Он чувствовал ее готовность, ее соки возбуждения. Стефания готова, готова для него. Он не стал далее медлить, а хриплым голосом сказал:

Я хочу тебя, Стефания. Сейчас.

Он замер, руки его перестали двигаться, но Стефания глаз не открывала, губы приоткрыты, учащенное дыхание… Казалось, она где-то далеко и приятно грезит.

— Стефания! Посмотри на меня, — потребовал Николай, чуть отодвигаясь от нее.

Ее глаза открылись. Он получил то, что хотел. Ее согласие и полное подчинение ему, но в то же время ее взгляд выражал дерзкую нежность.

Раздвинув ее ноги еще шире, он улегся между ними, прижимаясь к ней всем телом:

— Не закрывай глаза. Я хочу видеть тебя, когда сделаю своей, — прошептал он, целуя Стефанию в губы коротким разрывающим поцелуем.

Стефания чувствовала падение и одновременный взлет. Все мысли были направлены и сосредоточены на том, что Николай вытворял с ней. Волны наслаждения накатывали одна за другой, сбивая дыхание и прерывая его. Закрыв глаза, она позволила себе летать.

Нет, — настойчивый голос Николая привел ее в чувство, — открой глаза.

Открыть глаза? Зачем?

Мне и так замечательно. Грандиозно!

Открой, — повторил он, прикусывая ее нижнюю губу, остановившись и не входя в нее глубже.

В непонимании Стефания открыла глаза и сосредоточилась на нем. Николай, вполне довольный собой, послал ей мальчишескую бесшабашную улыбку.

Я хочу видеть. Видеть тебя. Всю. Не бойся…

Что-то твердое входит. Твердое и большое. Неприятно. Больно. Очень. Нет, очень больно.

Потерпеть? Ну, так советовала Дашка. Только вначале больно, кажется, это ее слова.

Когда это «вначале» закончится?

Еще долго?

Больно! Еще больнее. Все. Больше не могу.

Стефания начала крутить ягодицами, пытаясь воспрепятствовать вторжению в себя, но Николай и это предусмотрел. Придерживая ее за бедра, толчок-миг — и вот он в ней до конца.

Боль!

Дикая!

Нереальная!

У Стефании покатилась одинокая слеза, которую Николай тут же убрал с уголка глаза горячим поцелуем.

Тише, все хорошо, все позади, — прошептал он, но, чувствуя, что Стефания начала двигаться, предупреждающе попросил, — не двигайся, привыкай ко мне. А когда мне не будет больно? — спросила, морща лоб Стефания.

От такого нелепого вопроса в такой ответственный интимный момент Николай рассмеялся. Он впервые в жизни веселился, находясь так глубоко в женском теле. И это ощущение бабочкой раскрылось у него в животе, даря то самое дьявольское наслаждение.

Сейчас, вот сейчас, — шептал Николай, целуя напряженные губы и тело Стефании, но не двигаясь внутри нее, — вот сейчас и сейчас, а сейчас?

Зацелованная, заласканная Стефания постепенно расслабилась в его объятиях, а Николай, почувствовав это, еще чуть глубже проник в нее. Чем вызвал у нее болезненный вздох.

Больно? Нет, нет, — ответила Стефания, — необычно, но приятно, — она закрыла глаза, получая необыкновенно-сладкий опыт. Глаза открой, — снова немногословный приказ.

Стефания резко открыла глаза.

— Да, вот так, — приговаривал Николай, медленно входя и сразу выходя из нее. Шаг вперед, два назад, снова так же.

Мышцы на его руках и шее были напряжены от неимоверных усилий сдерживания себя. О, как же ему хотелось быстрым мощным толчком ворваться в нее, потом также выйти и повторять все это, пока она не закричит в экстазе, подаренным им.

— И вот оно, — снова его манящий голос, — смотри на меня, мне нужно видеть тебя, видеть, о чем ты думаешь и что ты чувствуешь.

Медленные движения внутри нее продолжались, не останавливаясь, он сжал локтями высокую подушку, на которой лежала ее голова, и Стефания оказалась как бы зажатой им. Он приподнял ее голову вместе с подушкой, даря очередной нежный поцелуй, не отрывая от нее изучающего взгляда.

Ей было очень хорошо, с каждой секундой напряжение уходило, а нарастало что-то необычное внизу живота, разводя спирали по всему телу, разливаясь и заполняя ее. Она положила руку ему на голову.

Какие у него волосы. Мягкие и упругие, и такие приятные на ощупь.

Я хочу их трогать…

Ее пальчики запутались в них, теребя их и потягивая, она опустила одну руку ему на затылок, поглаживая его нежно, едва прикасаясь.

Николай вздрогнул, это было что-то необыкновенное. Ее прикосновения, как крылья бабочек, в этот момент, когда он глубоко в ней. Она продолжала прикасаться к нему, нежно поглаживая его и притягивая к себе.

Да, ему определенно это нравилось. Определенно.

Через несколько минут он почувствовал, что Стефания уловила его, его ритм и начала двигаться ему навстречу. Медленно, осторожно, но двигаться. Он не упустил момент и еще глубже приник, пробуя ее на всю глубину. Ее выдох и глубокий вдох. Его пальцы проникли между их телами и на холмиках грудей начали чертить круги, поглаживая и сжимая.

— Да, сладкая, — шептал он ей на ухо, — вот так и так хорошо.

Стефания откинула голову, судорожное сжимание коленей, напряжение во всем теле и особенно в бедрах… И взрыв, подобный природному извержению вулкана, медленный и томный, сладкий и горький, тянущийся и не заканчивающийся.

Он лежал между ее ног, опустив голову на белую подушку. Тело Стефании была полностью накрыто его телом. Ее ноги широко раздвинуты, он глубоко в ней. Казалось, даже кровать прогнулась под его тяжестью. Но эта тяжесть была приятной, безупречной.

Как ты? — прозвучал его вопрос. Расслаблена, — машинально ответила Стефания, — и немного саднит. Утомлена…Утомлена? — недоверчиво переспросил Николай. Да, — ответила она, улыбаясь краешками губ. Нет, моя сладкая, ты еще не устала, — сказал он, проводя рукой по ее бедру, — я скажу, когда тебе можно устать.

Его губы накрыли ее, продлевая наслаждение и даря еще волны удовольствия. То, что на самом деле так было необходимо Стефании, и то, чего она так хотела сейчас. Он в ней снова начал двигаться. Это болью отозвалось в теле, и она вздрогнула.

Больно, — одними губами прошептала она, а в глазах уже сверкала страсть и ожидание наслаждения. А сейчас? — он немного приподнялся, просунув руку между их телами, найдя ее сосредоточение женственности и проводя по нему медленно и расслабляюще, опуская и тут же поднимая ее. Лучше, — прошептала она, расслабляясь. А вот так? И так? — тянул он ее в свой мир, мир порочности и наслаждений, даря и забирая, снова даря и забирая.

Только не останавливайся!

Не сейчас.

И не так.

Как хорошо…

Движения Стефании говорили о ее стремлении удержать то, что находилось так рядом, но в то же время так далеко. Она судорожно хватала его за плечи, он же собирал обе ее руки одной своей, поднимал их за голову, от чего ее голова запрокидывалась выше, открывая шею, которую он целовал, ласкал, проводил по ней языком. Прикусил мочку уха, ухватился за нее, потянул, даря искры во всем теле, снова шея. Он опускает голову ниже… грудь… поцелуй короткий, затем длинный, снова короткий, сосущий укус, боль… облизывание того местечка, где укусил…

Ее смех… Прерывающийся его… Снова поцелуи…

Стефания проснулась одна в белоснежной постели. Лежала она, свернувшись клубочком под пушистым одеялом. Стук в дверь. Ее разбудил стук в дверь. Пытаясь зарыться глубже в одеяло, надеясь, что стучащие уйдут, она закрыла глаза. Тишина.

Может, ушли?

Еще минуту подожду.

Прошла минута.

Вставай, соня! — скомандовала она сама, заставляя себя расстаться с теплой постелью.

Завернувшись в тонкую простыню, просыпаясь на ходу, она направилась в ванную комнату. Поток горячей воды в душевой кабине вернул мысли ко вчерашнему.

Николай…

Где он? Что делает?

С кем?

Что я чувствую? Как это?

Отлично, немного даже лучше, чем вчера. Правда, между ног саднит и немного болит. Да и некоторые части тела так напряжены и чувствительны, словно после хорошей аэробной тренировки.

Выйдя из ванной, Стефания обнаружила на столике возле двери аккуратно разложенное длинное платье цвета фисташки и короткую накидку к нему. Рядом стояли сандалии под цвет платья, только более темного оттенка.