Я рассказала священнику о том, что его рассказ помог мне спасти Тэмлина, и чем больше я говорила, тем больше разгорались глаза отца Ансельма.

— Как это прекрасно! Как это верно! Что значит эльфийская магия по сравнению с самой могущественной магией на свете — с человеческой любовью? Вы это доказали, леди Марч! — воскликнул он, когда я закончила. — Это надо записать немедленно! Чтобы потомки не забыли, какой удивительной силой обладает человек, который любит, чтобы знали правду об эльфийском народе, о подвиге Дженет Марч и спасении Тэмлина!

Он тут же побежал бы за пергаментами и перьями, но я остановила его:

— Сначала помогите нам. Нужна одежда для Тэмлина, и мы хотим, чтобы вы благословили наш брак. Сегодня же я представлю его в Картехоге, как своего законного мужа.

Другой на месте отца Ансельма задумался бы, опасаясь праведного и вполне закономерного гнева графа Марча, но этот старик жил на земле, не принадлежа ей. Он тут же принес Тэмлину рубашку и шоссы, которые жертвовали прихожане в пользу неимущих, а потом провел обряд венчания — быстро, с парой свидетелей, которые отчаянно зевали, поднятые в такую рань с постелей, и не задавали никаких вопросов.

Одежда оказалась маловата Тэмлину и я только прятала улыбку, глядя как неприлично ткань обтягивает крепкие плечи и бедра моего мужа.

Моего мужа!.. Оставив отца Ансельма в компании с рукописями, мы с Тэмлином пошли в Картехог. Деревня и город пробуждались, и тонкие струйки дыма от затопленных печей поднимались там и тут. Заскрипела колодезная цепь, запели петухи, и солнце поднялось из-за леса, освещая мир людей.

Редкие прохожие с удивлением посматривали на меня и Тэмлина — мы шли, держась за руки, он — в потрепанной и тесной одежде, я — исцарапанная, в прожженном и грязном платье. Но нам не было дела до сторонних взглядов, и мы смело вошли в главные ворота Картехога, под взглядами изумленных слуг.

— Леди Дженет! — закричал отец, едва увидев меня.

Когда он называл меня так официально, хорошего ждать не приходилось.

— Где ты была?! — закричал он, бросаясь ко мне. — Почему… — тут он увидел Тэмлина и остановился, будто налетев на невидимую стену. — Что за?.. Откуда?..

— Граф Марч, — сказала я церемонно, — позвольте представить вам моего мужа и вашего зятя…

Отец не дал мне договорить.

— Зятя?! — заорал он. — Ты сошла с ума?! У тебя свадьба с сыном маркграфа!

— Свадьбы не будет, — ответила я. — Потому что я уже замужняя леди. Отец Ансельм обвенчал нас этим утром.

— Отец Ансельм?! Убью этого проходимца!

— Не надо никого убивать, дело сделано и…

— Да ты понимаешь, что натворила!! — отец схватил меня за плечи и встряхнул.

Но Тэмлин оттеснил его от меня в ту же секунду и встал между нами.

— Если вам угодно применять силу, милорд, — сказал он, — не стесняйтесь на мне. Я не буду сопротивляться. Но к моей жене никто не посмеет прикоснуться. Даже вы.

— К твоей жене?! — отец задохнулся от гнева, он уже не владел собой и не замечал, что во дворе собираются слуги, а по лестнице спускаются маркграф Намюр с сыном и свитой. — Ах ты, щенок! Развратник! Ты соблазнил мою дочь…

— Я сама так решила, отец. — Что происходит? — скрипучий голос маркграфа заставил нас замолчать. — Что это значит, леди Дженет? Граф? Кто этот… — он хмуро посмотрел на Тэмлина и вдруг замолчал на полуслове. Глаза лорда Намюра едва не вылезли на лоб, рот открылся, несколько раз важный господин порывался говорить, но язык его не слушался. Наконец, он произнес: — Как тебя зовут?!

Ответила маркграфу я, выйдя из-за спины мужа и склонившись в почтительном поклоне:

— Это сэр Тэмлин, мой муж. Прошу прощения, маркграф, но я люблю его и не смогла променять чувства на ваши богатства. Уверена, вашему сыну не составит труда найти другую невесту, любая будет счастлива…

— Тэмлин? — маркграф как будто услышал только начало моей речи. Почему? Что это за имя?

— Таким именем меня называли там, где я жил, милорд, — ответил Тэмлин. — Оно эльфийское и…

— Эльфийское?! — маркграф побледнел и пошатнулся, схватившись за сердце.

Сын и мой отец схватили его под руки, заботливо поддерживая, но маркграф отстранил их и подошел к Тэмлину вплотную, вглядываясь ему в лицо.

Испугавшись, что милорд Намюр задумал недоброе — например, сделать меня тут же вдовой (а что? бывало в Винланде и не такое), я встала между ним и мужем.

— Понимаю ваше недовольство, — сказала я, — но смиритесь. Или я буду его женой, или не достанусь никому.

— У тебя есть родинка? Вот туг? — маркграф не слышал меня и вел себя, как помешанный. Он указал пальцем себе за правое ухо. — Есть, — ответил Тэмлин, невольно прикасаясь к виску.

— Покажи!

Оттолкнув меня, маркграф подскочил к Тэмлину и схватил его за ухо. Они были почти одного роста, и оба черноволосые. Я медленно подняла руки и прижала ладони к щекам, чувствуя, что сегодня небеса решили сотворить еще одно чудо.

— Томас… — произнес маркграф внезапно надтреснутым, старческим голосом. — Томас! Ты не узнаешь меня? Своего отца? А вот твой брат — Бартоломью! Когда ты исчез, ему было всего десять, а теперь посмотри, как возмужал! Да и ты вырос!

— Что вы такое говорите, милорд? — вмешался отец.

— Это мой старший сын, Томас Намюр, — маркграф не мог оторвать взгляда от Тэмлина, а тот стоял, боясь шевельнуться. — Я сразу тебя узнал, хоть столько лет прошло. Ты так похож на свою мать…

— Ваш старший сын? — отец взглянул на меня, потом на Тэмлина, потом на маркграфа. — Но разве он не погиб в Святой Земле? Вы ведь объявляли…

— Он пропал в вашем проклятом лесу, Марч! Эльфы похитили его двенадцать лет назад. Как тебе удалось освободиться, сын?

Тэмлин посмотрел на меня.

— Это Дженет меня освободила, — сказал он, и я сразу поняла, как он взволнован, как потрясен и испуган.

— Они лишили его памяти, милорд, — сказала я. — Королева фей говорила ему, что он — эльф. Но его всегда тянуло к людям. К сожалению, он помнит только белые розы…

— Белые розы? — перебил маркграф. — Да, — запинаясь ответил Тэмлин. — Почему-то они не дают мне покоя.

— На фамильном гербе твоей матери — белая роза! — сказал лорд Намюр, блестя глазами. — Она выращивала белые розы в нашем саду!

— В саду… — Тэмлин закусил губу, что-то припоминая. — Подождите, я помню еще гнедого жеребца с клеймом в виде розы…

— Это Фолк! На нем разъезжала твоя мать, а ты угнал его, когда вы поехали на охоту в Картехогский лес вместе с…

— Натти! — вспомнил Тэмлин, и глаза у него заблестели так же, как у маркграфа.

— Да, с Натаниэлем, будь он неладен! Ух), и всыпал я ему палки, когда он вернулся с охоты без тебя!..

— Я помню его, он худой, бледный и у него не росла борода.

— Когда это было! — захохотал маркграф. — Сейчас он толще меня в три раза, и борода у него, как лисий хвост! А вот ты ничуть не изменился!..

— Простите, что вмешиваюсь, — влез отец в их разговор, — но что ваш потерянный… или украденный сын двенадцать лет назад делал в моем лесу?

— Да ладно, милорд Марч, — покровительственно похлопал его по плечу лорд Намюр. — Это были просто шалости юнцов, простите уж своему зятю десяток оленей. Вы же тесть будущего маркграфа, не стоит мелочиться.

— Десяток?! — взвился отец, но тут же замолчал. Наверное, подействовали волшебные слова «тесть будущего маркграфа».

Вечер прошел в воспоминаниях, и Тэмлин, вернее — Томас, над которым уже не властны были эльфийские заклятья, постепенно вспомнил события того дня, когда королева эльфов захватила его в плен.

Вместе с другом он охотился в Картехогском лесу, из озорства забравшись в наши владения. Внезапный туман сбил его с пути, и, проплутав до вечера, он уснул под бузиной — деревом фей. Там-то и опутала его заклинаниями забвения ее величество королева Медб и увела в свое царство.

Мне было достаточно и скромного венчания, но маркграф проявил настойчивость и через неделю сыграли пышную свадьбу — с сотней гостей, соблюдением древних обрядов (было тут и посыпание молодоженов зерном) и танцами всю ночь напролет. Но перед свадьбой мы с Томасом посетили графство Намюр, где мой муж встретился со своей матерью, столько лет оплакивавшей сына.