— Глупый… — Тихо шептала Мэри. — Я бессмертная, это проклятие. А моё состояние, наверняка, очередной эксперимент Умберту. Я задела его самолюбие, такое он не прощает, и хорошо если по возвращении я не получу плетей… А ты… Ты играешь по его правилам, как же ты не можешь понять этого. Он ждёт твоего падения! Вся преисподняя ждёт! — На её глазах блестнули слёзы, но не пролились. Она отвела глаза, чтобы он не видел их пустоту и обречённость.

Да, кажется, ей было лучше, но она промолчала. Ей не хотелось тянуть его в пропасть.

— Не знаю ничего на счёт этого пророчества, но у меня такое чувство, словно бы целуя тебя, я становлюсь сильнее даже… Это окрыляет… — Елисей прижимал девушку к груди, а сам краснел и смущался, при том, жутко стесняясь своего смущения. Он вновь чувствовал себя глупым мальчишкой, а ему так хотелось выглядеть в глазах девушки мужчиной!..

Она так искренне и открыто обняла его, словно цеплялась за него, как за надежду, понимая, что нет в её жизни ничего более светлого, чем эта улыбка и такой живой взгляд, чем губы, возвращающие ей жизнь.

— Мне на минуту показалось, что мне и вправду стало легче. Но это сон. Это невозможно. Я — демон, зло, я не могу давать тебе силу, это искушение, которому ты не должен поддаваться. Понимаешь, ведь суть искушения именно в том, что ты чувствуешь силу, чувствуешь власть, и тебе хочется больше. Так ты не замечаешь как… падаешь в бездну. Елисей, сейчас мне кажется, что демон не я, и совсем не я искушаю тебя… — Последняя фраза была сказана словно себе самой.

Её всё больше тянуло к нему, всё больше горел пожар в груди, всё тяжелее было сдерживать чувства.

— Хотелось бы, чтобы я и вправду мог тебе помочь… У тебя красивая улыбка и я хотел бы видеть её как можно чаще! — Парень вздохнул, и ускорил шаг.

Где-то там, далеко, на горизонте, виднелся город. Огромный и пугающий. Елисей хотел, было, обойти это место, но он вдруг подумал, что в городе могут быть лекарства, а если повезёт — то еда и вода. Но чем ближе они подходили к городу, тем тревожнее и холоднее становилось на сердце, и, глубоко внутри, расползался противный страх.

Этот город был, как многие, почти совсем необитаем, но здесь всё же попадались ещё живые люди, потерянные, отчаявшиеся. Были и замки демонов. Этим порождениям тьмы было абсолютно плевать на соседство смертных. Ведь души они получили, а подойти к жилищам демонов людям было невозможно. Здесь демоны и люди сосуществовали и почти не мешали друг другу, хотя, люди были так же бедны и выживали, как могли.

Этот город оставил в памяти Мэри неоднозначные воспоминания. Попав сюда, она словно упала в воронку памяти, воспоминаний, её злодеяний… Теперь ей вдруг стало омерзительно от этих мгновений, оживающих перед глазами.

Елисея она оставила где-то позади, ступая, словно, по пеплу своих деяний. Она шла по наитию в сторону огромного многоэтажного дома. Десятки этажей, сотни пустых и заброшенных квартир.

Мэри вспомнила, как один за другим она оставляла без душ живущих здесь людей. Их покидали силы, она же становилась сильнее…

Мария вдруг отчётливо вспомнила молодого человека по имени Георгий. Высокий, спортивного телосложения парень, с выбритым ирокезом, волосы были весьма длинными, и носил он их в хвостике на макушке, они были тёмно-русого цвета, словно молочный шоколад, и ещё, у него были карие тёплые глаза.

Его улыбка была такой искренней и заразительной, что глядя на неё хотелось тоже улыбнуться, словно ребёнку, этакий байкер с обворожительной детской непосредственностью в характере. Да, он гонял на «Харлее» и слушал тяжёлую музыку. И стал камнем преткновения на пути демоницы.

Ступая по заброшенным лестницам, Мэри живо представила, как бежала от него вверх, а он снизу пытался догнать её… Она прогнала это видение, ведь никогда в жизни подобного рода парни не цепляли и совсем не привлекали избалованную Мари, пока однажды она не встретилась со взглядом его глаз.

Георгий жил на пятом этаже этого дома. Интересно, что с ним, жив ли он, или… Она не могла оставить ему душу, как не могла и забыть на протяжении уже десятилетия. Увлечься смертным непростительно для демона, и она была жестоко наказана. Но удары плетей — ничто… Она уже привыкла к боли.

Вдруг с верхних этажей послышался шум и громыхание. Девушка, толи из-за воспоминаний, толи, просто забывшись, совсем перепугалась. Демоны терпеть не могли чужаков на своей территории, поэтому все земли были четко разделены.

Мэри попыталась открыть одну дверь, другую, третью — тщетно. Все были заперты, и лишь в четвертую она практически свалилась и поспешила закрыть её на замок, испугано прижавшись к ней, переводя дыхание и жмуря глаза.

Словно в бреду её мозг начал соображать, а чего, собственно, она так испугалась? Могущественная демоница дрожала и паниковала как обычная девчёнка! Сама рассмеявшись этой мысли, Мэри облегчённо вздохнула и, открыв глаза, увидела, что попала именно в квартиру Георгия.

Просторная студия являла собой жилье холостяка. Нет, было вполне аккуратно и, казалось, даже обитаемо. Уже старенькая потрёпанная мебель, стены в плакатах и с символикой байкерского клуба, да, эта квартирка напоминала больше берлогу неформала и гордостью хозяина был, конечно, бар, в котором до сих пор хранились дорогие алкогольные коллекции.

Девушка вновь погрузилась в воспоминания. Сколько бессонных ночей они провели здесь тогда, когда город практически переставал существовать, они не замечали ничего, это была сильнейшая страсть, сильнейшая её привязанность к смертному. Казалось, даже на глаза навернулись слёзы.

Этот парень был небезразличен ей тогда, и Умберту на её глазах вырвал его душу, на её глазах показал парню, что она его собственность, и после, её, в наказание, высекли кнутами дьявола. Эти кнуты были созданы из живых змей, и каждый удар был укусом десятка ядовитых злобных пресмыкающихся.

Мэри подошла к бару и, взяв оттуда бутылку хорошего виски, налила себе целый стакан до краёв. Алкоголь не давал хмеля демону, но ей нравился вкус, как и сигаретный дым, ментоловый был самым любимым.

Боже сколько же она не курила! И, как по волшебству, на барной стойке лежала пачка сигарет с ментолом, да, парень тоже их любил. Только вот пачка была запылённой, казалось, её давно не брали. Там была ещё половина, и, довольная, Мэри достала сигарету и закурила.

Вдруг в замке повернулся ключ и на пороге возник Георг. Да, всё так же хорош собой, только обросший, и, кажется, повзрослевший на целую вечность, в его глазах больше не было жизни. Он мрачным взглядом оглядел Мэри, отмечая каждую мелочь в ней, каждую деталь одежды — джинсы и рубашку, повязанную под грудь, шляпу на голове и кеды, волосы заплетённые, как всегда, в косу.

— Значит, всё же, убийцы рано или поздно возвращаются на место преступления. — Не то, утверждая, не то, спрашивая, проговорил парень. Голос был тихим, даже не удивлённым.

— Георгий, ты жив… — Голос Марии едва прыгнул, дрогнула и рука с сигаретой. Она отпрянула, увидев в руках парня оружие. — Прости…

— Ты просишь простить тебя, исчадие ада? И потом вновь придёт твой дружок и будет показывать кто в доме хозяин? Я ждал тебя, Мария, я очень ждал, чтобы посмотреть в твои бестыжие глаза и подохнуть. Ты забрала души всех, всех в этом городе, и они, один за другим, сходя с ума выбрасывались из окон, вешались, вскрывали вены… Они все ушли, сами. Потому что это ад — жить без смысла, без души, без эмоций, без чувств.

А ты жила… Я искренне полюбил тебя и десять грёбаных лет мучился, пил, пытался покончить с собой, но какая-то дьявольская сила возвращала меня в эту ничтожную жизнь… Я ненавижу тебя! Ты проклятие! И я проклинаю тебя!!! — Парень кричал, так, будто внутри у него всё выгорало, и каждое слово было словно пощечина для неё. Но она сама давно была пуста, только в области сердца что-то до боли сжималось.

— Ты не был безразличен мне. Я не знаю, что это было, не знаю, умею ли я любить, но ты нужен мне был, и ты был первым моим тёплым и светлым пятном в кромешном аде демонического существования… Ты думаешь, я хотела так жить? Да к чёрту! Я уже столько раз проклята, что получить проклятие от тебя высшая мера наслаждения! — Девушка залпом осушила бокал виски.