Горестно вдохнув, я вспомнил, как Миа очистила мой разум, и попытался хотя бы приблизительно вернуть себя в то же состояние. Всё равно я ничего не мог сейчас сделать. Время расплатиться по счетам ещё придёт. И, прости Аорташ своего новоиспечённого подопечного, я далеко не уверен, что обойдётся без кровопролития.

Но сейчас надо было думать не об этом! Хрипевший в забытье Сайраш, кажется, даже не осознавал, что его оставили в покое. Но как, как ему помочь? Ответ, пришёл, как всегда, с другой точки зрения. Нельзя трогать ремни — значит, надо вырвать куски железа, на которых они закреплены. Что мешает создать настолько тонкий слой воды, который даже железо разрежет, как масло? С наличием инстинкта, который заботливо подскажет, как надо всё правильно сделать, ничего. Сконцентрировавшись, я создал прямоугольное лезвие, которым снизу стола тщательно прицелился и сделал дыру. Затем аккуратно, не касаясь ремешка, подцепил рукой железный кубик с петлёй и убрал его на другой конец стола. Наконец-то бедняга задышал.

Но одного лишь дыхания было мало, чтобы привести его в чувство. Надо хотя бы немного залечить его увечья на животе — проклятый палач со своим старанием едва не отправил бедолагу на тот свет. Вызвав ещё воды из фляжки, я сконцентрировал её около рук и аккуратно положил ладони таисиану на живот, излечивая. При первом прикосновении он вздрогнул — как видно, даже сквозь пелену беспамятства почувствовал боль. Я же сначала залечил порезы — пара из них были настолько глубокими, что кровоточили. Но уж чего-чего, а силы мне не занимать. Всего три минуты — и синяки, порезы и ушибы стали выглядеть так, словно они заживали целых три дня. Достаточно для того, чтобы утром охранники с похмелья списали это на естественную регенерацию. Проверив его тело дальше, я обнаружил, что его правая лодыжка испускает сильные волны боли — её бедняге за малым не сломали. Обойдя стол, я откатил штанину и аккуратно пропустив воду через ремень (который, к счастью, не был зачарован, в отличие от того, что удерживал шею), залечил увечье. Ну вот. Теперь он хотя бы не страдает от боли. Я подошёл и положил ему руки на виски, извлекая из беспамятства и возвращая в сознание. Он открыл глаза и, судя по всему, не поверил им.

— Дэмиен, — спросил он спустя полминуты, из глаз его текли слёзы, — неужели это и правда ты?

— Да, я. Я же сказал, что не брошу тебя, — я осторожно обнял его, насколько это было возможно.

— А где палач?..

— Далеко. И я тебе гарантирую — сегодня ты его больше не увидишь, — успокаивающе ответил я.

— Ты же его не…

— Нет, не убил. Хотя он полностью заслуживает, — я сверкнул глазами, — но его время ещё придёт, не сомневайся.

— Но почему? Почему ты не сбежал, как я тебе сказал? — Сайраш не мог перестать плакать, — что тебе моя жизнь, когда на кону судьба мира?

— Как видно, очень многое, раз я здесь. Но не переживай. Я не стану воровать тебя, ибо знаю: если ты сбежишь, имея за плечами такой позор — то не перенесёшь этого, — я ободряюще погладил его по предплечью, — так что даю тебе слово: твоё доброе имя будет восстановлено.

— Это почти невозможно, — прошептал он, не сводя с меня глаз.

— Вот видишь. Ключевое слово — почти. Значит, всё-таки возможно возможно. Но достаточно разговоров. Тебе надо поспать. А в остальном — положись на меня.

С этими словами я подошёл к Сайрашу и замерцал глазами, как подсказал инстинкт. Сначала Сайраш сопротивлялся, но он был слишком измучен, так что после непродолжительной борьбы он сдался и провалился в глубокий сон. Теперь надо замаскировать следы своего присутствия. Осторожно натягивая ремень обратно, я намеренно оставил лишние полтора сантиметра, заморозив железо чуть выше. Утром этого не будет заметно, так как отстёгивается ремень с другой стороны, и надо будет очень постараться, чтобы заметить деформацию. С другой стороны — эти спасительные полтора сантиметра позволили Сайрашу спокойно, хотя всё же и с небольшими трудностями, дышать. Вот и всё. Больше я сейчас ничего не могу сделать. Теперь пора к Риаши — тоже восстанавливать силы. Завтра будет трудный день.

ГЛАВА 8. Развенчать вину

Инстинкт не подвел — разбудил точно с рассветом. Я всерьёз рассчитывал, что встать в такую рань будет невероятно тяжело. Однако, похоже, что запас сил, дарованный Аорташем вместе с этим обликом, намного выше, чем у моего человеческого тела. Одевшись и умывшись, я спустился вниз. Завтракать совершенно не хотелось. Однако в зале я увидел мужа Риаши, который с двумя вёдрами сноровисто носился между стульями, тряпкой из одного ведра протирая столы, а из другого — полы. Увидев меня, он поднялся и спросил:

— Куда же ты собрался в такую рань? — в его взгляде сквозило искреннее удивление, — сейчас самый сладкий сон.

— Самый сладкий сон, когда кого-то скоро казнят? Позвольте не согласиться, — возразил я.

— А тебе-то какое дело до этого богохульника? Он тебе сват или брат?

— Приходите на главную площадь — и узнаете.

Не тратя больше времени на разговоры, я отправился на вышеупомянутую главную площадь. Несмотря на вчерашнюю гулянку, довольно много народа пришло поглазеть на экзекуцию. Уже была приготовлена плаха (откуда только взяли). Сайраша должны были привести с минуты на минуту. Внезапно инстинкт, змеёй скользивший среди пришедших таисианов, уловил в толпе двух знакомых. Ну конечно. Как орк и вампир, эта парочка была вхожа в “тёмную” деревню. Пробравшись к ним и встав за их спинами, я зло прошептал:

— Что вы тут забыли?

Оба от неожиданности обернулись, но, увидев мои голубые глаза, успокоились.

— Но ты же не думал, что мы просто возьмём и оставим тебя тут? — с улыбкой сказал Дхасс, положив руку мне на плечо. Я так удивился, что даже не стал отстраняться. Орку, в отличие от близнецов, мой новый облик явно нравился.

— Мы не будем вмешиваться, — добавил Райлисс, закручивая в пальце прядь волос, — но моральная поддержка тебе не помешает.

Я посмотрел на него и включил инстинкт на полную силу. Нет, не врёт. И он, и Дхасс сейчас беспокоились за меня именно как за личность, а не за инструмент спасения Авиала. Не став развивать дальше эту тему, я спросил:

— Что с остальными? Они в порядке?

— Вполне. Уже готовы и ждут нас.

— Мираэль с Вогнаром небось всю землю заплевали, делясь впечатлениями по поводу моей новой сущности?

Райлиссу удалось сохранить каменное лицо, но Дхасс не выдержал и фыркнул.

— Насчет Мираэля ты верно подметил, но Вогнар держит себя в руках, — сказал он, повернувшись ко мне ещё раз, — а что, у него тоже что-то?..

— Понятия не имею, — ответил я, — мне известно лишь то, что он был не в большем восторге, чем близнецы. Уж я-то знаю. Кстати, что с твоим лицом? — удивлённо спросил я, только сейчас обратив внимание, что татуировок на нём нет.

— Это Ари постаралась, — сказал он, проследив мой взгляд, — чтобы нас не узнали. И над Райлиссом, кстати, тоже. Вспомнила… пару школьных приёмов, как она сказала.

Я взглянул на вампира. Поначалу ничего особенного, а потом дошло, что грива его волос, спускавшихся до плеч, не тёмно — рыжего, а пепельного цвета. Надо отдать должное Ариэль — она скрыла самые запоминающиеся черты. Так что никто из стражников, для которых все прочие расы, даже союзные, в общем-то, на одно лицо, не узнали в них своих вчерашних пленников.

— Так, Сайраша ведут, мне пора. Я благодарен вам за поддержку, но прошу вас, не делайте глупостей, — и пошёл в другую сторону площади.

***

Сайраша привели к гильотине и уложили на неё. К связанному таисиану подошёл один из старейшин и стал зачитывать приговор. Как и Аорташ, он был альбиносом с полностью белой чешуей, но в отличие от последнего ему не хватало некоей царственности и бесконечного желания познавать мир, коим так и лучился бог таисианов. Впрочем, трудно его в этом винить, в данный момент ему явно было не до этого.

— Ты, отныне лишённый права на своё имя, обвиняешься в следующем: ты посмел привести в Храм бога нашего Аорташа человека и позволить ему совершить непонятный мерзкий ритуал. За такое наказание одно: смерть. Тебе есть, что сказать в своё оправдание?