— Мне проще его убить. — Конис легко вскочил на ноги. — Ты сама как?
— Уже в порядке. — Отмахнулась я от назойливой заботы обоих братцев. — Выжечь щиты не получиться?
— Безликая, ты жестока. — Дрод фыркнул. — Он останется идиотом, и только, а ты ничего не узнаешь.
Услышанный вердикт мне не пришелся по нраву:
— Но ты же умеешь работать с мозгом.
— Не в таком месте. — Дрод только покачал головой, отрицая возможность положительного эффекта.
— Ладно, — я, наконец, кивнула, соглашаясь с вердиктом, — сотри из его памяти последние часы, и пусть катится к своему хозяину.
— Маячок крепить? — Глаза Дрода хитро заблестели.
— А то, как же, — я только хмыкнула.
— Тебя подпитать, а то, явно выложилась по полной. — Дрода сменил Конис, обнимая меня за плечи.
— Нет, — я отрицательно покачала головой. Если честно, подпитку братьев не любила из-за нашей несовместимости, хотя и не говорила им об этом.
— Хорошо, — Конис не стал настаивать, — тогда пока отдохни. Я накрыл нашу стоянку силовым полем, так что можем не бояться чужого появления.
— Это можно, — не стала противиться его резонной речи, — к тому же мне интересно послушать рассказ фрейлины. Она явно многое знает.
Конис проводил меня к костру и, усадив неподалеку от полулежащей Гоесирен, тактично удалился. Хотя, я подозревала, что где-то среди веток притаился маячок и сумеречный ни слова не пропустит из сказанного здесь. Скрывать от близнецов допрос фрейлины я не собиралась, так что и таиться, тоже не стала.
Поежившись, разбитое плечо болело, но кровь уже остановилась, я поискала глазами севаста и, заметив его взгляд, попросила:
— Можно мне вскипятить воды, пожалуйста?
— Да, конечно, — эльф кивнул, снимая с огня небольшой котелок и налив воды в плошку, поднес мне. — Осторожно, она горячая.
— Спасибо, — я придержала руку Эх-Хтора, заставляя того присесть рядом на корточки. — Гоесирен адекватна?
— Да, — эльф нахмурился, ожидая продолжения.
— Я хочу поговорить с нею и кое-что прояснить. — Говорила спокойно, дружелюбно.
Однако на меня взглянули достаточно скептически:
— А ты сама в состоянии?
— Севаст, я воин. — Отрезала я, отпуская руку эльфа.
— Тебя не нужно перевязать? — Эльф зашел с другой стороны, пытаясь меня отвлечь от моей миссии.
— Нет. — Я не собиралась поддаваться слабости и идти в поводу у мужчин. Боль я переносила достаточно неплохо из-за низкого болевого порога. Вот и сейчас раздробленное плечо ныло, но не лишало разума.
Пожав плечами, эльф встал и отошел назад, к костру, не став более мне мешать. Гоесирен полулежала на импровизированной лежанке, которую сделали из нескольких одеял, настороженно следя за моими передвижениями. Весь ее вид выражал покорную обреченность, в купе с плохим самочувствием, но я не собиралась оставлять разговор на потом. Едва та окажется в непосредственной близости от принцессы Айфану, меня просто задвинут в угол, если не закатят очередной скандал.
Нет, я должна была понять, зачем Кровавым понадобилась оборотница, особенно не чистокровная. Посему, я решительно направилась к фрейлине и, усевшись на ворох тряпья рядом, положила ладони на колени, приготовившись к длинному и серьезному разговору.
Высшая сглотнула, поежилась и первой начала тяжелый для нее разговор:
— Я хочу вас поблагодарить за освобождение. Севаст мне сказал, что только благодаря вам, мое отсутствие обнаружили и организовали перехват.
— Не стоит меня благодарить. — Я не стала брать на себя ответственность за произошедшее. Жалеть фрейлину тоже не собиралась. — В первую очередь я забочусь о сохранности жизни принцессы, к которой приставлена в качестве охранницы. Вы же ее непосредственное окружение. И вот что странно — чем дольше я служу Айфану, тем больше мне кажется нелепость ее охраны. Да, за принцессой следят, не спорю, но как-то спустя рукава. Все попытки ее похищения ничем не закончились, ее попытались убить, но отчего-то все стрелы полетели мимо. Даже сейчас, при попытке нападения, никто принцессу не пытался схватить, зато похитили ее любимую фрейлину. Почему вы не сказали мне, для чего по-настоящему пользуетесь отварами корня миртана? — Я спросила в лоб, так как посчитала, высшую вряд ли получится разжалобить сказочками, про несладкую жизнь ее принцессы.
— Я?! — В глазах фрейлины появилась растерянность, потом она немного помолчала, собираясь с силами. Посмотрев на огонь костра, эльфийка обреченно поинтересовалась. — А разве вы не догадались, для чего?
— Все может быть, но это я желаю услышать от вас. — Я подбадривающе улыбнулась. — Поверьте, я не собираюсь использовать полученную информацию вам во вред.
— Хорошо, — эльфийка покладисто кивнула, окончательно соглашаясь со мной сотрудничать. — Мой отец, не правитель и отец велы, а мой настоящий отец, давно знал о вырождении клана. Это он когда-то сделал попытку свести мать с правителем, но я родилась несколько раньше начала их романа. Отец считал, что нашему клану необходимы свежие вливания чистой крови. В свое время клан принимал разных представителей, частично ради интереса, частично из личных предпочтений. В моей крови намешано столько, что я даже не знаю, кто я такая на самом деле. — Фрейлина вздохнула.
— Внешне, однако, это не сказалось, — я терпеливо ожидала продолжения.
— Да, вы правы, — высшая кивнула, соглашаясь с моим выводом, — только это больше благодаря родовой магии, которая усиливает основную линию основателя рода. Я еще в детстве озаботилась собственной родословной, а посему знаю, по крайней мере, примерно последних родственников.
— Среди них, числятся и перворожденные? — Уточнила я, не сдержавшись.
— Да, — эльфийка удивленно вскинулась. — Откуда вы знаете?
— Хорошее знакомство с представителями этого рода.
— Понятно. — Фрейлина не стала выспрашивать у меня подробности, понимая, что я не отвечу. — Тогда вы должны знать, что перворожденные создают симбиоз с животным и могут, по мере возможности проводить слияние с симбионтом.
— Да, это мне известно. — Коротко кивнула.
— В моих жилах довольно много крови Перворожденных, — Гоесирен тяжело давалось признание, — и мне уже приходилось принимать облик животного.
— Только облик?
— Только. — Она покачала головой, лишь подтверждая мои догадки. — Я не чистокровный Перворожденный и не могу стать настоящим зверем. Да и сами представители этого рода такого не умеют. Мы можем чувствовать единение со зверем, но не можем перенимать их повадки, их разум, инстинкты. Мы — только плохая имитация. Даже будучи зверем, мы ведем себя как эльфы, только не можем разговаривать.
— Однако вы много знаете об оборотнях. — Прищурилась я, ощутив, что мы приблизились к основной загадке, интересной исключительно мне.
— Не об оборотнях, а только лишь о Серых эльфах. — Эльфийка поморщилась, ей был неприятен разговор, но я не собиралась сдаваться не половине дороги и она понимала это. — С детства мне внушали, что чистота крови это все для Высших. Мы знать, аристократы. Когда же во мне проявились признаки чужой крови, отец приказал как можно больше узнать именно о серых оборотнях. Он вдруг загорелся мыслью о том, что если скрестить оба наших вида, может выйти неплохо одаренное потомство.
— Не смотря на то, что кланы Серых достаточно редки в нашем мире?
— Да. — Фрейлина испуганно поежилась под моим непроизвольно пожелтевшим взглядом. — У отца это стало идеей фикс.
— А свойства маски? — Мой голос стал жестким. — Откуда такие знания? Это же скорее из области Безликих.
— Да, оттуда. — Наследница еще одного одержимого фантастическими идеями сглотнула, торопясь ответить. — Отец хотел с помощью маски привязать сущность животного, сделать его сильнее, независимее, интереснее. А для меня это стало настоящей каторгой. Маска, которую изготовили по его приказу, убивала во мне жизнь, волю, надежду. Я не могу надолго привязать зверя к себе и, не ощущаю с ним единения, из-за нечистоты происхождения. Зверь иногда проявляется как симбионт, а потом уходит. В отличие от вас. Ваш зверь живет внутри, это всего лишь вторая сущность, ипостась. Мой же зверь вполне реален, живет где-то в лесу и на зов откликается крайне редко. Да. Я могу слиться с ним, стать единым целым. Но ненадолго, а уж влиять на его разум не могу совершенно. Скорее он сам управляет моими инстинктами.