Авинэн узнал об этом в день казни. «Тех, кто сознается, казнят, а не сознающиеся остаются целы», – отозвался он на это известие.

Казнь состоялась в Париже 28 ноября 1867 года, при огромном стечении народа. На эшафоте гильотины Авинэн во весь голос крикнул, обращаясь к толпе:

– Господа, никогда не сознавайтесь!

С тех пор об убийцах, не признающих свою вину вопреки очевидным уликам, говорили: «Он из школы Авинэна».

Марк Аврелий вошел в историю как правитель, вся жизнь которого – непрерывное служение долгу. Но он еще был и философ, хотя свои «Размышления» писал лишь для себя самого.

«Размышления» учат безразличию к смерти. Но Аврелий идет еще дальше. Ему безразлична и слава в потомстве, которой дорожили едва ли не все герои истории. Вечная слава есть сущая суета: «Все мимолетно: и тот, кто помнит, и то, о чем помнят»; «Скоро ты забудешь обо всем, и всё, в свою очередь, забудет о тебе».

В 178 году император отправился в поход на германцев. Поход был успешен, пока на войско не обрушилась эпидемия – как полагают, чумы. Не обошла она и Марка Аврелия. 17 марта 180 года он скончался в Виндобоне (нынешней Вене).

Согласно «Жизнеописаниям Августов», император, не надеясь на исцеление, отказался от питья и пищи, чтобы скорей умереть. На шестой день он позвал друзей и беседовал с ними, смеясь над бренностью человеческих дел. Он говорил:

– Что вы плачете обо мне, а не думаете больше о моровой язве и об общей смерти?

(Эти слова, по-видимому, нашли отзвук в предсмертных словах Льва Толстого.)

Когда его спросили, кому он препоручает своего сына, император ответил:

– Вам, если он будет того достоин, и бессмертным богам.

На седьмой день он закрылся с головой, как бы желая заснуть, и ночью скончался.

Современники считали, что Агриппа способен обращать предметы в золото, проходить сквозь стены и общаться с демонами, а проще говоря – с бесами. Да и сам он верил в магию, только не старую, темную и невежественную, а новую, светлую и просвещенную.

Умер он, не дожив до 50-ти. Девять лет спустя появилась «Похвала знаменитым ученым мужам» епископа Паоло Джовьо. Здесь утверждалось, что Агриппу всюду сопровождал злой дух в обличии черного пса. Когда Агриппа, всеми покинутый, умирал в Лионе, он снял с этого пса ошейник, покрытый магическими символами, и воскликнул:

– Прочь, проклятая тварь, погубившая меня безвозвратно!

После чего пес в отчаянии прыгнул в реку Аре и утонул. (На самом деле Агриппа умер не в Лионе, а в Гренобле, и река Аре протекает не через Лион, а через швейцарский город Берн.)

Иоганн Вейер, ученик Агриппы, в трактате «Об ухищрениях демонов» подтвердил, что у Агриппы был черный пес по кличке Месье и люди невежественные почитали его за демона. Однако Месье был не исчадием ада, а самым обычным псом, о чем ясно свидетельствует наличие у него пары – суки по кличке Мадемуазель. А нелепые слухи возникли потому, что Агриппа был слишком привязан к Месье: он даже позволял ему спать в своей кровати и сидеть за своим столом.

Но потомки поверили не свидетельству очевидца, а легенде епископа.

Если верить Тациту, после рождения Нерона Агриппина обратилась к халдеям (восточным астрологам) с вопросом о грядущей судьбе мальчика. Те ей ответили, что он будет царствовать, но убьет свою мать. Агриппина воскликнула:

– Пусть убивает, лишь бы царствовал!

После смерти Клавдия Агриппина действительно сделала 16-летнего Нерона императором, но фактически правила государством сама. По замечанию Тацита, «она желала доставить сыну верховную власть, но терпеть его властвования она не могла».

Нерон с таким положением вещей не смирился и вскоре изгнал Агриппину из императорского дворца. Отношения между матерью и сыном накалились до такой степени, что Агриппина окрестила Нерона «врагом рода человеческого» (потом христиане стали так именовать дьявола).

В конце концов, опасаясь, что мать путем интриг и заговоров отстранит его от власти, Нерон приказал ее убить. Когда посланный для этого центурион обнажил меч, Агриппина подставила ему живот и воскликнула:

– Поражай чрево!

(То есть чрево, которое выносило Нерона.)

В 1797 году Джон Адамс стал вторым, после Джорджа Вашингтона, президентом США. Три года спустя он стал первым хозяином только что выстроенного Белого дома, который, впрочем, тогда еще не был белым. Покинув президентское кресло, Адамс удалился в Куинси, неподалеку от Бостона.

Он умер 4 июля 1826 года, в День независимости США. Утром его служанка миссис Кларк спросила, знает ли он, какой сегодня день. Адамс ответил:

– О да, это славный день Четвертого июля. Это великий день. Это хороший день. Да благословит его Господь. Да благословит Господь вас всех.

Он впал в беспамятство, потом очнулся и пробормотал:

– Томас Джефферсон…

Легенда дополнила эти слова:

– Томас Джефферсон… еще жив.

Джефферсон, третий президент США, долгие годы был главным соперником Адамса. По странному совпадению он умер за несколько часов до Адамса, в полувековой юбилей Декларации независимости.

Позднее стали рассказывать, что умирающий Адамс был разбужен звоном колоколов и пушечными выстрелами. Узнав, что празднуют День независимости, он воскликнул:

– Независимость навсегда!

Поведал об этом видный политик Дэниел Уэбстер в 1846 году. Позднее эта легенда обогатилась подробностями, ничуть не более достоверными. Но лозунг «Независимость навсегда!» уже нельзя отделить от имени Адамса-старшего.

Адамс-младший был послом в Петербурге, в 1824–1829 годах – президентом США, потом – конгрессменом.

В 1846 году 78-летний Адамс перенес инсульт. 21 февраля 1848 года в Палате представителей обсуждался вопрос о награждении офицеров – участников войны с Мексикой. Адамс, ярый противник этой войны, поднялся, чтобы ответить на вопрос, заданный спикером Палаты, и тут же упал, пораженный кровоизлиянием в мозг.

Его перенесли в апартаменты спикера и положили в гостиной. Здесь он невнятно произнес загадочные слова:

– Это последний на земле. Я доволен.

Два дня спустя Джон Куинси Адамс скончался.

Его предсмертные слова стали частью американской культуры. «Это последний на земле» – название одной из глав романа Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома», хотя в русском переводе глава названа просто «Прощание».

Свое толкование предложил Марк Твен в очерке «Последние слова великих людей». Подобно многим другим, пишет Твен, Адамс не приготовил свои последние слова заранее, и результат оказался плачевный: «Скажи он “последняя роза лета” или “последний косяк сельди”, в этом было бы не больше смысла. Он имел в виду: “Адам был первым, а Адамс – последним на земле”. Но он начал слишком поздно, и ему пришлось уйти из жизни, ограничившись бессмысленным бормотанием».