Из шести прощальных записок Акутагавы одна была адресована его троим малолетним сыновьям. Сначала он написал:

«Помните, что жизнь – это битва», а после добавил: «…которая ведет к смерти».

Из русских монархов после Петра Великого больше всего путешествовал Александр I. Осенью 1825 года он отправился на Юг России с супругой Елизаветой, которой врачи советовали переменить климат для поправки здоровья.

В сентябре Александр прибыл в Таганрог и остановился в доме градоначальника. Здоровье Елизаветы действительно пошло на поправку, а император из Таганрога съездил на Дон, потом в Крым. В Таганрог он вернулся 5 ноября уже серьезно больным.

15 ноября Александр соборовался, причастился вместе с женой, поцеловал крест и руку священника и прерывающимся голосом произнес: «Я никогда не был в таком утешительном положении, как теперь».

16-го он был в беспамятстве; наутро открыл глаза и через некоторое время сказал по-французски:

– Comme il fait beau! (Какой прекрасный день!)

И, обращаясь к императрице:

– Ты, должно быть, очень устала.

Потом он уже не мог говорить. Утром 19 ноября Александр подал еле заметный знак, чтобы Елизавета подошла к нему ближе, и поцеловал ее руку.

Это было последним прощанием 47-летнего императора с женою и с жизнью. Елизавета умерла полгода спустя по дороге из Таганрога в Петербург.

Александр II, по праву названный Освободителем, провел самые масштабные и самые успешные в истории России реформы, включая освобождение крестьян, создание гласного и независимого суда и создание земств, то есть местного самоуправления. При нем же Болгария была освобождена от османского гнета.

Тем не менее в конце 1870-х годов революционеры-народовольцы начали настоящую охоту за императором. Дважды он уцелел только чудом – при взрыве императорского поезда под Москвой и при взрыве Зимнего дворца.

Для борьбы с террористами и одновременно – для нейтрализации либерального общественного мнения – новый министр внутренних дел граф Лорис-Меликов получил чрезвычайные полномочия. В январе 1881 года он предложил проект реформы, которая в будущем могла привести к ограничению самодержавия (так называемая «конституция Лорис-Меликова»).

1 марта государь сообщил Лорис-Меликову, что через четыре дня проект будет вынесен на обсуждение Совета Министров. Затем он поехал из Зимнего дворца в Манеж. Когда карета выехала на набережную Екатерининского канала, народоволец Николай Рысаков бросил бомбу. Карета была бронированной, император остался цел и подошел к только что схваченному Рысакову. Офицеры свиты спросили, не ранен ли он. Александр II ответил:

– Слава Богу, я уцелел, но вот…

И указал на лежавших на мостовой раненых. «Еще слава ли Богу?» – отозвался Рысаков. (Так передавал эти слова подпоручик Рудыковский на судебном процессе; другие свидетели об этом диалоге не вспоминали.)

Несколько минут спустя император был смертельно ранен бомбой, брошенной Игнатием Гриневицким. Умирающего перенесли в сани. Услышав, что кто-то предложил его внести в первый же дом, он прошептал:

– Во дворец… Там умереть.

Эту фразу, с вариациями, приводят различные очевидцы.

Приводили и другие фразы смертельно раненного государя, и прежде всего:

– Жив ли наследник?

Но тут уже можно заподозрить приписывание умирающему того, что хотелось бы слышать.

К 32 годам Александр завоевал бо́льшую часть мира, известного древним грекам. Но на этом он не думал остановиться. Он готовился выступить из Вавилона в новый поход – в Аравию.

За пять дней до начала похода Александр заболел (о характере этой болезни споры идут до сих пор) и умер 10 или 13 июня 323 года до н. э. Согласно Плутарху, последние три дня перед смертью великий полководец уже не мог говорить.

Однако Арриан в «Походе Александра» пишет, что на вопрос: «Кому он оставляет царство?», Александр ответил:

– Наилучшему (или: Достойнейшему).

Хотя Арриан ссылался на соратников Александра, трудно сомневаться в легендарности этого эпизода.

И будто бы Александр добавил еще:

– Вижу, что будет великое состязание над моей могилой.

Погребальные игры воинов воспеты в «Илиаде» – поэме, на которой воспитывался Александр и с которой он не расставался в походах. Но те, кто приписал ему слова о «состязании над могилой», имели в виду другое. Борьба за наследие Александра началась прямо у его трупа и закончилась распадом его необъятной державы.

Жертвами этой борьбы пали все его ближайшие родственники. Не был пощажен и его сын от бактрийской княжны Роксаны, родившийся через месяц после смерти отца.

При жизни Грейси сущей головоломкой для составителей справочников был ее возраст. Дата рождения колебалась в диапазоне от 1895 до 1906 года. Сама она выбрала 1902 год, омолодив себя на 7 лет.

В 1922 году она встретилась с актером и сценаристом Джорджем Бёрнсом. Они составили комедийный дуэт, а потом поженились. В их дуэте первую скрипку играла Грейси. Она создала характер дамочки недалекой, самоуверенной и при этом по-детски наивной.

Со сцены семейный дуэт перешел на радио, а потом на телеэкраны. «Шоу Джорджа Бёрнса и Грейси Аллен» прославило их на весь мир. В 1958 году Грейси покинула шоу: сердце начинало сдавать.

27 августа 1964 года с ней случился сердечный приступ. В ожидании «скорой» Джордж держал ее за руку и повторял: «Все в порядке, голубка, все будет хорошо». Когда санитары перекладывали ее на носилки, она еще сумела сказать:

– Простите, ребята, но я вся мокрая.

Врачи уже не смогли ей помочь.

Джордж Бёрнс дожил до ста лет и еще шутил по этому поводу: «Каждое утро, просыпаясь, я просматриваю в газете отдел некрологов. Если моего имени там нет, я берусь за бритье».

В 1996 году его похоронили рядом с женой, на кладбище Форест-Лаун в Калифорнии. Вместо эпитафии на склепе выбита надпись:

Анаксагор, родившийся в Малой Азии, стал основоположником афинской философской школы. И именно его – первым, но не последним из афинских философов, – афиняне привлекли к суду за нечестие.

Поводом для обвинения стали астрономические воззрения Анаксагора: он-де назвал солнце «глыбой, огненной насквозь». Ему вынесли смертный приговор, который потом заменили изгнанием.

Анаксагор удалился в Лампсак (ныне турецкий город Лампсеки), где и умер. Кто-то сокрушался, что ему приходится умирать на чужбине. Философ сказал:

– Спуск в Аид (загробное царство) отовсюду одинаков.

А когда правители города спросили, что они могут для него сделать, он ответил:

– Пусть на тот месяц, когда я умру, школьников каждый год освобождают от занятий.