- Ну что еще? - спросил он покровительственным отеческим тоном.

- Разве не целесообразнее было бы вызвать адепта с активным даром? - заметил Пилий с недоумением. - Телепатия не поможет вам справиться с магией Воды!

Верховный закатил глаза.

- Я не собираюсь натравливать Дайну на Сайарадил Вэй! - воскликнул он.

Взгляд стражника стал непонимающим.

- Мне недолго осталось, - вздохнул Верховный. - Если Небо будет благосклонно, я протяну еще год. Наставники понимают это и уже приглядываются друг к другу. Разумеется, у Арамила есть поклонники, но... Как я и предполагал, сентиментальная привязанности к ученикам может играет против него. Многие уже начинают принимать сторону Аргуса. Если он станет следующим Верховным жрецом, это будет трагедия! Я пытался повлиять на волю Арамила, но он слишком искусен, а я - слишком стар, - Верховный развел руками, словно показывая на собственную немощность. - Если отчеты, которые приходят ко мне из Вальда, правдивы, то сила Дайны - то, что нужно. Она поможет вернуть ему былое честолюбие и вытравить из разума все, что мешает занять положенное место!

- Сайарадил Вэй? - уточнил Пилий.

В его голосе послышалась что-то странное. Верховный быстро обернулся, но на гладком, без какого-либо выражения лице Пилия не было ни тени улыбки. Заподозрить его в насмешке было невозможно.

- Ступай, - махнул рукой Верховный, желая поскорее остаться один: от переживаний у него застучало в висках.

Пилий скрылся за дверью и, лишь свернув в темноту коридора, позволил себе смешок.

Сунувшихся внутрь послушников Верховный выгнал грозным окриком. Сквозняк от захлопнувшейся двери затушил светильник, и стало ясно, что солнце за окном давно уже село. Комната погрузилась во мрак.

Укрывшийся темнотой, Верховный сжался в кресле, из могущественного жреца превратившись вдруг в обычного человека - больного, худого и сутулого. Спрятав лицо в длинных рукавах, он зарыдал навзрыд, как дитя, осознав свое полное бессилие перед старостью. 'У меня есть последователи, - подумал он, и глаза его фанатично вспыхнули. - Преданные мне люди и прекрасный приемник! Всю свою жизнь я положил на алтарь служения Храму. Мне сложат хвалебные песни благодарные потомки!'

- Великое Небо! - простонал он, готовый рассмеяться; на сердце у него воцарился мир.

Черное небо за окном молчаливо глазело на Верховного мигающими звездами. Оно знало всю абсурдность его глупых надежд, ведь старость не щадит никого, а мертвые не слышат хвалебных песен в свою честь.

Круг, нацарапанный на темной коре, служил мишенью. Ни одна из стрел не вышла за его границу.

- Что ты теперь скажешь, мой друг? - Лим опустил лук, самодовольно улыбаясь.

Сантар кисло глянул на свою мишень, попасть в которую ему пока не удалось.

- Что тут говорить... У тебя преимущество, - пробурчал он.

- Ты сам хотел стрелять из кмехского лука, - возразил Лим. - Среди всех изгоев только у твоего отца хватает силы, чтобы натянуть у такого тетиву!

- Тогда мне остается только пойти и - ласточкой с водопада! - нахохлился Сантар.

- Э, нет, это ты всегда успеешь! - Лим разбежался и запрыгнул ему на спину, крепко обхватив руками за шею. - Давай как договаривались!

- Может, я откуплюсь, а? - прохрипел полузадушенный Сантар, сгибаясь под тяжестью друга.

- То есть ты предлагаешь мне жалкие монеты в обмен на удовольствие прокатиться по Убежищу? - Лим сделал вид, что задумался. - Ваше предложение отклонено, господин!.. Н-но, лошадка, пшшла! - радостно завопил он и дернул Сантара за уши.

- Катись к праотцам! - рявкнул тот и, упав на спину, придавил друга к земле, пытаясь высвободиться из его цепких объятий.

- Пинаешься - ну точно лошадка! - орал во весь голос Лим, от души молотя кулаками.

Этому балбесу только бы глотку драть.

Выпутавшись из кольца цепких рук, Сантар откатился в сторону и сел, скрестив ноги.

- Отцовский лук еще больше, - пробормотал он, сверля взглядом исподлобья огромный лук, лежавший в траве. - Я должен стать сильнее! Как мой отец...

- Как отец, - застонал Лим, воздев руки к небу, - и отец отца, и дед отца... До дурной бесконечности!

- Всего девять поколений! - запротестовал Сантар. - Мы - род лучников. Один я отщепенец... Нужно мне, понимаешь?

- Не понимаю, - Лим упрямо сложил руки на груди. - Повесь эту допотопную реликвию на стену! Вот, попробуй из моего.

Сантар нехотя взял простенький лук, натянул тетиву... Стрела со свистом пронеслась в воздухе, угодив аккурат в центр мишени. Лим подошел ближе и оценил:

- Глубоко вошла! Да в тебе силы, что в лесном лихе!

- Этого недостаточно, чтобы сравниться с отцом, - тяжело вздохнул Сантар.

- Через пару лет ты станешь таким же великаном, как он, - попытался воодушевить его Лим.

- Мне, вообще-то, семнадцать, - зло огрызнулся Сантар.

- Для назара ты высокий, - Лим окинул друга оценивающим взглядом: тот был ниже его на голову, но сам-то Лим всегда выделялся ростом.

- Не такой высокий, как отец, - возразил Сантар.

- И сильный, хоть тощий, как все назары.

- Но с отцом не сравниться.

- Назары...

- Я - не - назар! - гаркнул Сантар, выходя из себя. - Почему ты каждый раз тыкаешь мне этим?

- Да потому, что ты - не - кмех! - отбрил его Лим.

Сантар сник и принялся мрачно собирать разложенное оружие, которое они принесли с собой.

- Разве меч для тебя - не главное? Лихо раздери, даже Чен-Ку тебя хвалит! - продолжал наседать на него Лим. - Почему ты все время недоволен?

- Потому что у меня кровь разбавлена! - Сантар поднял на Лима глаза, горевшие фанатичным огнем. - Вот скажи, как стать сильнее?

Как ни крути, природа была несправедлива: Сантар тренировался вдвое больше остальных, но его плечи по прежнему были узкими, ноги - худыми, а руки - жилистыми.

- Ну, брат, - протянул Лим, приосаниваясь. - Это ж целая наука...

Сантар хотел съездить ему по самодовольной физиономии, но вдруг услышал, как кто-то зовет его по имени.

- Кричат с опушки у Поющего озера, - определил Лим.

- У первого дозорного пункта, - поправил Сантар; слух у него был лучше. - Это Райхана!

- О-о-о, - расплылся в улыбке Лим. - Райха-ана-а, - и получил давно назревавший подзатыльник.

Райхана ждала их около первого дозора, от нетерпения едва не подпрыгивая на месте.

- Вот хороши - ушли и никому не сказали, куда! - воскликнула она, увидев друзей, идущих из леса.

- Ты же знаешь наше место, - пожал плечами Сантар.

- Мне что, надо было идти одной в лес? - вскинулась Райхана, упирая руки в бока.

- Ты же всегда ходишь одна, - недоуменно сказал Сантар.

- И что с того? - пуще прежнего разозлилась Райхана.

- Да просто... - начал оправдываться Сантар, но осекся, поглядев на стоявшего рядом Лима.

Веснушчатая физиономия лучшего друга лоснилась от ехидной улыбочки.

- Чему ты радуешься? - вспылил Сантар.

Лим как ни в чем не бывало повернулся к Райхане:

- Зачем тебе этот увалень?

- Его отец вернулся...

Едва услышав это, Сантар сорвался с места. Райхана проводила его хмурым взглядом.

- Не бери в голову, - ободрил ее Лим. - Отец для него всегда на первом месте.

Лицо Райханы осветилось теплой улыбкой.

- Ошибаешься. На первом месте мать. Отец - на втором. Я уже свыклась с этой мыслью... Но третье место - мое! - Райхана весело тряхнула пышными черными волосами.

- Вот как? - Лим почесал затылок. - Я-то думал, третье место для лучшего друга...

- Даже не мечтай! - фыркнула Райхана и, развернувшись на носочках, гордо удалилась в сторону поселения, придерживая разлетающиеся юбки.

***

Убежище изгоев управлялось старейшинами, их слово равнялось закону. Любой человек мог рассчитывать на справедливость. Всего старейшин было семь, по одному из каждого народа - от северян, кмехов, назаров, вандов и жителей островных колоний; кроме этой пятерки было еще двое, в прошлом жители Эндроса, ныне считавшиеся признанными лидерами среди старейшин. Они ушли на север совсем юными - теперь же это были мужчины преклонных лет, много на своем веку повидавшие.