Парень убрал пистолет за пояс и грубо поцеловал Марию в губы, потом прижал к стене, жадно лаская её тело, сжимая в руке бедро, не давая ей даже вдохнуть. Он наслаждался её запахом, нежностью кожи и идеальным телом.

Ни одна земная женщина не могла заменить её, и он готов был тысячу раз продать душу, чтобы обладать этим совершенством.

Мэри даже не сопротивлялась, казалось, она тоже хотела этой бешеной страсти, отдавая всю себя, лаская некогда такое прекрасное и любимое тело. Казалось, не было этих десяти лет, не было ничего. Одежда незаметно падала на пол, а они, словно голодные бродяги, наконец утоляли жажду… Жажду друг друга.

Прокусывая её губы, Георг с бешеной страстью входил в неё, а Мэри, обхватив его ногами, крепко сжимала мужчину в объятиях. Стоны и крики, кажется, наполнили весь пустынный город… И это длилось может час, может два, может полдня… Но вымотанный парень уснул, а Мэри в слезах покинула его квартиру, и лишь у самого выхода из дома она услышала выстрел… Чёрт! Она не забрала оружие… И вернувшись, демоница увидела мёртвого парня, на его губах застыла детская улыбка…

Не случилось счастливого конца. И Мэри, опустившись по стене на пол, дрожа, обняла колени. Всё чего она касалась, рано или поздно погибало.

Только сейчас Мария вспомнила о Елисее. Что если и его она погубит?..

— Куда ты убежала, я же… — Елисей вбежал в квартиру, где находилась Мария, и замер, изучая и оценивая обстановку. Молча он схватил на руки Марию и вынес на улицу, только потом, отходя уже от дома, парень тихо спросил: — Что там произошло?..

Мэри дрожала, скорее от нервов, нежели от холода на улице, вновь пустота внутри и осознание того, кто она… Только попав на улицу, девушка поняла, что Елисей рядом, соскочила с его рук, и, посмотрев прямо глаза спросила:

— Ты действительно хочешь знать? — В её глазах было столько боли.

— Хочу. Но если ты не хочешь рассказывать — я тебя не заставляю. — Елисей смотрел на Мэри с искренним участием. Что же такого случилось? Что это за город, и почему тот парень застрелился? И почему так мерзко было на душе…

— Елисей, я — чудовище. А этот город мы с Умберту и его прихвостнями разорили десять лет назад. В нём живет один из последних сыновей Люциуса. — Мэри рассказала ему всю эту историю от начала и до конца, опуская лишь недавний секс с этим парнем без души.

Смотреть в глаза Елисея она просто не смела.

Елисей молчал довольно долго, история поразила его до глубины души, на месте этого парня он представил вдруг себя. И было ли ему страшно? Нет, ничуть. Да и… Могло ли с ним подобное случиться? Какая разница, зачем же загадывать наперёд?

— А я не отдам тебе душу! — Елисей улыбнулся, как-то тепло и по-доброму, обнял девушку, чмокнул в щёку и в самое ухо шепнул ей: — Ничего, я этот мир спасу!

— Так и он не отдавал… Да, и я не просила её… Этот парень вдруг стал, словно, камнем преткновения. Впервые в жизни во мне тогда что-то сломалось, я впервые почувствовала что ли… Тогда я поняла, во что превратилась. Он не знал кто я. И знаешь, впервые захотелось сбежать, понимаешь? И тогда я поняла окончательно, что нет уже пути назад… А душу его забрал Умберту, показав, что я его собственность и где моё место… — После этого рассказа ей будто стало легче. Столько лет ей хотелось просто выговориться…

— Надеюсь, хоть чем-нибудь я смогу тебе помочь! — Парень улыбнулся. — Уж моей-то души ему явно не взять. — Да, всё же, эта история тронула Елисея, но нет, он и сейчас всё так же глупо и искренне любил её. Да, любил. Бессмысленно теперь было это отрицать. — Господи, влюбиться в демоницу… — Рассеянно сам себе шепнул Елисей и вдруг перекрестился, и только потом, словно опомнившись, вздрогнул и покосился на Марию.

— Парня похоронить нужно… Я не могу оставить его там. Всё же, он светлая история в моём проклятии. А любить… Елисей, не произноси этого слова, не понимая его до конца. Ты полюбишь прекрасную девушку, достойную тебя… А я — пожалуй, это всего лишь чары, гони их прочь.

— Чары? Не думаю… И всё я понимаю. Но ты права, стоит его похоронить. — Елисей развернулся и пошёл назад к дому. Хотя, в общем-то, возиться с трупом ему не очень-то хотелось — никогда до этого похоронами Елисей не занимался.

Копать могилу? Как? Где? Чем? Да и тащить в одиночку закоченевший уже труп взрослого и весьма-таки не лёгкого мужчины… Но что поделать. Ради Марии… Да уж. В последнее время он, пожалуй, излишне увлекался ею.

Девушка где-то нашла лопату, она была весьма плохонькой, видимо, от дворника осталась. Вместе с Елисеем, они вытащили тело мужчины. Мэри не могла спокойно на него смотреть, она видела тысячи смертей, во многих была виновата сама, но на Георгия она не могла смотреть спокойно.

Завернув его в плед, Мэри молчала. Нет, она не рыдала, не билась в истерика, просто по щеке скользнула одинокая слеза. Из каких-то грубых веток Мэри связала крест. Но вновь слабость одолела её.

— Прощай, Георгий, и спасибо, что был… — Прошептала она, перед тем как Елисей опустил тело в могилу. — Ты был дорог мне тогда…

Могилу сделали прямо у дома, и девушка долго сидела у свежей насыпи, словно закрывшись от себя самой. Есть в этот день она отказалась, и не спала всю ночь.

Елисей и сам не мог заснуть, глядя на девушку, нет, с ней определённо что-то было не так, и это, как казалось парню, вовсе не было связано со смертью мужчины. Мария словно чем-то была больна. Но чем?.. За ночь Елисей разжился хлебом, консервами и колбасой, парой новых аптечек и водой, всё это парень скидал в рюкзак и вернулся к Марии. Она всё так же сидела и безучастно смотрела на огонь.

— Уйдём отсюда. — Тихо сказал Елисей, и как-то привычно взял Марию на руки.

— Не надо, я могу идти. — Тихо шепнула девушка, пытаясь высвободиться из его рук. — Если я и умру, всем только легче будет, оставь… уходи… — Всё же, эта история задела её более чем.

Мария всё больше понимала, что Елисей увлекается ею, что она сама всё острее начинает чувствовать. Если раньше браслет ранил её, то теперь, кажется, демон плюнул на неё, и эта железяка только больше давила…

"Отпусти меня" — умоляла она тихим шепотом ночную пустоту. Но кому это она сказала — демону или сердцу, которое безнадежно страдало по белокурому мальчишке, что так невинно улыбался во сне?.. Только это был уже не мальчишка на вид, а мужчина, кажется, он всё больше обретал силу, а она теряла её.

— Не оставлю и не уйду. — Произнёс Елисей тоном, не терпящим возражений. — И не думаю, что идти самой — хорошая идея. Я и так тебя измучил этой дорогой… — Парень вздохнул, а затем крепче прижал Марию к груди, не позволяя спуститься с его рук.

Демон… А что если это всё из-за его браслета?.. Что если, это он вытягивал из девушки жизнь?..

— Ты измучил? Вот уж не смеши… — Мэри рассмеялась. — Это я тебя измучила. Сначала вела себя как стерва, а теперь… Даже идти едва могу. Зачем тебе это, Елисей? Не проще ли тебе добить меня и дело с концом. Я ненавижу быть обузой.

— Мы собирались вместе дойти до Москвы, и мы дойдём. Ты-то мне пропасть не дашь! — Он усмехнулся. — И знаешь, ты не обуза, ты — моё вдохновение. Ну как там раньше — подвиги и свершения во имя прекрасных дам!

— Во имя прекрасных дам, может, и совершались… А ты слишком романтичен. Ты, быть может, и истинный рыцарь, но вот я совсем не та дама. Елисей, порой мне кажется, ты совсем не понимаешь, что происходит… Ты будто из другого мира. Откуда ж ты взялся такой? — Девушка рассматривала его как какое-то чудо.

— Я всё понимаю, но я не хочу жить как все, жизнь без света и без цели — это не моё. А ты… — Он тоже внимательно, словно бы впервые, рассматривал лицо девушки. — Ты та, именно та! Другая бы вряд ли смогла… Таких, как ты, я никогда не видел.

— Что смогла бы? Ну что? Превратиться в чудовище? Да уж, пожалуй… Пусть твой Бог бережёт тебя от таких, как я! — На этих словах она вскочила на ноги и убежала, чтобы унять это бешеное биение сердца, чтобы он не видел боль в её глазах.