– В моей жизни, в сущности, было не больше радостей и удовольствий, чем у моего соседа по улице, который стоит каких-нибудь полмиллиона.

Эти слова приведены в сборнике последних слов знаменитостей, вышедшем в 1961 году, и они, разумеется, вымышлены.

Ватто, начинавший как художник-декоратор, в конце 1710-х годов стал модным живописцем. Но к этому времени он уже был неизлечимо болен чахоткой. Он умер 8 июля 1721 года в городке Ножан под Парижем, в возрасте 36 лет.

Четверть века спустя Антуан д’Аржанвиль в своем сборнике биографий художников рассказывал, что, когда лежащему на смертном одре Ватто поднесли грубо сработанное распятие, он воскликнул:

– Уберите это распятие, оно причиняет мне боль; возможно ли, чтобы к моему Господу относились столь неподобающим образом?

Биографы считают этот рассказ легендарным.

Вероятно, он возник из рассказа Джорджо Вазари о смерти Нанни Гроссо, итальянского художника конца XV века. В больнице, где он умирал, ему дали приложиться к деревянному распятию грубой работы. Нанни потребовал убрать его и заменить одним из распятий скульптора Донателло, заявив, что иначе он умрет в отчаянии; «настолько, – добавляет Вазари, – не выносил он плохо сделанных произведений своего искусства». Кроме этой истории (тоже, судя по всему, легендарной) о Нанни Гроссо ничего не известно.

На склоне лет герцог Веллингтон, победитель при Ватерлоо, был уже чем-то вроде живого национального монумента. В своем Уолмерском замке он вставал в 6 утра и спал в походной кровати – той самой, что служила ему на войне.

12 сентября 1852 года он сообщил в письме к леди Солсбери о странном случае:

В понедельник, 13 сентября, Веллингтон известил леди Солсбери, что ожидает ее визита во вторник. 14-го камердинер, явившийся, как обычно, в 6 утра, застал Веллингтона в кровати и не решился его будить. Затем одна из служанок сказала, что слышала стоны в спальне герцога. Камердинер зашел к нему снова и (как пишут биографы) сказал:

– Ваша светлость, время уже довольно позднее, начало восьмого.

– В самом деле? – спросил герцог своим обычным тоном. – Ты знаешь, где тут живет аптекарь?

– Да, ваша светлость.

– Тогда пошли за ним и дай ему знать, что я бы хотел его видеть. Я чувствую себя не особенно хорошо и полежу, пока он не придет.

В тот же день герцог скончался от последствий удара. Кто именно хотел передать ему послание свыше, осталось загадкой.

В ноябре 1826 года молодой поэт Веневитинов уезжал из Москвы в Петербург, на службу в Министерстве иностранных дел. Перед отъездом княгиня Зинаида Волконская, в которую он был страстно и, разумеется, безнадежно влюблен, подарила ему перстень. Княгиня сказала, что этот перстень найден в развалинах Геркуланума – города, погибшего вместе с Помпеей при извержении Везувия.

Этот перстень Веневитинов считал своим талисманом и всегда носил с собой. Он говорил, что наденет его в день женитьбы или в день смерти.

В марте 1827 года Веневитинов возвращался с бала, разгоряченный танцами, едва накинув шинель. Ночь была ветреная и холодная, он сильно простудился и умер 15 марта, не дожив до 22 лет.

В последний час его друг, поэт Алексей Хомяков надел ему заветный перстень на палец.

– Разве я женюсь? – удивленно спросил умирающий.

– Нет, – отвечал Хомяков.

В 1791 году Пьер Верньо, адвокат из Бордо (департамент Жиронда), стал одним из вождей группировки, в которой было много его земляков; отсюда их наименование «жирондисты». 2 июня 1793 года якобинский Конвент одобрил арест депутатов-жирондистов, а Революционный трибунал вынес им смертный приговор. Нередко можно прочесть, что во время процесса либо уже перед казнью Верньо заявил:

– Революция, подобно Сатурну, пожирает своих детей.

(Бог Сатурн проглатывал своих новорожденных детей, ибо ему было предсказано, что один из них лишит его власти.)

На самом деле эта фраза появилась уже после революции.

Казнь состоялась 31 октября. В мемуарах палача Сансона утверждается, что Верньо, восходя на эшафот, воскликнул:

– Лучше смерть, чем рабство!

Мемуары Сансона – фальшивка, но доля истины в этой легенде есть. Согласно отчету о казни, приговоренные пели припев «Гимна свободе»:

Пение продолжалось недолго. На казнь двадцати человек потребовалось 38 минут.

За 10 лет своего правления Веспасиан расширил границы империи, почти не прибегая к оружию, и привел в порядок финансы, разрушенные междоусобными войнами. Для пополнения казны он не брезговал ничем и даже обложил налогом общественные туалеты, откуда и произошло выражение «Деньги не пахнут».

Его бережливость создала ему репутацию скупца, однако император относился к этому с юмором. Когда (согласно Светонию) Веспасиану доложили, что решено поставить ему на общественный счет колоссальную статую немалой цены, он протянул ладонь и сказал: «Ставьте немедленно, вот постамент».

Чувство юмора не изменило ему и на смертном одре. Почувствовав приближение смерти, император заметил:

– Увы, кажется, я становлюсь богом…

(Императоров после смерти обожествляли – правда, не всех, а только тех, кого сенатская аристократия считала «хорошими императорами».)

24 июня 79 года, сообщает Светоний, Веспасиана «прослабило чуть не до смерти». Со словами:

– Император должен умереть стоя, – он попытался выпрямиться и скончался на руках своих приближенных.

На его похоронах Фавор, главный мим, изображая слова и дела покойника, спросил чиновников, во сколько обошлось погребальное шествие? И услышав, что в 10 миллионов, воскликнул: «Дайте мне десять тысяч и бросайте меня хоть в Тибр!»

Вильгельм I пережил четыре террористических покушения и в одном из них был серьезно ранен; тем не менее он дожил до 90 лет.

Умер он утром 9 марта 1888 года в берлинском Старом дворце. В газетах сообщалось, что накануне вечером он беседовал с принцем Вильгельмом о делах государства. Принцесса Луиза сказала отцу, что столь долгий и громкий разговор может его утомить. Тот возразил:

– У меня уже не осталось времени на усталость.

Едва ли эти слова достоверны. Дело в том, что 8 марта после обеда император принял Бисмарка, принесшего на подпись указ о роспуске рейхстага. Вильгельм, согласно достоверным свидетельствам, ответил: