Боги милостивые, если так дальше пойдет, я стану хуже него.

Аркаир отстранился, извлек из другого кармана камзола плоскую коробочку с защелкивающейся крышкой. Осторожно коснувшись моего подбородка, заставил чуть повернуть голову, обмакнул пальцы в странный голубовато-серый состав и осторожно нанес его на источник боли. Она неохотно убрала клыки, оскалилась на прощание и скрылась в ночи.

Осталось только его прикосновение, бережное, мягкое, и тяжелое дыхание, обжигающее висок теплом.

Он стоит на месте и — я откуда-то знаю это — смотрит прямо на меня.

Пожалуйста, Аркаир, отойди, ты меня пугаешь… Так, как никогда не пугал даже твой повелитель… Мне… я не могу на тебя смотреть сейчас, ты…

Я перестала понимать, что происходит. Все казалось слишком нереальным, словно я даже не сплю, а отчаянно галлюцинирую. Дыхание демона опять стало хриплым. Подбородок снова сжали жесткие горячие пальцы, заставляя затравленно уставиться в пугающие красные глаза. Словно в замедленном темпе, я видела, как он склоняется ко мне. Взгляд по-прежнему угрожающий, тяжелый, устремлен то мне в глаза, то ниже… На губы?..

Словно ударом молнии прошибло при одной этой мысли.

Черные прямые волосы спадают на лоб, закрывают левую щеку, под ними алеет след от элтара. Одна прядь мимолетно касается губ… они приоткрываются — я вижу его клыки… и теперь сама не могу оторвать взгляд от узких, притягательных губ, бледных, как и его кожа.

Начинаю учащенно дышать, так же, как Аркаир. Где-то внутри появляется странное напряжение, почти болезненное, вплетается в страх и начинает подавлять его, делать чем-то второстепенным, не главным, но значимым, как приправа в блюде…

Смотрю в красные глаза и встречаюсь с самой бездной. Зрачки дико расширены, выражение почти злое, но я не могу пошевелиться.

Я не хочу шевелиться. Я хочу узнать, как далеко он зайдет в своем желании напугать меня.

Щеки и губ касается горячее дыхание, по спине снова пробегает дрожь. Мне страшно, да?

Снова этот легкий запах мяты… Его любимый ликер?

Он слишком близко.

Что ты делаешь, Аркаир?

В темно-красных глазах вспыхивает огонь, брови чуть сходятся к переносице.

Я невольно прикрываю глаза. Не хочу видеть его лицо, когда он снова меня ударит.

Он резко втягивает носом воздух.

Мгновение ничего не происходит.

А потом меня подхватывает жаркий пустынный смерч.

Я даже не успеваю удивиться.

Его губы бледные — но такие горячие и сухие…

Он не осторожничает, но и не подавляет. Он пьет меня, как тот самый ликер, торопливо, но при этом наслаждаясь букетом, глоток за глотком. Возвращается томный, тягучий спазм внизу живота, сменяясь жаркой пульсацией. Мысли расплавляются, слипаясь в невнятный комок. Я слепо подаюсь навстречу, и не думая сопротивляться. Он прижимает меня к себе так, что я дышать не могу… да и к Дьяволу дыхание…

Саднящая боль вплелась в наш поцелуй, когда его клык задел мою нижнюю губу, затем он еще раз прикусил ее — уже нарочно, и в тишину вгрызлось тихое рычание, смешанное с моим стоном.

Аркаир не залечил свой след от элтара, ему больно при каждом движении. И он, похоже, этим наслаждается.

Но сейчас в нем я почему-то принимала и это.

Больше того. Я пожалела, что мою боль он все-таки убрал.

Руки грубовато проходятся по спине, сжимают, ласкают, поглаживают, нетерпеливо, бессовестно, жадно…

Зарываюсь пальцами в длинные пряди. Шелк.

Мне мало собственной пассивности…

Не выдержав, сама прикусываю его нижнюю губу, нечаянно коснувшись ее языком. Ошеломляющее ощущение. Еще раз… еще… У его губ терпкий вкус, как у дорогого, крепкого вина…

Аркаир снова тихо, коротко рыкнул, заглушая мой стон, борясь со мной за право вести в этом жарком танце, и быстрые, властные прикосновения его языка, короткие, легкие укусы вынудили меня позорно сдаться, позволить ему целовать меня так, как он хочет — несдержанно, глубоко, яростно, жадно…

Не знала, что такие поцелуи могут приносить столько наслаждения, вызывая сладостно-болезненные, томные спазмы внизу живота, заставляя гореть и прижиматься крепче к мужскому телу…

И вдруг меня резко отшвырнули.

Я даже испугаться не успела, как упала на постель, больно ударившись об изголовье. Непонимающе уставилась на Аркаира, облизнула губы, все еще не желая расставаться с привкусом его поцелуев…

А он, тяжело, хрипло дыша, обжег меня таким злым взглядом, словно произошло нечто оскорбительное для него. Стиснул кулаки. Подхватил с пола элтар, сжал так, что костяшки пальцев побелели, дернулся, словно собираясь меня ударить.

Я молча смотрела на него широко раскрытыми глазами.

Аркаир сдержался. Выпрямился, молча вышел и хлопнул дверью.

Я осталась осмысливать происшедшее.

О боги… о всесильные боги… что на меня нашло?

Я думала, что боялась владыку из-за излишнего напора.

Коснулась припухших, слегка саднящих губ.

Сейчас напор был ничуть не слабее.

Но мне и в голову не приходило, что нужно бояться или сопротивляться, я даже не попыталась. Я тоже целовала его.

Я…

Жар заливает щеки.

Я даже не вспомнила о своих страхах. Пусть на краткий миг, но я представила наши сплетенные тела среди простыней. И мне понравилась эта картина!

Дыхание и не думает восстанавливаться, сердце колотится как бешеное.

Прижимаю руку к груди.

Почему я так отреагировала на близость Аркаира? Почему не Дэмиан, но Аркаир?

Проклятые демоны!

Происшедшее многое объясняет. Повелитель не хотел преподавать мне этот урок и не хотел, чтобы я знала об обратной стороне элтара. Если эта милая штучка питается чувствами вроде страха, ненависти и ярости… это означает, что удары владыки слабее, потому что ему сложно испытывать ненависть и ярость по отношению ко мне? Или ко всем женщинам разом? Он поэтому, когда речь идет об игрушках, предпочитает отправлять к нам Аркаира?

Что за дикая двойственность? Почему Дэмиан, мастерски причиняя душевную боль, ненавидит причинять боль физическую? До слез, в самом-то деле! И почему именно женщинам? С мужчинами он не церемонится, и Аркаир сам сказал, что владыка — лучший боец, умеющий приходить в ярость и ненавидеть…

И вместе с тем я ни разу не видела, чтобы Дэмиан хватался за элтар, когда он по-настоящему разозлен. Демон срывал зло на чем угодно, но не на женщинах. Он тогда разнес в щепки пол-этажа, но меня не тронул…

А значит, с ним нужно быть вдвое осторожнее, чем с Аркаиром. Я тоже прекрасно знаю, что душевная боль куда острее физической.

Чем с Аркаиром…

Щеки снова заполыхали.

Я никогда с владыкой не испытывала ничего подобного, даже в те редкие моменты, когда его поцелуи казались мне приятными!

Так, Рэлли, успокойся. Чем тебя привлек этот демон, понятно. Красивый, статный, властный, да еще и по долгу службы пару раз тебе помогал…

Ну ладно, не пару. Довольно часто.

Я снова коснулась пальцами припухших губ.

Откуда взялась эта уверенность, что Аркаир не играет роль?

Почему он поцеловал меня сегодня? Из-за элтара? Из-за того, что боль его раззадорила?

А вдруг… из-за того, что я задала этот вопрос про владыку? Может, он поцеловал меня просто от злости?

Хотя нет. Разозлился он как раз потом, когда оборвал это непонятное безумие…

У меня мало опыта с мужчинами, но все указывает на то, что Аркаир… просто не сдержался.

А я сама? Чем я-то лучше? Я ведь бесстыдно пялилась на его губы и, сама того не понимая, чего-то ждала…

Боги, как мне теперь ему в глаза смотреть?!

Затем пришла новая мысль, заставившая меня похолодеть.

Что будет дальше?

Вдруг это было притворство? Проверка на вшивость? И теперь он доложит повелителю, что я повела себя как последняя…

Я прижала разом заледеневшие руки к губам.

Перед глазами стояла та эльфийка в колодках, которой на лоб ставили хозяйское клеймо.

Если это и впрямь было испытание, то я его безбожно провалила.