Затем я рассказал им, какая между нами встала преграда, и как я придумал способ её обойти. Когда я упомянул Аштиахари, гном, до этого молчавший, подскочил и хрипло переспросил:

— Да это просто невозможно! Не может такого быть, Аштиахари поклонялись давно и мои предки в том числе. Не может это быть правдой!

— Остынь, Геред. Он не врёт. Я чувствую это, — умиротворяюще пробасил Воррт.

— Могу я спросить, как? — заинтересованно обратился я к нему.

— А сам выяснить не можешь? — лукаво ответил орк.

— Могу. Но я и так растратил много сил сегодня. Если потрачу силы еще и на это, то усну прямо здесь, и фигли вы меня добудитесь.

Хмыкнув, Воррт пояснил:

— Такими татуировками награждают тех, кто, по мнению совета старейшин, самым лучшим образом проявил себя во время обучения. У каждого орка — своя уникальная татуировка. Моя мне, например, позволяет не вестись на иллюзии и чувствовать ложь. Кстати, а у орка из твоей группы есть татуировка?

— Да. Два паука на щеках.

— А его, часом, не Дхасс зовут?

— Верно, — удивленно подтвердил я, — вы знакомы?

— Немного. Но мы отвлеклись. Ты остановился на том, что узнал секрет пентаграммы, которая как-то должна была помочь вам победить гарантюг. И?

Дальнейший мой рассказ неоднократно обвинялся в нереалистичности, и лишь многократные заверения Воррта убедили всех в том, что это правда. Затем я рассказал, как получил свою магию, с какими трудностями столкнулся, упомянул шкатулку мага крови, и… остановился. Я не стану рассказывать им историю Райлисса. Это лишнее.

— Ну так а что было потом? — с нетерпением спросил меня один из людей, его звали Онсон.

— А потом было то, что я вам рассказывал с утра. Только вместо разбойников это были… Молчаливые Сёстры.

Дальнейшая реакция меня в принципе не удивила. Глаза у всех сузились, и в них появилась затаённая ненависть.

— Сказать, что мы проигрывали бой, было бы неправильно. Слабые места нашлись и у них, и у нас. Однако главной их целью по какой-то причине был я, так что бежав, я обеспечил своей группе относительную безопасность, — я с болью вспомнил, что Дхассу досталось ещё до того, как мне пришлось бежать, — думаю, с ними все в порядке.

Вот почему я ушёл отсюда утром. Мой отряд смог победить троих гарантюг — а группа Молчаливых Сестер дала нам понять, что наша сила крайне относительна. Заметьте — нас не застали врасплох. Поэтому я должен уйти отсюда — они потеряли одну из своих, и теперь точно будут действовать жёстче.

— Все понятно. Теперь тебе пора спать, — сказал Воррт, — Сайраш, положи его куда-нибудь.

Ящер вскочил и поманил меня за собой. Я покорно пошёл за ним. Приведя меня в место, где висело множество гамаков, он показал мне на мой.

— Я всё равно уйду отсюда завтра, — упрямо повторил я, укладываясь на непривычном спальном месте, — вы не в безопасности, пока я тут.

— Сейчассс тебе надо поссспать, — неожиданно мягко сказал Сайраш, и прежде, чем я успел что-то сделать, мягко положил мне неожиданно приятную на ощупь руку на лоб и умиротворяющее замерцал глазами. Не прошло и трёх секунд, как я провалился в глубокий сон.

ГЛАВА 7. Тучи сгущаются

Я так надеялся на сон без сновидений, но, видимо, в этот раз мне не повезло. Начиналось, впрочем, всё не так уж и плохо… Я летел. Наверняка многие летали во сне, и знают, как это чудесно. Подо мной лес, и вроде как река. Но вот я вижу кого-то внизу, на берегу. Спустившись ниже, я узнаю в этом человеке… себя. Одет мой близнец в чёрную одежду из неведомой такни. Похоже, пришла мне в голову посторонняя мысль, это один комплект вещей. Но лицо его выглядело ужасно: под глазами — лиловые тени, левую щеку пересекает огромный шрам. Вдруг он проснулся. И уже через мгновение мы смотрели друг другу в глаза. И в его глазах… тонул мрак. И тогда он сказал: ”Ты слишком слаб, чтобы сделать такой выбор”.

И тут я проснулся. Мне стало жутко. И дураку было бы ясно, что это — не просто сон. Я неуклюже вывалился из гамака, вскочил и побежал на выход. На улице капитан в теньке проверял какие-то документы, а орки и люди таскали груз из прибывшей баржи. Один из них показал на меня, но я, не обращая на них никакого внимания, кинулся к воде. Добежав, я тщательно осмотрел своё отражение. Ничего не изменилось. И всё же…

— Эй, ты чего? — спросил подошедший Воррт.

— Скажи мне, — повернулся и спросил я, — у меня с лицом всё в порядке?

— Нет. У тебя на лице квадратная вмятинка, ты ещё плохо умеешь спать в гамаке, — с улыбкой ответил он.

— НЕ СМЕШНО! — сорвался я и оттолкнул от себя Воррта (с таким же успехом можно было толкнуть стену или груду камней без помощи магии), и упал на колени, прижав ладони к вискам. Спокойствие, только спокойствие, лишь усугубит дело…

— Почему ты так напуган? Кошмар приснился? — спросил Воррт, от удивления решивший на первый раз спустить мне такое невежливое с собой обращение.

— Да. И это не просто кошмар, — всё ещё дрожащим голосом ответил я.

— И что же там было?

— Там я… увидел со стороны себя… только у меня не было глаз… то есть были, но там была сплошная чернота… и я что-то сказал себе…

— Меньше верь снам, — сказал орк, засмеявшись и хлопнув меня по плечу. Я хотел было рассердиться, но каким-то образом смеющийся орк сумел и мне передать частичку своего настроения. Образ кошмара быстро улетучивался, и я помимо своей воли улыбнулся.

— Не обращай внимания. После тяжёлых дней всегда снится какая-нибудь чушь, а у тебя вчера денёк точно был не из лёгких. Скажи лучше, что ты теперь собираешься делать? — отсмеявшись, спросил Воррт.

— Пойду в магазин одежды и куплю что-нибудь приличное, — я уныло оглядел свою одежду, которая после вчерашнего двухчасового путешествия под водой совсем потеряла остатки приличного вида.

— Может, кому-то лучше пойти с тобой? — спросил он.

— Спасибо, думаю, магазин одежды я уж как-нибудь сам найду, — мой ответ был чуть более резким, чем следовало.

Я развернулся и пошёл в сторону торгового квартала города. Интуиция, впрочем, подсказала мне, что Воррт растолкал Сайраша, вкушавшего сладкий послеобеденный сон и велел ему идти присмотреть за мной. Довольно странное поведение, он же знает, кто я такой и что могу за себя постоять, тем более, при свете дня. С другой стороны, он знает Дхасса, знает, кто я и для чего в этом мире и, вероятно, хочет не потерять мой след. Наверное, мне не стоило быть вчера таким откровенным. Четыре поединка за день, столько событий, усталость… воля дала трещину. Ладно, всё это неважно. В глубине души я давно отказался бежать. Потому что, в конце концов, это не имело смысла. Если я откажусь входить в Храм — то всё равно через полтора года погибну вместе со всем миром. А вот если бы была возможность вернуться домой… Да если бы даже и была — самому мне такое вряд ли удастся провернуть. А помогать… кто в здравом уме станет мне помогать, если будет знать, что итогом его помощи будет смертный приговор всему миру?

Стоит отдать должное Сайрашу — выслеживал он почти профессионально. Дважды я оборачивался, якобы уточнить дорогу или полюбоваться красивыми зданиями, — и оба раза он умудрялся теряться в толпе. В конце концов я решил его разыграть. Зайдя в цветочную лавку и, не дожидаясь, пока из подсобки выйдет цветочник, набросил на себя иллюзию невидимости и тотчас вышел из него. Сайраш пристроился неподалёку, не теряя из виду вход в лавку. Я же спокойно вернулся по улице и встал за углом, наблюдая.

Прошло пять, десять минут. Поняв, что процесс придётся подстегнуть, я сотворил собственную иллюзию, которая якобы вышла из цветочной лавки и свернула за угол. Сайраш немедленно бросился следом. И каково же было удивление ящера, когда на почти пустой длинной продольной улице меня не оказалось. У него в самом буквальном смысле отпала челюсть. Он посмотрел по другим направлениям, вернулся, даже зашёл в цветочную лавку, снова бросился на улицу, где пропала моя иллюзия. Можно было, конечно, еще заставить побегать его за миражами, но это лишнее. Любой розыгрыш уместен в меру. Подойдя к нему сзади, я схватил его за плечи с криком: ”Попался!” После чего, как мне и предписала интуиция, отпрыгнул назад, так как ящер сделал ловкий пируэт, который бы закончился отличным ударом в висок, останься я на месте.