Мэри не спала совсем, просто лежала, не смея пошевелиться. Было холодно, одежда была мокрой, но близость Елисея согревала. А утром, едва показалось солнце, она надела простенькое платье, и, распустив волосы, ждала, как и обещала.

Утром, в первых ярких лучах, девушка стояла, гордо подняв голову и улыбаясь, несмотря ни на что, а парень с восторженной и счастливой улыбкой рисовал её, и прекрасно понимал, что в сердце его поселилась… любовь. И не было сейчас ничего — ни демонов, ни миссии, ни мира, была лишь она, эта гордая красивая девчонка, и ветер, трепавший её шикарные волосы.

— Вот, смотри, готово! — Было уже совсем светло, а на картине запечатлено было ранее утро, и девушка была так прекрасна, и сходство было поразительным, но на портрете, она была более нежной, более невинной что ли, видимо, такой она была в глазах Елисея.

Мэри долго любовалась портретом. На нём она была, словно живая, в глазах была жизнь и улыбка, да, на нём она улыбалась. Совершенная красота.

— Неужели ты видишь меня такой? — Смущаясь, спросила девушка.

На улице стоял полдень, было жарко, но Мэри самым настоящим образом знобило. Раны её не проходили как раньше, а заживали долго, как у простых смертных, и, видимо, купание в ледяной воде, дождь, и сон в мокрой одежде, совсем ослабили организм. А браслет полностью блокировал даже процесс восстановления.

Умереть она не могла, но все прелести смертной жизни демон решил ей продемонстрировать наглядно. А ведь она была совсем не привычна к подобным условиям. Девушка заплела волосы и укуталась в тёплую кофту. Щёки пытали, а лекарств почти совсем не было, как не было даже нормальной еды. И кругом пустыня…

— Я вижу тебя именно такой! — Елисей улыбнулся, а потом заметил состояние Марии. — Всё же, давай я обработаю твои раны! От мази всё заживёт быстрее. Не упрямься, я же помочь тебе хочу!..

— Зачем это тебе? Стоит продолжить путь. Со мной ничего не случится, я бессмертная, умереть от болезни смертных мне не грозит. — Мэри улыбнулась, как-то измученно, и, подхватив сумку, собралась продолжить путь.

— Так не пойдёт! — Елисей нахмурился, взял девушку за руку, усадил на их лежанку, снял с неё кофту и водолазку. — Подожди, извини, я сейчас… Надо было вчера, тебе ведь больно, тихо, потерпи… — Парень что-то негромко говорил, скорее сам себе, чем ей, и ловко промывал и смазывал все ранки, ссадины, царапины, потом сам одел девушку, схватил все вещи, и, не давая Марии опомниться, мельком поцеловал её в губы, после чего взял на руки, бережно прижимая к груди, шепнул ей:

— Отдыхай! — И быстро и уверенно зашагал вперёд.

Мария не сопротивлялась. Она вся дрожала и мягко прижималась к парню.

— Спасибо… — Шепнула она ему на ухо.

Он заботился о ней, даже зная кто она, а Мэри боялась за него. Она понимала, что парень более чем неравнодушен к ней, изначально она и добивалась этого, а теперь хотелось отмотать всё обратно, отказаться от дела, понимая, что и ей совсем не всё равно… Странное тёплое чувство поселилось в ней. Ради того, чтобы быть рядом с ним, Мэри готова была терпеть что угодно. И это тепло и свет… Сердце сжималось от его близости и казалось, что этот сон сейчас закончится, растворится, она лишь крепче прижалась к нему, засыпая прямо на его руках.

А Елисей шёл, неся Марию как самую ценную ношу и улыбался, глядя на то, как она спит. Разбудил её Елисей лишь ближе к вечеру, он устал, да и девушке стоило поесть.

— Мария! Просыпайся! Ты как?..

— М? — Девушка была сонной. Температура, кажется, немного спала, и Мария выглядела более бодро. — А сколько прошло времени? Неужели ты всё это время нёс меня? Прости, я доставляю столько проблем. Но мне легче. Спасибо. — Девушка была смущённой, и вид был каким-то виноватым.

— Да, нёс, но мне совсем не тяжело! Ты, главное, поправляйся. На вот, поешь! — И Елисей протянул девушке мясо на листе лопуха и ломоть хлеба. — Это кролик, это не крыса! — И он улыбнулся.

Девушка приняла еду из его рук.

— А откуда же хлеб? — Она смотрела смущённо и удивлённо. — Ведь у тебя его уже несколько дней не было. Мы будем есть только вместе, не нужно жертвовать ради меня, я не заслужила, и вообще, я не привыкла к подобному отношению…

— Попалось на пути одно селение — мне повезло. Хотя, это и селением нельзя было назвать — так, несколько домиков, даже ограды нет. И люди там совсем бедны, останавливаться у них я не стал, хотя, возможно, стоило дать тебе отдохнуть, ты извини… — И парень чуть смущённо отвёл взгляд. — А есть я, конечно, буду, вот моя порция, ты за меня не беспокойся!

— Стоило тебе отдохнуть, а мне всё равно не место там… — Они не спеша ели. Мэри грелась у костра, докуривая последнюю сигарету. — Елисей, ты слишком добр ко мне, я не заслуживаю… Я не та, за которой стоит ухаживать, носить на руках. — Мария отвела взгляд, нет, не могла она смотреть ему в глаза. Книгоед.нет

— Ты заслуживаешь этого, как никто другой! Слишком много зла и боли было в твоей жизни. А я… Я могу так мало! Я обещал спасти тебя, и я очень постараюсь, Мэри! Да, я постараюсь сделать всё, что только можно. — И он, чуть покраснев, смущённо уставился в землю, вновь ощутив себя глупым мальчишкой.

— Посмотри на меня, Елисей. — Девушка, собрав силы, приняла истинный лик. Демоница. Чёрные кожаные крылья, когти, клыки и змеиный ярко-изумрудный взгляд. Она сидела перед ним на коленях. — Я не заслуживаю доброты. Я сама виновата, во всех бедах и я прекрасно это осознают. Меня отправили соблазнить тебя, но не смей… помни кто ты и кто я. Я бессмертна и со мной ничего не случится. А ты… слишком многое стоит на кону… Я не хочу, что бы ты погубил себя.

Елисей только улыбнулся и вновь обнял её, словно бы перед ним была всё та же хрупкая беззащитная девочка.

— Не мучай себя, мне кажется, тебе сложно превращаться. — И он рукой провёл по волосам и щеке демоницы, и во взгляде плескалось тепло.

На глазах Мэри вновь блестнули слёзы, она не знала как вести себя, её удивляло такое отношение и выбивало из колеи. Парень принял её вот такой…

— Глупый, глупый мальчишка, не позволяй им получить свою душу. — Мария, мало по малу, приняла вид хрупкой девушки, и едва дрожащей рукой коснулась щеки Елисея, чувствуя тепло, даже жар вспыхнувшего на его щеках румянца.

Она грустно смотрела в его глаза, понимая, что в сердце полыхает пожар, никогда до этого она не чувствовала подобного. Мэри сходила с ума от небесной чистоты этих глаз.

— Я никому свою душу не отдам, ты не волнуйся, я просто… Люблю тебя, и, само по себе, это не плохо! Любовь ведь светлое чувство. — Всё так же тепло улыбаясь, Елисей начал заплетать волосы Марии в косы. Очередной тёплый и уютный вечер, и их будто бы только двое… Кажется, Марию шокировали его слова. Конечно, может любить и плохо — Елисей не знал.

Девушка вздрогнула от этих слов. Растерялась, словно впервые услышала это слово.

— Ты ошибаешься, нельзя любить меня… не смей! — Мэри смотрела на него словно затравленный зверёк.

Ночь опустилась незаметно. Елисей уснул быстро, совсем уставший за день, а Мэри терзали его слова. "Люблю тебя" — и этот голос, словно перезвон колокольчиков. Эти слова терзали ей сердце и рвали душу. Слёзы сами текли из глаз.

"Я тоже люблю тебя, глупый мальчишка, и что делать с этим не знаю"… — Сквозь слёзы прошептала она, глядя на сонного Елисея, зная, что он не слышит и не узнает об этом никогда…

…

— Нет, ты полюбуйся! — На коленях Умберту сидела очередная его любовница. Но никто из них, на самом деле, не был ему интересен, только она, только Мария. — Любит! Она его любит! — Демон рассмеялся.

— А знаешь, любовь — это так прекрасно… — Коварным голоском проворковала демоница. Умберту, было, злобно сверкнул глазами, но та рассмеялась. — О, ты не понял, я не о том! Я знаю, как можно грамотно использовать это их чувство…

— Я знаю, что ты любишь меня тоже! — Улыбнулся во сне Елисей, словно бы услышав слова девушки, прижал Марию к своей груди, и снова уснул.