не отказалась от чашки бодрящего чая. На ходу или за столом? За столом. Мне нужно подумать. Рядом есть небольшая кофейня, где вы сможете насладиться одиночеством. Нам сюда, — он указал на коричневое здание справа, припарковавшись неподалеку от светофора. Какое-то оно коричневое. Вам не кажется? — неказистое здание немного смутило Стефанию. Оно такое. Коричневое, — Иван засмеялся, добавив: — У вас отменное чувство юмора. Я запишу это на свой счет, — согласилась она. Да, пожалуйста. Не забудьте.

Они вошли внутрь помещения кафетерия. Маленькие столики, небольшие стулья одиноко стоящие возле них, горящие ажурные лампы, невысокие декоративные свечи из бобовых зерен, запах плавленого шоколада с нотками греческого миндаля.

Я все знаю. Сейчас закажу. Выбирайте столик.

Зал был почти пустым, лишь за несколькими столиками сидели люди, негромко переговариваясь. Стефания прошло в самую глубь зала, посмотрела на вид из окна, присела.

Из чего складывается все вокруг? В голове был целый рой мыслей и их необходимо было упорядочить. Девушка начала с самого сложного.

Николай.

Я полностью растворяюсь в нем, теряюсь.

Какой я была раньше?

Ну, собой.

А сейчас кем? Ты — это не ты?

Не знаю, я… Столько всего происходит. Я не успеваю выдохнуть, а уже что-то поменялось в моей жизни.

В жизни всегда все меняется.

Просто не каждый желает это замечать. Жизнь всегда чем-то наполнена, и она не может не меняться.

То, что есть сейчас, никогда не будет завтра, и наоборот. То, что есть завтра, никогда не будет сегодня. Это жизни круг. Вечный круг.

Но ведь все очень быстро.

Я?

Где?

Ты там, где и должна быть, и делаешь то, что должна делать. Главное — не останавливайся и живи.

Живи…И не бойся перемен.

Перемены — это тоже жизнь, это один из ее вечных двигателей.

Вот и чай. Осторожно, горячий. Сахара я захватил целую пиалу, так как знаю, что вы сладкоежка. Спасибо. Но вот сегодня хочется без сахара.

Стефания молча пила черный чай. Чай был крепким, с бергамотом. Сегодня девушка впервые пила чай без сахара. Нужно, чтобы все было натуральным: чувства, одежда, еда… Вот как этот чай.

Опять изменения?

Нет снова.

Но ей и это понравилось, как и то, что она может себе позволить остановиться, сесть и выпить чашку горячего чая и подумать о сущности бытия. Без помех. Белый лист из блокнота формата А5, простой карандаш. Мысли текут, выстраиваясь перед ней в некое подобие порядка.

Картинки продолжают ускоренно мелькать перед глазами.

Это мое бытие…

Я человек своего времени…

Ты никогда не думала, что человек много времени уделяет себе? Всегда себе и только о себе и для себя?

Не всегда. Возможно, часто, но не всегда.

Это часто происходит, слишком часто.

Слишком?

Чрезмерно. Вместо того, чтобы пытаться найти себя в этом мире, человек сам придумывает всему окружающему проблемы, создавая новое место для себя. При этом в полной наивной уверенности, что это правильно и у него должно быть свое новое место.

Разве это не так?

Мир был до человека и будет после. Так неужели он не заслужил того, чтобы быть таким, каким он есть? Почему, привнося что-то новое, мы думаем, что это лучшее?

Жить, не мешая делать то же самое другим…

Как ты это сказала?

Они находились в уютном читальном зале районной библиотеки Санкт-Петербурга, расположенной на первом этаже жилого многоквартирного дома. Медленно вечерело, а люди за низкими окнами спешили по своим делам. Ветер рвал на них полы одежды, приводил в беспорядок волосы. Пыль кружилась в своем танце, заставляя себя вдыхать.