Сможешь мне это доказать?

Легко сказать: завтра же я приду и потребую тебя.

Я проснулась поздно, и почувствовала, что совсем не хочу подниматься с постели.

Так и осталось загадкой, каким образом я добрела вчера до замка и смогла подняться в свою спальню. Лита встретила меня с похоронным выражением лица, словно меня уже опускали в могилу, завернутую в саван. Она сразу поняла, что произошло, и всплакнула, наводя воду, чтобы я смогла привести себя в порядок.

Мы не сказали друг другу ни слова, но мне, признаться было не до разговоров. Я уснула сразу же, как только коснулась головой подушки, и проснулась лишь к полудню.

У моей постели сидела с вязаньем Лита, и глаза у нее были заплаканные. Я погладила ее по руке, но служанка обиженно отвернулась. Я сделала вид, что не заметила ее настроения и потянулась, ощущая во всем теле приятную усталость и сладкую боль.

— Надо бы вам спуститься к столу и позавтракать с милордом, раз уж вы соизволили проснуться, — сказала Лита.

— Не пойду, принеси завтрак сюда.

Служанка засопела, но спорить не стала и принесла поднос, на котором стояли тарелка с овсяной кашей со свежими ягодами, кружка молока с медом и на тарелке лежали несколько ломтиков поджаристого хлеба, еще горячего, завернутого в салфетку.

Пока я ела, Лита перекладывала с места на место письменные принадлежности на столе — будто бы занималась важной работой.

— И что теперь? — не вытерпела она. — С какими глазами вы пойдете под венец с Намюром? И что будет, когда он обо всем узнает?

— Я не пойду замуж за Намюра, — ответила я, с удовольствием доедая овсянку. — Лорд Руперт придет просить вас? — спросила Лита.

— Нет, не придет.

Она в отчаянии заломила руки:

— Тогда за что же вы себя погубили, леди?!

— Погубила? — я отставила поднос и с трудом поднялась из кровати.

После нескольких шагов и потягиваний мне стало легче, а прогулявшись до окна и обратно, я почувствовала себя совсем хорошо.

— Я погибла бы вернее, если бы поступила иначе. Не терзайся, Лита, милая, — я надела приготовленную свежую сорочку, но на платье из синего шелка, приготовленное моей служанкой на сегодняшний день, даже не взглянула. — Лучше достань платье из золотой парчи.

— Свадебное?! — ахнула Лита. — Да вы с ума сошли! Что это вы придумали? Вы решили… сбежать?!

— Не говори глупостей, — я умылась и села к зеркалу, взяв гребень. — Я не хочу покидать Картехог, ты же знаешь. Но сегодня мне предстоит важное дело. И я надену это платье, чтобы быть великолепнее и прекраснее всех.

Лита застыла, комкая передник, и не зная, как поступить.

— Помоги, если желаешь мне счастья, — попросила я, поворачиваясь к ней. — Сегодня я хочу выглядеть, как невеста, потому что иду к своему жениху.

— Мне страшно оттого, что вы так говорите, — прошептала Лита.

Но она достала парчовое платье и помогла мне нарядиться. Я улыбалась, глядя на свое отражение. Золотистая парча придавала моей коже волшебное сияние, а бриллианты, нашитые на ткань, переливались тысячью радуг. Тончайшая шелковая рубашка виднелась в прорезях рукавов, и шлейф платья тянулся по земле на целый локоть.

— Подколи шлейф и накинь на меня плащ, — просила я. — Мне нужно выйти из города, не привлекая внимания.

Лита молча подчинилась, выполнив все указания, а потом тихо спросила:

— Вернетесь ли вы сегодня домой, леди?

Я расцеловала ее в обе щеки, чувствуя себя так, словно за плечами выросли крылья:

— Ты же знаешь, что дочь графа Марча получает все, что захочет. Сегодня я получу то, что желаннее всего моей душе. И вернусь в Картехог.

— Буду молить небеса, чтобы так и случилось, — прошептала Лита, провожая меня до порога.

Вскоре я шла знакомой тропинкой к зеленому холму, и мне было страшно. Почему Тэмлин не встретил меня у ручья, как мы договаривались накануне? Ведь мы решили, что пойдем к королеве фей вместе, чтобы потребовать его свободы.

Оказавшись у входа в эльфийский дворец, я задумчиво остановилась. Как же попасть внутрь, если меня не приглашали? Тэмлин не открыл мне заветного слова, отпирающего заколдованные двери.

Но трава у подножья холма вдруг зашевелилась, дерн расползся в стороны, и передо мной открылась маленькая дверь из дубовых досок, обитых посеребренными гвоздями. Меня явно ждали, и вряд ли это было хорошим знаком. Чуть поколебавшись, я ступила под своды эльфийского дворца. Я дала слово Тэмлину, что приду, а дочери графа Марча не пристало нарушать клятвы. Я опасалась, что заблужусь в хитросплетениях коридоров, но сразу же вышла к уже знакомому залу пиршеств. Два эльфа распахнули передо мной дверь и учтиво поклонились. В глазах их было жадное любопытство, и так же таращились на меня эльфийские подданные, собравшиеся в зале.

Столы здесь были накрыты, и было похоже, что я ворвалась на праздник незваным гостем, но когда я посмотрела на королеву, восседавшую на троне, я поняла, что меня ждали. Королева фей была одета точно в такое же золотистое платье, как и мое, но не из парчи, а из неведомой мне ткани — полупрозрачной, сквозь которую белоснежное тело казалось особенно манящим и словно светилось. Наряд королевы был пышнее, богаче и блистательнее моего в сто или тысячу раз. Там, где на моем платье искрились крохотные алмазы, на ее красовались драгоценные камни размером с яйцо малиновки, а шлейф был на пять локтей длинны. Но золото парчи меркло по сравнению с золотистыми волосами правительницы. Весь ее вид говорил, что мне не сравниться красотой и богатством с ее величеством королевой Медб.

Тэмлин сидел рядом с королевой, но по обеим сторонам от его кресла стояли два эльфа из числа стражников. И это тоже было неспроста. Тем более, что он не поднял головы при моем появлении, упорно глядя в пол. Но грудь его порывисто вздымалась, а пальцы сжимали подлокотники.

— Зачем вы вернулись, леди Дженет? Вам так понравилось гостеприимство эльфов? — спросила Медб насмешливо, и я окончательно убедилась, что ей известна причина моего появления, но она зачем-то делает вид, что ни о чем не догадывается.

— Я пришла потребовать назад то, что тебе не принадлежит, — сказала я смело. — Ты похитила Тэмлина у людей, верни его. Я требую его у тебя.

— Требуешь? — королева вскинула брови. — Вот как? Пришла и требуешь? Но кто ты такая, человеческая леди Дженет, чтобы требовать чего-то у меня, великой королевы великого народа?

— Тэмлин — человек, — сказала я. — Ты удерживаешь его силой, и я…

— Это он велел тебе придти? — королева указала на Тэмлина.

Он сидел бледный, как смерть, но по-прежнему не двигался и не произнес ни слова.

— Я сама так решила, — сказала я громко. — Отпусти его, его место среди людей. — Сокровище мое, эта девчонка говорит правду? — спросила королева у Тэмлина, и хотя голос ее источал мед, взгляд был убийственно-холодным. — Ты хочешь уйти с ней?

Тэмлин молчал.

— Ах, я совсем забыла, что не давала тебе разрешения говорить, — королева хрустально рассмеялась и взмахнула рукой. — Отвечай!

Он глубоко вздохнул и наконец-то посмотрел на меня. Во взгляде его были решимость и отчаянье, и чтобы подбодрить его, я улыбнулась.

— Да, — ответил Тэмлин, не сводя с меня глаз. — Я хочу уйти с ней, к людям.

— Зачем они тебе? — спросила королева. — У них смерти, болезни и старость.

Человеческий век короток, и придет смерть. Разве ее поцелуи стоят смерти?

Разве тебе плохо со мной?

— Мое желание вернуться к людям невозможно побороть, Медб, — сказал Тэмлин. — И оно не исчезнет, что бы ты не делала. Легче вырвать сердце, чем отказаться от Дженет.

— Я пригрела змею в своей постели, — сказала королева беззаботно улыбаясь, но глаза ее полыхнули синим льдистым светом, а лицо окаменело, как маска. — Кроме моей личной охраны — все прочь! — велела она, и эльфы бросились вон из пиршественного зала.

Остались только двадцать молодых сильных эльфов — все в одинаковых черных с серебром камзолах, похожие друг на друга, как близнецы — золотоволосые, рослые, удивительно красивые, но холодные взглядами.