Сайа́радил

Громкий стук в дверь испугал канарейку - она заметалась в клетке под потолком, ударяясь крылышками о решетку. 'Великое Небо, велел же не беспокоить!' - простонал про себя наставник Арамил, но все же кивнул замершему у двери послушнику. Створки распахнулись, и в комнату, путаясь в длинном одеянии, ввалился один из младших жрецов. Послушник бесшумно скрылся за дверью.

- Как ты посмел нарушить мое уединение? - рявкнул Арамил.

Стоявшая в углу ваза из имперского фарфора пошла трещинами. Наставник сделал глубокий вдох, успокаиваясь.

- Прошу созвать Совет, - дрожащим голосом ответил жрец.

- Основание? - ледяным тоном осведомился наставник.

- Третий запрет Устава был нарушен! - выпалил жрец, падая ниц.

Арамил медленно поднялся на ноги:

- Повтори.

Ваза раскололась надвое, но наставник этого даже не заметил.

- В Святилище вошел посторонний, - промямлил жрец.

- Кто осмелился?

- Всего лишь ребенок!

- А стража?!

- Так ведь праздник в разгаре...

- Казнить, - процедил Арамил. - Сегодня же, без права на последнее слово и прощание с родными!

Жрец вздрогнул, не смея поднять глаза: ходили слухи, что в гневе наставник способен убивать взглядом.

- Веками наши предшественники оберегали Святилище от посторонних, - Арамил тяжело опустился на стул. - Виновника ожидает суровая расплата!

- Это девочка.

- Родители будут рады избавиться от лишнего рта!

- У нее белые одежды, - осторожно добавил жрец.

Арамил поморщился.

- Она из благородных?

Жрец беспомощно пожал плечами.

- Бесполезны, - процедил Арамил. - Позже решу, как вас наказать... Где она?

- В зале за купелью. Мы не стали ее допрашивать и сразу поспешили к вам.

Арамил покосился на жреца. Тот, кажется, действительно спешил - волосы в беспорядке, драпированные складки растрепались, на подоле виднелись темные пятна...

- Скажи-ка, - прищурился наставник, - почему на твоих одеждах кровь?

Жрец оглядел себя и зарделся - явиться в верхние покои в таком виде!

- Должно быть, испачкался, когда нес девчонку, - смущенно объяснил он.

- Она ранена? - нахмурился Арамил.

- Всего пара царапин на ладонях! Негодница вцепилась в Саркофаг так, что мы еле отодрали ее, - залепетал жрец, падая ниц.

- Царапины, - повторил наставник, подходя ближе и вглядываясь в кровавые отпечатки на одеждах жреца - тот съежился, но Арамил лишь небрежно указал ему на выход.

Непрерывно кланяясь, несчастный попятился к двери.

Едва оставшись один, наставник переменился в лице. От напускного высокомерия и следа не осталось: Арамил заметался по комнате в поисках белой маски и, отыскав ее в сундуке за кроватью, выбежал из комнаты, несказанно удивив стоявшего за дверью послушника.

***

Окна были закрыты изнутри глухими ставнями - жрецы считали, что дневной свет напоминает о радостях жизни. Тусклые масляные светильники нагоняли по углам тени, потолок терялся в сумрачной высоте - а уж от жертвенника в центре зала и вовсе пробирала дрожь: узкий каменный стол, покрытый выточенным узором, по размеру был маловат для взрослого человека, но вот для ребенка... И пусть жречество уже много столетий не приносило человеческих жертв - девочка, примостившаяся на скамейке у стены, все равно косилась со страхом то на жертвенник, то на мрачного жреца-стража, не сводившего с нее глаз.

В тишине раздались шаги. Пленница гордо выпрямила спину и в то же время попыталась стать как можно незаметней.

- Почему ее сразу не казнили? - послышался из-за двери недовольный голос, заставивший девочку вздрогнуть против воли.

В залу вошли трое жрецов, облаченных в белоснежные туники и плащи с золотым шитьем. Просторные капюшоны были надвинуты до самых бровей, руки скрыты перчатками, а лица - масками из белого алебастра.

Маски улыбались.

Страж у входа бухнулся на колени и возвел руки над головой, что могло значить лишь одно: облаченные в белые одежды никто иные, как наставники Храмовой школы. Девочка хотела встать и поклониться, но наставники вдруг разом сняли маски, заставив пленницу плотнее вжаться в стену. Она знала: непосвященным запрещено видеть истинные лица служителей Храма; они снимают маски лишь перед тем, кому зачитывают смертный приговор.

***

Наставник Аргус негодовал.

- Почему ее сразу не казнили? - шипел он всю дорогу к залу.

В Храме оказалось лишь трое из членов Совета: пятеро отбыли в северные провинции, где бушевал черный мор; еще четверо присутствовали на празднествах, проводимых в городе. Впрочем, трое из присутствующих были самыми могущественными из членов Совета: старший наставник Еримил, всегда голосующий последним; наставник Аргус, магическую мощь которого питали не знания, а изрядный темперамент; наставник Арамил, самый молодой из членов Совет, выдающиеся способности которого с лихвой восполняли отсутствие опыта.

- Как можно казнить ребенка, чья вина не доказана? - раздражение Арамил привычно скрывал за безмятежной улыбкой.

- Мягкотелость тебя погубит, - прищурился Аргус, который не умел притворяться и всегда говорил то, что думал.

- Это угроза? - Арамил улыбнулся еще шире.

- Если девочка из хорошей семьи, нам придется ее отпустить, - вклинился между спорщиками наставник Еримил. - Но как избежать пересудов?

- Нужно лишь доказать, что она не совершала преступления, - хмыкнул Арамил и первым вошел в зал.

Внутри было душно из-за курящихся благовоний. Пряный запах корицы, мускусный аромат нарда и тонкий древесный запах сандала... Арамил, который терпеть не мог приторных благовоний, поморщился.

Юная преступница забилась в дальний угол, но ее выдали одежды, белевшие в полумраке залы. Справа послышался тоскливый вздох наставника Еримила: белые одежды свидетельствовали о благородном происхождении нарушительницы храмового Устава. Приблизившись, Арамил увидел крошечную девчонку с растрепанным пучком светлых волос и огромными, но удивительно осмысленными глазами. Ей было страшно, но то, как умело она скрывала страх, вызвало восхищение у наставника.

- Тебе здесь ничего не угрожает, - сказал Арамил успокаивающе.

Лицо Аргуса перекосило от злобы, но молодой наставник только этого и добивался.

- Назови своё имя, - продолжил он, присаживаясь на край скамейки.

Девочка расправила плечи, сказала:

- Сайарадил, - и попыталась встать для поклона, но запуталась в складках длинного одеяния и неловко плюхнулась на скамейку.

- Даже так? - усмехнулся наставник.

Он решил, что это шутка: имя было благородным, но мужским, и не могло принадлежать девочке, но... Смешок застрял в горле, когда Арамил заметил тонкую пурпурную кайму, идущую по вороту ее туники. Важную деталь разглядели и остальные наставники.

- Кто твой отец? - резко спросил Еримил.

Девочка выпрямилась, тщательно расправила скомканное платье и, встав, звонко произнесла:

- Мой отец - Дижимиус Вэй, сын Кармаила, глава рода Валлардов, сенатор Эндроса! - и, словно испугавшись гулкого эха, съежилась и села на место.

Арамил с трудом сдержал смешок. Перед ним сидела не просто знатная особа, а фамильная аристократка, отпрыск одного из двенадцати родов-основателей города!.. Дижимиус Валлард Вэй - семнадцатый глава рода, знаменитый своим ораторским искусством и тем, что не сумел произвести на свет сына, из-за чего его наследницей считалась десятилетняя дочь...

Здесь Арамил запнулся, осознав наконец, кто попал к ним в руки. В присутствии этой маленькой девчонки только избранным разрешалось сидеть. Лишь некоторые имели право с ней заговорить. Многим не разрешалось на нее даже смотреть! Осквернительница Святилища оказалась вдруг неприкосновенной.