— Точно не знаю, но моя интуиция мне чётко сказала: это тот, кто нам нужен. У него определённо есть нужные нам способности, — ответил “змей”.

— Тебе напомнить, сколько раз твоя интуиция говорила, что уж этот — точно тот, кто нам нужен? — ехидно спросил “медведь”.

— Слушай, отвали, а?! — огрызнулся змей, — я не виноват, что этот ущербный мир настолько беден на магию, что мой поисковик одинаково реагирует что на человека с отголоском способностей, что на полноценного кандидата для…

— Умолкните, он уже проснулся и подслушивает, — сказал “медведь”.

Понятия не имею, как он это понял, однако притворяться дальше смысла не было. Я открыл глаза и принял сидячее положение, одновременно разглядывая то, что мне было доступно. “Медведем” оказался здоровенный зеленокожий детина (Орк, насколько я могу догадываться). Весь череп у него был тщательно выбрит, за исключением одной пряди на затылке, увитой различными шнурками. Лицо же украшали тёмно-красные татуировки, которые издали очень напоминали пару пауков, вцепившихся ему в лицо с двух сторон. Одет в обычную, неброского цвета походную куртку и такого же материала тёмные порты. Возле него лежала секира с длинным лезвием, чуть ли не на треть длины оружия. На лезвии отчётливо виднелись две большие зазубрины.

“Змеем” был высокий бледнокожий парень с тёмно-рыжими волосами и явно проступающими глазными зубами — впрочем, как и у орка. Одет он был в такие же, как и орк, порты, разве что посветлее, рубаху и плащ сверху. Оружием ему служила рапира. Однако, что меня удивило сильнее всего — это чёрный крест, висевший поверх куртки на таком же чёрном шнурке. Потому что если это был тот, о ком я подумал, то видеть на нём подобный атрибут было очень странно.

“Флейтой” оказалась девушка, кожа которой отдавала лёгкой синевой, волосы были цвета того самого “вороного крыла”. Одета она была в синий охотничий костюм. У неё при себе оружия не было.

Когда я попытался воспользоваться своими способностями, это потребовало неожиданно много усилий, и, к неприятному моему удивлению, даже вызвало боль. Тем не менее, кое-что мне всё-таки удалось выяснить. Как я и догадывался, первым был орк, второй — вампир, а девушка оказалась тёмной эльфийкой.

Решив не нарушать канонов, по которым главный герой пытается понять, куда же он вляпался, я задал зауряднейший из вопросов, одновременно поднимаясь на ноги:

— Где я, и что со мной происходит?

Орк посмотрел на эльфийку, эльфийка на вампира, а тот снова на орка. Поняв, что больше ему смотреть не на кого, орк неуклюже начал:

— Ну в общем ты, это… не у себя дома, — пробасил он.

— Спасибо, я в курсе, как выглядит мой дом, — сохраняя вежливость, процедил я, — и я не спрашивал, где меня нет. Я спросил, где я оказался.

— Ты в другом мире, — пояснил орк.

Да, спасибо, об этом я и сам догадался. В моём мире таких ребят даже на ролевых играх встретить трудновато.

— И как же я сюда попал? — моим спокойным голосом можно было резать металл.

— Мы тебя сюда перенесли, — уже более уверенно ответил мой зеленокожий визави.

— Мы? Не приписывай себе чужую славу, — вспышка боли от использования способностей, в свою очередь, породила вспышку раздражения, — конкретно ты не производишь впечатления того, у кого достаточно силы и ума, чтобы открыть портал в другой мир и умыкнуть оттуда человека.

Нет, я не страдаю суицидальными наклонностями. Просто догадался, что давать на мои вопросы абсолютно правильные, и в то же время совершенно бесполезные ответы они могут сколь угодно долго. А тратить на это время я не желаю в принципе. Орк угрожающе рыкнул и начал привставать, одновременно доставая свою секиру, но эльфийка мягко положила ему руку на плечо и безо всяких видимых усилий усадила его на место.

— Наш мир называется Авиал, — теперь разговор подхватила она, — ты сейчас находишься в лесу, который называют Запретным. Называют его так потому, что здесь слишком сильные волшебные потоки, которые в том числе создают спонтанные порталы, ведущие в разные миры. В своё время моя раса интересовалась этим местом, и нами была составлена карта, когда открываются порталы и в какие миры они ведут. Карта приблизительная, разумеется, но нам хватало. Такой ответ тебя устроит?

— Вполне. Поговорить о моральной стороне такого поступка мы ещё успеем, хотя уже сейчас я не вижу в этом никакого смысла, — отвернувшись от них, сказал я, — сейчас меня интересует другое — для чего?

— Место, называемое в нашем мире Храмом Тысячи и Семи Снов, пробудилось и требует очередного, — эльфийка запнулась, — не знаю, даже, как сказать…

— Жертву? — подсказал я.

— Нет, не жертву, — качнула головой эльфийка.

— Правда? — иронически изогнув бровь, я повернулся к ней, — и скольких… кандидатов он уже принял?

— Четверых.

— И кто-то из них оттуда вышел?

— Нет.

— И об их судьбе вам, разумеется, ничего не известно? — здесь вопросительный знак можно было даже не ставить.

— К сожалению, нет.

— Значит, все-таки жертву? — подытожил я.

— Нет, не жертву, — упрямо повторила она, — одна из наших легенд гласит, что некто с уникальными способностями пройдёт его и разрушит. Эти четверо вошли туда, но они не умерли. Храм стоит в моём родном Зачарованном лесу. Если бы чья-то душа покинула храм, не сомневайся, мы бы заметили.

Наступило молчание. Меня хотят в угоду спасения этого мира засунуть в место, где даже умереть толком нельзя. Хотя наивно было бы ожидать иного. В местах, где всегда хорошая погода, жители добры и веселы, всего хватает и царят добро и справедливость, попаданцы как-то исторически невостребованы. Нет, мне было что сказать, и много, но интуиция подсказывала, что с капитальными разборками стоит повременить. Хотя бы потому, что для них нужны силы, а с этим ресурсом у меня сейчас дефицит.

— Как тебя зовут? — внезапно спросил орк, отвлекая от раздумий и пытаясь вывести на колею обыденного диалога.

— Прости, что? — спросил я, не сразу услышав вопрос.

— Имя у тебя есть? — насмешливо повторил он, — или нам и дальше называть тебя туша?

— Зачем тебе моё имя, если ты меня уже приговорил, — прошипел я, снова испытав неконтролируемую злость, — или палачи перед тем, как отрубить жертве голову, всегда спрашивают у неё имя? Просто так, на память? Можешь поставить зарубку на своей секире. Думаю, тебе этого будет достаточно.

Орк, крепившийся весь монолог, от последней фразы впал в бешенство. Судя по всему, этот парень является бравым бойцом со своим кодексом чести. И услышать в свой адрес слово “Палач” и, тем паче, намёк на своё оружие, имевшее унизительно много сходства с топором представителей упомянутой профессии, было невыносимо. Не глазами, а подкоркой своих способностей я понял, что орк, тянущийся к своему сапогу, вне всяких сомнений, за ножом, решил привести приговор в исполнение немедленно.

И тут вступил в действие мой дар. Орк, как я потом уже понял, целился мимо, но так, чтобы лезвие пронеслось очень близко от моего виска, так, чтобы я взмок от страха за свою дерзость. Однако вампир, восприняв действия своего спутника чересчур серьёзно, ударил его по руке, и нож, должный пролететь мимо моей головы, полетел в живот. Но благодаря своему дару я ровно на полсекунды раньше развернул свой корпус, так что лезвие, лишь зацепив собачку на расстегнутой олимпийке, пролетело мимо.

— Ты с ума, что ли, сошёл? Мы для того его столько искали, чтобы… — возмущённо начала было эльфийка.

— ТИХО!!! — Рыкнул орк, — нет, ты видела? Ты это видела?

— Что я должна была увидеть, Дхасс? Что ты его чуть не убил?

— Да не стал бы я этого делать, — сердито сказал Дхасс, — просто припугнуть хотел, чтобы за языком следил. Но ведь Райлиссу непременно надо было…

— Да кто тебя знает, — огрызнулся вампир, снова усаживаясь на землю, — на тебя как приступ накатит, так ты готов любому голову проломить…

Я в это время подошёл забрать нож. И странное дело, как же удобно он лёг в руку. Лезвие не очень длинное, но прочное. И рукоятка в форме свернувшейся ящерицы — почему она мне так знакома?