— Идиот! Ты идиот! — На глазах мелькнули слёзы, но плакать Мария не могла. — Ты собственноручно губишь себя. Я же сказала — это игра, со мной не будет ничего. Уходи! Сейчас же уходи… — Последние слова были сказаны шёпотом, девушка была в отчаянии.

— Я не уйду… — Тихий шёпот в ответ, и его губы вновь накрыли её губы, руки властно скользнули по хрупкому телу. Мир? Мир он спасёт после, этот чёртов мир подождёт. — Я люблю тебя, люблю, Мария… Молчи, не говори ничего, просто… — Елисей вновь целовал её, настойчиво и смело, руки путались в длинных густых девичьих волосах, и внутри горел пожар, самый настоящий и самый светлый. Если это грех — любить, то этот мир действительно не стоит ничего…

— Уходи… — Почти плача прошептала девушка, но сопротивляться, не было сил. Тепло, как же с ним было тепло, и она чувствовала, как бьется сердце, как всем телом она дрожит, и так страшно было поддаться этому искушению. Мэри пылко ответила на его поцелуй, руками скользя по груди Елисея, она ощущала, как бешено колотится его сердце под её ладонью. — Просто… Я тоже люблю тебя… Но нельзя, нет будущего у нас… Не губи себя, у тебя семья, у тебя есть ради кого жить, опомнись… — По щекам, всё же, скользнули слёзы и их соленый вкус, почувствовали они оба.

— Пусть нет будущего… У нас есть настоящее… — Шёпот, его дыхание сбивалось и от её рук по телу разливалось приятное тепло. Он целовал Марию и пьянел от этих поцелуев, и какой-то непонятный восторг захватывал его. Сейчас не было ни страха, ни сомнений, только два желания — спасти её и быть с нею как можно ближе. Он сам не понял, как её платье упало на траву, туда же отправилась его рубашка. Пусть она демон, но её прикосновения — рай…

— Опомнись, Елисей, опомнись, наконец! — Шептала девушка в самое его ухо, но сопротивляться ему — невозможно… Его горячее дыхание на коже и мягкая ласка рук, она не заметила сама как осталась в одном белье, как руки её скользили по обнаженной груди парня, изучая, словно впервые перед ней был мужчина. Сердце колотилось как бешеное, кровь кипела, и Мэри дрожала, руками перебирая уже изрядно отросшие волосы Елисея, глядя ему прямо в глаза. — Опомнись… Я не хочу губить тебя… — Из глаз текли слёзы от переполняющих чувств и осознания, что если сейчас он не остановится, то всё погибнет.

Они оба погибнут. Погибнет весь мир. Но… Мэри желала наконец узнать любовь, почувствовать хоть раз в жизни это тепло, ласку, просто чувствовать и не бояться. Кажется, жизнь возвращалась к ней, возвращались сила.

— Не бойся, тебе меня не погубить, нет, не тебе, я люблю тебя… — Елисей жадно целовал девушку, полностью отдаваясь этой страсти, этому счастью и этому наслаждению. Руки скользили по нежному девичьему телу. Неужели он решится… или уже решился… Одежда падала на траву, два обнажённых тела в свете луны, и так сейчас мало было воздуха, и так кипела кровь… — Я люблю тебя, не думай ни о чём… Люблю… "И я спасу тебя, ты не умрёшь вот так" — пронеслось в голове парня, и лишь глаза сверкнули ярче, словно бы само солнце светилось в их синеве.

— Я не могу не думать, не могу… Я не та, которая сделает тебя счастливым… Но не могу я, не могу сопротивляться. Кто из нас кого соблазняет?.. Оказывается, любить — это тепло. Я впервые чувствую, впервые живу. — Девушка, забывая обо всём, ласкалась к рукам Елисея, словно кошка, сама ласкала его, даря всю свою нежность, всё своё тепло, всю свою любовь… И такое нестерпимое желание принадлежать ему, подарить ту ласку, на которую она, казалось, была не способна. Она медлила, чтобы он запомнил эту ночь, как что-то светлое, что-то прекрасное. — Люблю тебя, Елисей, и прости меня за это…

— Я люблю тебя, Мария… И за любовь не нужно извиняться… — Слова почти стоном срывались с губ, и такой пьяняще-сладкой была эта ночь. Такое волшебное чувство — быть с нею, целовать её губы, и чувствовать это трепетное, нежное, почти невесомое дыхание, ощущать тепло таких желанных рук.

Парню все его ласки и прикосновения казались такими неловкими, и он чуть смущался своей неопытности, порой вспоминая картинки и текст книги. "Даже секс по книге…" — Мелькнула в голове очередная мысль. И он попытался отвлечься от обдумывания каждого действия, и вдруг смутился ещё больше, как-то совсем нелепо растерявшись, но тут же вовлёк Марию в очередной поцелуй, закрывая от наслаждения глаза, и отдаваясь полностью такому невероятному и незнакомому удовольствию.

— Люблю, впервые в жизни мне так прекрасно… — Стон сорвался с губ, она ласкала его более уверено. — Не стесняйся и не бойся ничего, будь со мной естественным, делай так, как подсказывает сердце… — Шепнула она и потянула его прямо на землю, укладывая, нависла над ним. Её волосы щекотали его кожу, дыхание холодило, словно ветер. А Мэри целовала каждый сантиметр его тела, не позволяя ему замерзнуть, ведь ночь была такой холодной, но им было жарко.

Колючая и влажная трава была словно бы горячей, она щекотала кожу, а звёзды были огромными, и, казалось, висели так низко… Елисей восторженно любовался телом девушки, ласкал руками шикарную упругую грудь, и видел, что с каждым прикосновением к ней возвращается жизнь, и почему-то ласки девушки словно бы и его самого наполняли силой.

— Люблю тебя… — Его трясло от сильного и нестерпимого желания, но было страшно сделать последний шаг, и в то же время, пути назад всё равно уже не было.

— Мы можем остановиться… — Словно понимая его замешательство, шепнула девушка, дрожа всем телом, и улыбаясь. Столько чувств переполняло её, такое безумное влечение, впервые она так желала мужчину, впервые любила, забывая обо всём в мире…

— Нет… Не можем… — Елисей прижал Марию к себе, поцеловал в губы и уронил на траву, теперь он нависал над нею, жадно и уже более смело лаская тело девушки, дрожа и замирая от срывающихся с её губ стонов. Сам он кусал губы, сдерживая эти стоны где-то внутри. Он не хотел спешить, он не мог больше ждать… И так кружилась голова от счастья…

Мэри страстно ответила на его поцелуй, отдаваясь всей собой этому порыву и ему, парню, который зажёг пожар в её сердце, на минуту ей даже показалось, что она почувствовала душу… Да, давно потерянное… И в этот момент словно что-то произошло, щелкнув, браслет упал на землю, пали чары. Она глубоко вздохнула, прижимая Елисея к себе, шепча в самое ухо его имя, захлебываясь стоном, казалось, в глазах зажглась жизнь.

Качнулся мир, и стон всё же сорвался с губ Елисея. Задыхаясь от страсти, он вошёл в неё и да… Упал на траву этот чёртов браслет, и парень почувствовал, как девушка словно бы задышала свободнее, как будто наполняясь жизнью. Он больше не сдерживал стонов, не мог, пропал и страх и все сомнения, вся эта ночь казалась волшебным сном, и он никак не мог надышаться, насытиться ею…

Мэри полностью растворилась в этой страсти. Не сдерживая стонов наслаждения, она ласкала парня, отдаваясь ему, словно сейчас это были последние минуты их жизни. Ей казалось, что они единое целое, она то замедляла, то ускоряла темп, даря ему всю ту ласку и всю ту нежность, которую до этого она похоронила где-то очень глубоко в себе. Задыхаясь от наслаждения, она шептала его имя, не боясь ничего… И теперь на глазах блестели слёзы счастья. Переплетая их пальчики, она улыбалась, от такого искреннего и чистого восторга, словно это был и её первый раз.

Умелые ласки Марии сводили Елисея с ума, он ловил её темп, движения в унисон, ласки в унисон, в унисон биение сердец и безграничное счастье одно на двоих, безумное наслаждение и пылкая страсть.

И слишком быстро наступил рассвет, двое лежали в траве, прижимаясь друг к другу, безмятежно улыбаясь и словно бы не в силах разомкнуть объятий.

От браслета не осталось и следа, он будто растворялся в воздухе. Мэри прижималась к Елисею, до сих пор дрожа от этого наслаждения.

— Что мы натворили? — Сжимая его в объятьях, всхлипнула Мария, роняя слёзы на его разгоряченную грудь.

Елисей кусал губы, улыбаясь как-то отрешённо.