Вопросом на вопрос.

Ну, — Стефания замолчала, подбирая яркий пример, — это сбор средств на помощь больному ребенку на лечение. Не точно. Почему? Возьми для примера современную медицину. Очень дорогую, кстати. Кому это выгодно? Идет сбор средств среднего класса для оплаты услуг и товаров богатого класса для того, чтобы поддержать жизнь бедного класса. И вот так далее. И по кругу. Обогащаем богатых, отбирая у средних и помогая выжить бедным, делая средних бедными. Тогда не стоит помогать? Стоит, но не так. Почему не обязать в таких случаях в пределах государства проводить такие операции как государственная поддержка или именное предоставление помощи?

Собрание женщин.

Даже по благотворительности. Все равно равносильно собранию прекрасных представительниц женского пола.

Мне обязательно идти?

Может, не нужно? Все представительницы женского пола идут.

Что делать?

Идти!

Идти? Прежняя Стефания никогда не пошла бы.

А ты же не прежняя, ты теперешняя.

Я об этом пожалею!

Если не пойдешь, то и не узнаешь об этом.

Для начала трудно было войти в помещение, заполненное женщинами, внимательно слушающими выступающую даму в светлом платье, размахивающую листками бумаги.

Ну вот, пока я раздумывала, опоздала.

Нам пишет маленькая девочка восьми лет от роду, — говорила выступающая, вытирая уголки глаз белоснежным крохотным платком, — мы не можем остаться равнодушными, читая это. Мы должны помочь ее старшей сестренке. Должны, — ее голос набирал обороты и уже перекрывал гул голосов присутствующих.

Со второго ряда поднялась другая женщина, шатенка лет пятидесяти пяти:

Поддержим бедную девочку и ее сестру. Им нужна наша помощь. Они в ней нуждаются.

Стефания оглянулась в поисках свободного места, но все стулья были заняты. Наконец заметив единственный пустой стул в дальнем конце зале, она быстро двинулась в нужном направлении.

Присев, девушка осмотрелась. Вокруг нее сидели нарядные женщины разного возраста, беседуя о том, что их волновало. Ведущая умолкла, разговоры в зале, наоборот, становились все оживленнее.

Как птичник. Мы словно попали на рынок, где продают экзотических птиц.

Неплохо так, симпатичненько.

Сколько нас здесь, женщин-птиц?

Вот тукан — полная дама с длинным носом и в черном закрытом платье (летом!); малахитовый зимородок — дама лет тридцати пяти, твердо верящая, что цветовой спектр придумали люди, лишенные вкуса и все сочетается со всем; фламинго — девушка на нереально высоких тонюсеньких каблуках, опровергающих закон земного притяжения; попугайчики-неразлучники — две девушки в таких ярких нарядах, что их точно не потеряли бы в песочнице; дама-турако, девушка-колибри…Даже была женщина-пеликан, которая, по-видимому, была абсолютно уверена: белое не полнит!..

Стефания про себя веселилась, продолжая оценивающе рассматривать окружающих.

И она одна из них. Интересно, какая она птица? Простая птица, наверное, обычная. Но в золотой клетке. Представляла ли она себе, что такое возможно, и тут ли ее место? Среди этих

малознакомых людей.

Предлагаю еще заслушать мнение новичков. Например, сегодня здесь присутствует невеста и будущая жена самого щедрого мецената этого года Николая Александрова. Николай Александров в этом году выделил огромную сумму для нуждающихся и…Невероятно. По нему не скажешь. Ранее он нас даже мысленно не признавал! — вмешалась седовласая старушка в крошечной зеленой шляпке. Это правда, но теперь, когда он почувствовал себя почти женатым человеком, он желает, чтобы и его жена приняла участие в благих делах нашего фонда.

Обсуждение, бурное. Стефания молчит. Приподнялась еще одна из женщин и, не сводя любопытного взгляда со Стефании, уточнила:

Каково ваше мнение об этом? Ну… — пытаясь вспомнить хоть что-то лестное из разговора Николая об этом фонде, — я думаю, благое дело — это всегда неплохо, — начала она, все-таки пытаясь попасть в ритм собрания, но получалось не очень, особенно когда на тебя смотрит столько оценивающих ждущих глаз.

Зачем я только согласилась?

Я? Согласилась?

Меня кто-то спрашивал?

Ты хотела приглашений?

Нет, но…

О господи! С тех пор, как я знаю Николая, все делаю не так, как раньше… И не важно, хочу ли я этого.

Если хочешь другой результат, перестань делать то, что делал до этого, другой результат — это другие действия — кажется, так говорил Николай.

У меня на тебя сегодня другие планы — снова его голос.

…В нужный момент!

Стефания встала, выпрямила спину, приподняла подбородок, одарила присутствующих улыбкой и заговорила:

Я думаю, что мы не можем судить о ситуации из зала. Из зала? — брови ведущей сдвинулись. Я считаю, что стоить выехать на место и самим убедиться в описанной ситуации. Что там на самом деле. Трудно понять, что происходит, читая письмо восьмилетнего ребенка, написанное языком взрослого человека. При этом стоит еще учесть множество других факторов. То есть вы ей не верите? — переспросила, хлопнув в ладоши девушка в платье мятного цвета. Дело не в вере, речь в объективной оценке сложившейся ситуации и реальной помощи нуждающимся людям. Ведь цель письма обратить внимание на ситуацию, что сложилась. Не так ли? А не в попытке финансового обращения за средствами. Мы должны изучить все обстоятельства и, если есть необходимость, то профинансировать и десять тысяч вместо пяти. Если есть такова необходимость, — подчеркнула Стефания в своем выступлении. Но ведь речь идет о каких-то пяти тысячах! — произнесла удивленно ведущая. Для кого-то и тысяча — это решение многих вопросов, — не уступала Стефания. Так что же мы должны делать? — ведущая упрямо продолжала напирать. Не раскидываться деньгами и изучить обращение более детально, — в ответ предложила Стефания. Но на это все необходимо время. А у нас его нет. У меня еще с десяток таких обращений. Мы же над самым простым уже работаем более двадцати минут. Какова ваша цель? — грациозно скрестив руки на груди, уточнила Стефания у зала, не у ведущей. Что? — возмущенно воскликнула ведущая, побагровев от подобного вопроса. Если вы хотите реально кому-то помочь, то должны это делать ответственно и заблаговременно, а не потому, что к вам обратились. Правильно ли я поняла, что в России ваш фонд один из самых крупных? Да! — гордо ответила старушка в зеленой шляпке. Тогда почему только десяток писем? — спросила у нее Стефания. Вы только стали членом, а уже так активно выражаете свою критику нашей многолетней, трудной работы, — придя в себя, снова заговорила ведущая. Не критику, свое мнение. Вы сами его спросили. Молодец, девушка, — поддержала ее еще одна женщина, сидящая в первом ряду, — давно пора. А то и спать-то надоело на подобном. Хорошо сказано, — поддержала ее соседка, — но думаю, необходимо продолжить.

Дрогнувшим голосом ведущая продолжила:

— На повестке дня у нас еще один вопрос. Увы, в подобных условиях я отказываюсь… Выбор президента фонда на следующий год… Но свою кандидатуру я снимаю.

Все разом зашумели, задвигались, заговорили.

Молодец, давно пора! Это правильный выбор. Я думаю, жена Александрова — хорошая кандидатура.

Отметив многочисленную поддержку кандидатуры Стефании, ведущая громко прямо в зал недовольно проговорила:

— Вот пусть Стефания и покажет, как должен работать фонд, учитывая ее первые замечания на сегодняшнем собрании! А у нас будет возможность покритиковать ее спустя год, да и на съездах выражать свое недовольство.

Минутку, я не думаю, что готова заняться этой деятельностью, — сказала Стефания, — Я…Вы беременны? Нет, я не беременна, — быстро отмела подобное Стефания.

Беременность?

Может?

Нет, не может. Не так быстро.

Время здесь имеет значение?

Мы не всегда предохраняемся. Почему?

Тогда я думаю, вопрос исчерпан. Я голосую за вас. Еще будут кандидаты?

Тишина. Причем каждый переводил взгляд на другого. Но никто не желал. Или…