То, что Сумеречному князю я нужна лишь как возможность наживы, я и так знала, но предпочитала верить в его плотскую заинтересованность. Здесь для меня особо ничего удивительного не случилось. Браслау обожал играть именно эльфийскими жизнями и отстраненно наблюдать, как гибли или наоборот, выплывали на поверхность, брошенные им в омут интриг, эльфы. За это я и отказала князю в интиме, в свое время. Чересчур безжалостен сумеречный князь для меня, пусть и отдающий предпочтение хотя бы внешнему соблюдению благородства помыслов.
Итак, что мы имеем. Три князя, один артефакт. И несостоявшаяся жрица, способная объединить разрозненные лучи в одно целое и активировать этот артефакт. Однако мне еще поручена роль наживки, при поисках искомого предмета вожделения. Мне стали предельно ясны помыслы князя Ахоора Танко из дома Хорра, в свое время не погнушавшегося уничтожить всю мою семью, вплоть до самых привилегированных слуг. Только в моем случае у него случился маленький прокол, так как тот понадеялся на мою любовь и добровольный уход из этой жизни. Уход состоялся, только меня спасли. А может князь дал слабину и пожалел бедное дитя, единовременно лишившееся всего на свете? Нет, слишком мелко для могущественного князя Светлых. Эта интрига разыгрывалась явно с какой-то только ему известной целью. В живых меня оставили неспроста. Я даже могу допустить тот момент, что князь Хорр просто позабыл о существовании бывшей невесты сына, особенно после того, как выжившая дура не стала мстить или возвращаться в свет под своим именем, а предпочла скрыться под личиной телохранительницы. Ахоор Танко всегда любил играть на грани фола, так ему казалось интереснее.
Значит, сбрасывать со счетов участие князя Светлых крайне нежелательно, и даже, чревато плохими последствиями, именно, для меня самой. В отличие от того же Хойсора, князь дома Хорр доподлинно знал мою подноготную и понимал, кто я такая на самом деле, пусть и не имел сомнительной радости воочию лицезреть мою инициацию. Самый старейший из собравшихся станцевать на моих костях интриганов, Ахоор Танко являлся и самым успешным из них. Все князья имели пагубное пристрастие к собирательству дорогих и магических артефактов и постоянно между собой грызлись из-за возможности насолить сопернику.
Передо мной стояла практически несовместимая с жизнью задача, разрулить создавшуюся ситуацию, с максимальной пользой для меня. Как это предстояло сделать, я пока не догадывалась, но унывать не собиралась.
Артефакт. Если необходимо мое непосредственное участие в его добывании, значит, этот предмет каким-то образом связан именно со мной и моим происхождением. Я, осторожно легла на постель, задумчиво побарабанив пальцами по покрывалу. В принципе, я догадывалась, какой из артефактов так заинтересовал князя Хойсора. Браслау в свое время тоже подбивал под меня клинья, что могло говорить только об особой ценности вожделенного старинного артефакта Ашана. Конечно, тогда занятая собственной слепотой, я не обратила должного внимания на его порыв и даже опрометчиво дала клятву. Значит, в скором времени я обнаружу у своих ног не только наследника Сурэо, но и алчных близнецов и еще неизвестно, кого скорее.
На меня поставили большие ставки. Жутко захотелось подняться и пойти выяснить, когда я стала простой пешкой в многоходовой игре князя Кровавых. А то, что он пока манипулирует всеми игроками, я не сомневалась. Не хотелось бы верить, что князь Светлых, повелся на нелепую игру с покушениями на его невестку, к тому же князь Хойсор никогда особо не скрывал свою причастность к этим покушениям и в последствии попыткам, украсть красавицу Айфану. Конечно, беременность немного отвлекла всех от основной игры, но, ни коим, образом, не нарушила одобренные планы. В игре великих я стала простой пешкой, которой манипулировали все, кому не лень было заниматься махинациями. Мне повезло только в одном, я единственный выживший потомок жрицы, столь необходимый всем троим князьям. Один, из которых вообще пытался полностью уничтожить всякое упоминание о жрицах из дома Серых эльфов. Что же такое скрывал князь Ахоор Танко, что решился на полное истребление дружественного ему дома. Артефакт явно непрост, и имеет многофункциональное значение.
Никогда не интересовалась ни артефактами, ни основной специальностью матери, внимания которой я лишилась в достаточно юном возрасте. В то время, заброшенная обоими родителями, я жила своей жизнью. Я только познакомилась с наследником, пыталась понять, кто он такой и каким образом связать наши судьбы без особого для обоих ущерба.
Ни матери, ни отца я толком не знала. Отец, рано оставшийся один, без поддержки жрицы, руководил малочисленным кланом и не поддерживал одержимость матери. А вот жрицу, то есть Лэорру ВанСхай Дио, я вообще не знала. Так, видела на обязательных родовых обрядах в честь имеющегося в клане артефакта и все. Мать никогда не замечала присутствия дочери, не интересовалась ее жизнью и скорее всего, даже не подозревала, сколько той лет.
В отместку и я тоже не пыталась вникать в обряды, связанные с основной специальностью жриц клана Серых эльфов из дома Лиир. Игнорировала все попытки младших помощниц, вечно отсутствующей Лэорры, приобщить меня к культу богини веры Сэнны. И все же, кое-что не смогло пройти мимо моего внимания: я запомнила то, что ищет моя неугомонная мать по всему миру — части лучи артефакта под названием артефакт Ашана, когда-то принадлежавший кланам Серых эльфов и которого они лишились при невыясненных обстоятельствах в глубокой древности. Мать всегда мечтала заполучить этот раритет в свои руки, лелея какие-то свои странные мечты о возрождении. Так вот один из лучей находился в теле принцессы Айфану, но был и еще один, о котором я знала — артефакт времени, всегда находившийся в клане и оберегавшийся жрицами культа.
Поморщившись как от боли, я только покачала головой. Артефакт Ашана, в целом виде или же частями. Вот что ищет князь Хойсор. В отличие от других князей, князь Кровавых всегда грешил мечтами о вселенском подчинении, а этот артефакт давал именно подобные силы. Способность влиять на умы, подчинять всех своей воле, иметь неограниченную власть над подданными. У каждого из князей имелись свои слабости. Если князь Браслау грезил о вечной жизни, то князь Кровавых мечтал о полном подчинении своей власти, не без этой вечной жизни, конечно. Ахоор Танко пошел дальше, тот был жаден и считал, что спрятанные в одном месте артефакты дают ему иллюзию всевластия и тем самым стабильности. Последний из тройки, не мечтал о вселенском подчинении, а желал являться единоличным владельцем подобного бесценного богатства. Он обожал стравливать правящие дома между собой, оставаясь при этом в тени. И сейчас я не была уверена, чья это все же многоходовая интрига. Дабы посмотреть, что из этого выйдет, Ахоор Танко мог пойти и на убийство единственного наследника, не то, что простых покушений на имеющуюся невестку и тем более на полное уничтожение несостоявшейся. С него станется знать о моем относительно целом существовании, дабы стравить всех нас вместе и посмотреть, кто станет выкручиваться из сложившейся ситуации первым, у кого инстинкт самосохранения возопит о жизненных ценностях, пересилив природную жадность.
Все трое высокопоставленных эльфа обожали манипулировать своими подданными и не гнушались никакими грязными средствами ради достижения результата, необходимого им. Только каждый действовал в силу своей распущенности. Да и жертвы были в разное время разные.
Сто восемьдесят лет меня не трогали, втягивая в игры постепенно, исподволь. Если со стороны, то мне самой было интересно посмотреть, кому же удастся перетянуть одеяло власти на себя, однако, я бы не делала ставок ни на одного из князей, чересчур зыбкие, ненадежные фигуры. А вот пешки, к коим я относила всех остальных, вообще непредсказуемы.
Моя мать одно время искала для Ахоора Танко любую информацию о подобных артефактах, одновременно являясь жрицей устаревшего культа, наследие которого ушло в могилу с ней, не переданное потомкам. Князь дома Хорр был собирателем и созерцателем, который не будет использовать коллекцию на всякие ненужные и лишние действия, могущие уничтожить весь мир. Нет, не из-за альтруистических соображений, а всего лишь из-за банальной жадности истинного собирателя раритетов, которые должны храниться только у него, истинного ценителя.
