Однако, когда казнь почти закончилась, и несчастный уже просто хрипел, потому что для того, чтобы кричать и дёргаться, тоже нужны силы, я ушёл оттуда. Сиарок… он был так добр, так искренен. Он один из немногих, кто по-настоящему верил в дружбу вампиров и людей. Он считал, что вампиры не виноваты, что были созданы такими, но если они пытаются научиться жить с людьми в мире, то и люди должны хотя бы попытаться понять и, возможно, принять их. Он искренне верил в добро до последнего: половина пленных им магов крови, с его руки со временем искренне раскаялась и стала храмовниками. Он всегда выступал за смягчение участи пиковых тузов — впрочем, он мог себе это позволить, как внешний подавитель магии. Это не сказывалось на его карьерном росте. И он бы не одобрил такую жестокую казнь…

Я так и не смог оправиться после этого. Ко мне в пару приставили другого храмовника, но мне не удалось с ним сдружиться, после Сиарока он казался мне холодным, подозрительным и недоверчивым. Впрочем, я даже не могу его в этом винить: хотя церковное руководство меня и оправдало, все знали, что я собственноручно убил одного храмовника и по моей вине погиб второй. Принимая во внимание всё случившееся, церковь нашла возможным освободить меня от последнего года службы. Полгода я прошатался по всем уголкам Старого света, пока не нашёл этих ребят.

***

— И вот я здесь. Рассказываю тебе все это, — голосом, полным яда и презрения к себе, сказал Райлисс, — и как ты сможешь помочь мне?

— Выговорившись, ты уже сам помог себе, — ответил я, массируя виски и используя интуицию. Это было странное ощущение: я понимал, что сам, даже по слухам об этой истории, не смог бы докопаться до всех деталей. Сейчас же, словно отталкиваясь от слов Райлисса, как непосредственного участника той истории, я освещал все тёмные углы.

— Я лишь помогу тебе просветить некоторые моменты, — уверенно продолжал я, анализируя информацию, — во-первых, признание тебя невиновным — это ещё не всё. Предмет, через который на тебя был наслан гипноз — это статуэтка Андары. Сделать такой артефакт ох как непросто, и изготавливается он специально для того, чтобы подчинять вампиров. Более того, их воздействие почти невозможно доказать: в момент, когда над вампиром обретается контроль, статуэтка рассыпается прахом, из которого она, собственно, и сделана. Сам-то ты обратил внимание на горсть пыли в своей постели в ту ночь? Сомневаюсь. И тот факт, что ты вообще как-то мог ему сопротивляться, поражает. Благодаря этому ты выиграл немало времени и сократил количество жертв как минимум в десять раз.

Во-вторых, эта непонятная девушка. Уж не знаю, скрыли ли от тебя это специально, или церковь сама так и не смогла установить её личность — скорее второе, так как своим броском ты разбил ей лицо — но это была его дочь. Она принесла статуэтку Андары, чтобы взять кого-то под контроль.

И наконец, последнее. Как ему удалось ожить. Хотя лучшие умы церкви наверняка не догадались, как это произошло, мне кажется, я знаю ответ. Если это пиковый туз, то его неоднократно воскрешал маг огня. Не будем так же забывать, что маги крови, — состоявшиеся, разумеется, а не криворукие недоучки, — отменные знатоки собственного тела. Зная, что он умирает последний раз, этот колдун наверняка заставил себя впасть в летаргический сон с помощью магии крови и убедить всех в своей смерти. Ему повезло — после смерти с него сняли антимагический ошейник, и магия крови с замедлением, но вернула его телу жизнь. Тем не менее смело могу утверждать, что ты разрушил его планы. Если бы магу крови, пережившему участь пикового туза, удалось вырваться на свободу — с высокой степенью вероятности от церкви остались бы горящие руины. Я думаю, — в этот момент я заставил себя подойти к Райлиссу, аккуратно взять его за виски и приподнять к себе, — Сиарок, если он видит тебя из того мира, очень гордится тобой.

Несколько секунд серые глаза Райлисса смотрели в мои ярко-голубые. Его глаза казались бездонными, непосвящённый запросто мог утонуть в их глубине и покориться воле вампира — причем, заметьте, даже без желания на то самого вампира — но я заставил себя выдержать его взгляд. Затем он освободил голову и пошел прочь. Это нормально. Сейчас он нуждается в одиночестве, чтобы переварить всё это. Ведь ему не только открылся новый взгляд на эту ситуацию — ему пришлось фактически пережить её заново, а это очень больно. Я же без сил опустился на землю — как бы эффектно не было сейчас моё поведение человека, который, кажется, знает всё на свете, всему есть цена. Как же я устал…

— Делаем привал, — обречённо сказал Вогнар.

ГЛАВА 4. Новая стычка

Прошло около часа. Полным ходом шло создание лагеря для привала. Девушки традиционно готовили пищу, остальные ушли за ветками для костра и лежанок, мне же было велено разместить лошадей. Быстренько освоив при помощи интуиции азы лошадиной психологии, я аккуратно взял за поводья сначала скакунов близнецов и Вогнара и отвел их к месту, где более-менее росла трава, затем лошадей девушек и Райлисса, и, наконец, свою зебру. Поскольку мой зебр был еще совсем молодой, то у него осталась некая игривость. Ему нравилось аккуратно хватать меня за руки и слегка покусывать их. Мне, впрочем, тоже нравилась такая игра. Она немного напоминала мне почти такую же игру с собакой моего отца, которая осталась… там. Так, стоп. Не надо об этом думать. Всё равно ты ничего не можешь с этим поделать. Ты вернёшься. Обязательно вернёшься.

Погладив напоследок Зубра (так я назвал свою лошадь) по голове, я вернулся к месту, где предприимчивые Дхасс, Мираэль и Вогнар уже притащили веток на хворост. Райлисса всё ещё не было. Я только собрался было сесть под дерево, как вдруг моя интуиция, едва успевшая отдохнуть после трудов праведных, показала мне новую опасность… Меньше, чем в километре отсюда к нам приближалась группа женщин в красных плащах. Чем ближе они подходили, тем больше мог о них узнавать. И тем сильнее ощущал, что их объединяет только одно: необходимость убить меня.

— Ребята, вы знаете, кто такие Молчаливые Сёстры? — спросил я, поднимаясь на ноги и доставая свою флягу.

— Очень даже хорошо знаем, — спокойно, как всегда, сказал Вогнар, — а почему ты вдруг об этом спросил?

— Потому что они движутся сюда. И будут здесь уже через две минуты.

Реакция последовала незамедлительно. Все побросали свои дела и схватились за оружие. Ариэль вызвала шаровую молнию, Миариали прижала ладони к вискам, готовая атаковать. Я встал около неё, чтобы при необходимости прикрыть. Прошла минута, полторы…

Несмотря на то, что я отслеживал каждый их шаг и вся группа следила в указанном мной направлении, нас всё равно умудрились застать врасплох. Метров за тридцать двое из семи девушек внезапно вихрем переместились за спину близнецов и немедленно их атаковали. Похоже, что кто-то из них тоже владел магией воздуха и мог телепортировать на короткие видимые дистанции. Так что схватка началась раньше и совсем не так, как мы рассчитывали…

Близнецы оказались в проигрышной ситуации: соперница Ариэль явно была могущественнее её самой, так что ни потоки ветра, на слабенькие молнии большого успеха не имели. Соперница Мираэля, помимо магии, отлично владела и парой кинжалов, которыми она без труда парировала его саблю, и слишком часто и слишком близко её клинки проносились в опасной близости от горла и живота полуэльфа.

Дхассу не повезло ещё больше — на него напали сразу две Сестры. Его пока спасало то, что лезть под размах огромной секиры не решался никто, но и напасть Дхасс не мог, ведь в этом случае её товарка мгновенно атакует…

Миариали дралась успешнее всех остальных — мало того, что ей удалось почти сразу выбить кинжалы из рук своей соперницы, попутно отвесив пару хороших оплеух, так она ещё и очень быстро подавляла её. Благодаря телепатическому воздействию тело Сестры не успевало за реакцией, и её заторможенность рано или поздно сыграет с ней роковую ошибку…