— Не печальтесь, я люблю вас и такой, моя милая, — продолжал отец. — Вы очень любезны, — почти прошипела она.

— Значит, молодой Фицалан? — уточнил отец, вытирая руки о салфетку и бросая ее на стол.

— Согласна, папа, — я повторила его жест. — Тем более, что маркграфу я все равно не понравилась.

— Зато маркграф Намюр уже попросил руки леди Дженет, — вдруг выпалила мачеха, — а Фицалан хотя бы заговорил о свадьбе?

Мы с отцом замерли, впившись в нее взглядами.

— Макграф хотел нашу Джен? — переспросил отец, и я внутренне похолодела. Ну кто просил леди Элеонору вмешиваться в мою жизнь!

— Папа! — сказала я громко, чтобы отвлечь отца от мысли о выгодах, которые сулило родство с маркграфом. — Он старый! Он похож на ноздреватый сыр!

— И правда, Джен слишком хороша для него, — пробормотал отец, задумчиво теребя подбородок и переводя взгляд на меня.

Но не успела я вздохнуть свободно, как мачеха сказала:

— Он просил Джен для своего старшего сына, а ему недавно исполнилось двадцать три.

— Но я его даже не видела!

— Он приедет через две недели.

Вид у мачехи был весьма довольный. Мне оставалось лишь кусать губы, потому что отец очень воодушевился. — Я слышал про него, он неплохой малый. Ничуть не хуже Руперта. Джен! Не торопись с Фицаланом, посмотри на сына маркграфа. Может, он понравится тебе больше.

— Уверена, что больше, — поддакнула мачеха. Хотелось выцарапать ей глаза, но отец потер ладони, а это было знаком того, что он очень доволен. И спорить с ним сейчас было бы неразумно.

— Хорошо, посмотрю на сына маркграфа, — сказала я сквозь зубы.

Волю чувствам я дала только в своей комнате, когда Лина, стоя передо мной на коленях, подшивала подол нового платья. По ее команде я поворачивалась на четверть шага, чтобы ей удобнее было орудовать иглой, и изливала душу:

— Уверена, что этот хваленый сын маркграфа такой же уродливый невежа, как его папаша! Подумай, он нашел, что Картехог — мерзкое место! И сказал, что я буду изменять мужу! А мачеха уже подсуетилась, чтобы спихнуть меня в это ужасное семейство!..

— Она-то об этом не знала, — урезонила меня Лита, обрезая нитку. — Стойте, не шевелитесь, мне еще две пяди осталось подшить.

— Насколько лорд Руперт приятнее, — продолжала кипеть я. — Он бы давно сделал мне предложение, просто вежливость не позволяет ему торопиться. А Маркграф сразу побежал к мачехе. Подумай, Лита! К мачехе, а не к отцу! Стал бы он бегать, доверяться ей. Это она к нему побежала!

— Даже если и побежала, — Лита говорила глухо, потому что держала в зубах иглу, отмеряя нитку нужного размера. — Она же о вашем счастье старается. Леди Брина спит и видит, что одна из ее дочерей станет невесткой маркграфа, а вы нос воротите от такой чести.

— Чести?! — задохнулась я. — Что-то она сильно смахивает на оскорбление, эта честь.

— Чего вы кричите раньше времени? Приедет младший Намюр, посмотрите на него. Не понравится — откажете. Всего-то делов. А вдруг он и вправду будет красавчик из красавчиков?

— Красавчик? — спросила я насмешливо. — И тебе о нем ничего не известно? Разве такое может быть? — Может, он — скромник из скромников, — не осталась в долгу Лита. — Поэтому мы о нем и не слышали.

— Слабое утешение, — фыркнула я, но спорить больше не стала.

Когда платье было подшито по росту, под окном раздались звуки лютни. Моя служанка выглянула и тут же отпрянула, хихикая в кулак:

— Лорд Руперт играет. Точно ради вас старается.

Я тоже посмотрела в окно. Комната располагалась на третьем этаже, и стена, увитая плющом, выходила во внутренний двор, где обычно кололи дрова, и где был выкопан колодец. В таком-то месте, среди слуг, лорду Руперту вздумалось помузицировать. Небо немного разъяснилось, но дождь все равно моросил. Но лорду Руперту, похоже, не было до дождя никакого дела.

Он сидел на камне у колодца и задумчиво перебирал струны лютни. Играл неплохо, что казалось удивительным для его огрубевших пальцев, а лютня смотрелась совсем игрушечной в его руках. Я с улыбкой наблюдала за рыцарем, поставив локти на подоконник.

Лорд Руперт поднял голову и увидел меня. Он улыбнулся и вскочил, чтобы поклониться. Я помахала ему платком в знак приветствия и жестом попросила вернуться к игре. Он подчинился с видимым удовольствием, и не только заиграл, но и запел. Запел старинную любовную балладу:

— Какие нежности! — сказала Лита, усаживаясь в уголке с рукоделием. — Это не вас ли зовут в церковь, леди Джен?

— Вот и предложение, — сказала я, продолжая расточать улыбки рыцарю. — Пусть мачеха сама выходит за сына маркграфа. — Песенки под окном — это не предложение, — засмеялась моя служанка. — А почему он не сходит к милорду и не просит вашей руки официально?

— Может, его учтивость простирается не только на папочку, но и на меня? — не осталась я в ответе. — Он решил сначала узнать, нравится ли он мне. А не решать судьбу понравившейся девушки поверх ее головы.

— Может и так, — согласилась Лита. — Но в любом случае, два кавалера — лучше, чем один. Сможете выбрать.

— За двумя зайцами погонишься… — напомнила я ей известную пословицу.

— Вы же не зайцев ловите, а мужа.

— Твоя правда, — согласилась я. — И даже не ловлю — они сами так и бегут ко мне.

— Ой, леди Дженет, ну и гордость у вас, — укорила меня Лита. — Хорошо, что лорд Руперт не слышит. А то лишитесь поклонника, так и не прибрав его к рукам. — Но он же не слышит, — ответила я и разжала пальцы, роняя платок.

Квадратный кусочек шелка, отороченный кружевом, слетел на камни внутреннего двора, и лорд Руперт тут же забыл о лютне — вскочил и поднял платок, сжимая его в кулаке.

— Это подарок? — спросил он громко.

— Нет! — ответила я. — Свои платки я никому не дарю. Так что проявите любезность и верните мне мою вещицу.

— Видела бы вас леди Элеонора! — хихикнула Лита.

— Но она же не видит? — засмеялась я, отходя от окна. — Если мачеха придет проведать, скажи, что лорд Руперт вызвал меня для важного разговора.

— Поосторожнее с красавчиком, — посоветовала мне Лита на прощанье. — Красивый муж — подарок для всех.

Я сделала страшные глаза, показывая, что эта поговорка мне совсем не по душе, и выскользнула за дверь.

Держа шелковый платок, Лорд Руперт ждал у окна, где мы беседовали накануне, пока нас не прервал лорд Намюр.

— Как мило, что вы решили вернуть платок, — сказала я. — Позвольте забрать его.

Но лорд Руперт проворно отдернул руку, не позволяя мне этого сделать.

— Что за шутки, милорд? — спросила я, глядя ему прямо в глаза.

— Я пришел, чтобы сказать, что не отдам его вам, — сказал лорд Руперт, прижимая мой платок к груди. — Заберу его, как плату за ваше преступление.

— Преступление? — я невольно вздрогнула, потому что эти слова живо напомнили мне недавние события в Картехогском лесу. — О чем вы? — Вы сознательно обманули меня, леди Дженет. И обокрали.

— Я?!

— Вы украли мое сердце.

Он вдруг схватил меня за талию и притиснул к себе. Совсем как другой мужчина совсем недавно.

— Вы сказали, что благородная леди не может быть воровкой, — произнес лорд Руперт, — но вы — очаровательная воровка. Или признайте преступление или верните мне сердце.

— Не горячитесь, — прервала я его, говоря твердо, но из объятий не вырываясь. — Я ничего не крала у вас. Уверены ли, что ваше сердце находится у меня?