Умер он тихо, в шестом часу утра 26 мая 1848 года.
Александр Грейам Белл
(1847–1922)
американский физик, изобретатель
В 1877 году Белл женился на своей ученице Мейбел Хаббард. Она потеряла слух в пятилетнем возрасте и до конца жизни оставалась совершенно глухой. Существует даже легенда, что Белл начал свои опыты, приведшие к изобретению телефона, пытаясь создать аппарат, который позволил бы Мейбел слышать. Вместе они прожили сорок пять лет в любви и полном согласии.
Последние годы жизни Белл провел в своем поместье в канадской провинции Новая Шотландия.
2 августа 1922 года 75-летний Белл умирал на руках у жены. Мейбел прошептала ему:
– Не покидай меня.
Белл сделал рукой движение, на языке жестов означавшее:
– Нет, – и тут же скончался.
Во время его похорон все телефоны в стране на минуту умолкли.
Андрей Белый
(1880–1934)
поэт и прозаик
Андрей Белый был один из творцов русского символизма. В 1912 году он стал приверженцем антропософии, которую ее основатель Рудольф Штайнер определял как «путь познания, стремящийся привести духовное в человеке к духовному во Вселенной».
В 1931 году женой Андрея Белого стала Клавдия Николаевна Васильева, арестованная чекистами «за антропософию» и освобожденная благодаря хлопотам Белого.
15 июля 1933 года в Коктебеле с Белым, по-видимому, случился инсульт, который местные врачи сочли тепловым ударом. Последний месяц своей жизни, с 8 декабря 1933 по 8 января 1934 года, он провел в психиатрической клинике Корсакова. Этот месяц описан в дневнике его жены.
В бреду больной странствовал по странам Древнего Востока. 27 декабря Клавдия Николаевна записывает: «Все еще “путешествие”. Ассирия, Вавилон, воины.
– Жутко среди этих стен. Что ты мечешься по этим коридорам? Египтянка ты, что ли?»
3 января он говорил жене «с невероятной силой любви»:
– … Таинственно зарождаюсь от тебя… Волненьем охвачен… Тепло любви… Приближаются души…
А в ночь на 4-е:
– Проблемы нового сознания, перед которыми стоим… Надо разрешить… Подготовиться. Адамантовая, гранитная сталь проблемы духа… Должны быть сказаны совершенно новые слова… Перед огромностью их охватывает жуть…
Утром 4-го его состояние резко ухудшилось. Однако около часу ночи 5 января он, по словам жены, «не спит… переполнен счастьем»:
– Осуществилось. Я ведь не знал счастья. Теперь оно сходит… ключами лестницы… Младенец шевелится. Может быть – два… Спасибо тебе, Клодинька… Такая ночь…
Это последние известные нам слова Андрея Белого.
О мистическом «рождении младенца», то есть нового духовного «Я», он писал уже в 1918 году:
Мы – вспыхнули, но для земли – погасли.
Мы – тихий стих.
Мы – образуем солнечные ясли.
Младенец – в них.
Когда-то он назвал своей эпитафией стихотворение 1907 года «Друзьям»:
Золотому блеску верил,
А умер от солнечных стрел.
Думой века измерил,
А жизнь прожить не сумел…
Эти строки ныне считают провидческими, истолковывая «солнечные стрелы» как солнечный удар, будто бы убивший поэта.
Иеремия Бентам
(1748–1832)
английский философ
Бентам выступал за равноправие женщин, право на развод, отмену смертной казни и запрет телесного наказания детей (что представлялось тогда совершенной нелепостью). Главным принципом морали была для него «наибольшая сумма счастья наибольшего числа людей».
В последние годы жизни его ближайшим другом стал врач Саутвуд Смит. Бентам умер 6 июня 1832 года, и его последние слова были обращены к Смиту:
– Я чувствую приближение смерти, и наша задача теперь – свести страдания к минимуму. Пусть никто из прислуги не входит в комнату, и держите подальше молодежь: это их огорчит, а помочь они не могут ничем. Но я не должен оставаться один: со мной останешься ты, и только ты. Так мы уменьшим страдания до степени, наименьшей из возможных.
Свои бренные останки Бентам пожертвовал медицинской науке, завещав, чтобы Смит публично вскрыл и препарировал его тело. Прежде ничего подобного в Англии не бывало.
Вскрытие состоялось три дня спустя после кончины философа в лондонской Школе анатомии. Но прежде Смит прочел перед собравшимися длинную лекцию, посвященную Бентаму; в ней-то и приведены его последние слова.
Мумия Бентама, согласно его воле, находится в Университетском колледже Лондона. Она одета в костюм и на 100-летие и 150-летие колледжа доставлялась на заседание Совета колледжа, причем в протоколах Бентам указан в качестве «присутствующего, но не участвующего в голосовании».
Анри Бергсон
(1859–1941)
французский философ, нобелевский лауреат
27 сентября 1940 года французский коллаборационистский режим обязал всех евреев не позднее 20 октября зарегистрироваться в полицейском участке.
Вскоре в комиссариат парижского округа Пасси явился маленький человечек в халате и домашних туфлях. Несмотря на жестокий бронхит, он отстоял многочасовую очередь, чтобы зарегистрироваться в качестве еврея. Чиновник записал: «Бергсон Анри, восемьдесят два года, без определенных занятий».
Четыре дня спустя бронхит перешел в пневмонию, от которой Бергсон скончался 4 января 1941 года.
Свое духовное завещание философ составил четырьмя годами раньше, и оно оказалось пророческим. Бергсон писал, что «полное осуществление иудаизма» он теперь видит в католицизме, и если он не переменил вероисповедание, то лишь потому, что видит нарастание «чудовищной волны антисемитизма, которая скоро захлестнет мир». Предвидя грядущую катастрофу, он делает самый ответственный выбор своей жизни:
«Я хочу остаться среди тех, кого завтра будут преследовать. Но я надеюсь, что какой-нибудь католический священник сможет, с позволения архиепископа Парижа, прочесть молитву на моих похоронах…»
На кладбище Бергсона провожали десятка три человек, и среди них католический кюре, прочитавший молитву над гробом философа.
Гектор Берлиоз
(1803–1869)
французский композитор
За два года до смерти Берлиоз потерял своего 33-летнего сына Луи, умершего от желтой лихорадки. Обе его жены умерли раньше. Гастрольная поездка 1868 года в Петербург имела огромный успех, но окончательно подорвала здоровье композитора.
По совету врачей Берлиоз поехал на юг Франции. Во время прогулки в Монте-Карло он упал на скалу и поранил голову; в Ницце потерял сознание и снова упал, так что старая рана открылась.
Вернувшись в Париж, он уже хотел лишь одного: умереть. С постели он встал только раз, чтобы сжечь в камине все, что напоминало о его артистическом прошлом: письма, программы концертов, газетные отзывы. И лишь перед самой смертью, 8 марта 1869 года, он произнес:
– Наконец-то! Теперь начнут исполнять мою музыку!
Во всяком случае, так писали в тогдашних газетах. Другую версию этой фразы пустил в ход комедиограф XX века Саша́ Гитри:
– Как же талантлив я окажусь уже завтра!
Над гробом Берлиоза было сказано множество речей. От имени Парижской консерватории выступал Антуан Эльвар, однокашник покойного по консерватории. Его речь была не самой удачной. Так возникла легенда, что будто бы Берлиоз перед кончиной предупредил Эльвара:
