Как одно из проявлений взаимоотношения близнецов надо, по-видимому, рассматривать вопрос об одежде близнецов, хотя он содержит, конечно, и другие элементы. Опрос и наблюдения показали, что пары ОБ чаще, чем пары РБ, желают иметь одинаковую одежду. В этом, очевидно, обнаруживается их чувство солидарности, симпатии друг к другу. Вероятно, что в ряде случаев РБ хотят различием одежды подчеркнуть свою независимость друг от друга, нежелание слыть за близнецов и т. п. (Lehtovaara, 1938; Gedda, 1951, и др.). Однако, как отмечает Гедда, желание иметь одинаковую одежду не всегда совпадает с желанием надевать одежду своего близнеца. Здесь выступает сознание своей индивидуальности, несмотря на симпатию и преданность своему близнецу.

Тот коллектив, который образуют близнецы, особенно если он состоит из большего числа детей, чем двое, иногда приобретает тенденцию замыкаться от окружающего мира, особенно, если близнецы вырабатывают своеобразную речь, понятную только им. Это вредно отражается на развитии близнецов, они отстают от сверстников в смысле психического развития и т. д. (Zazzo, 1952, и др.).

Близнецовый коллектив входит обычно в состав семьи как более крупного коллектива. Влияние отца и матери, братьев и сестер на развитие близнецов, влияние разницы в отношении к близнецам других членов семьи на близнецов и их взаимоотношения — вопросы очень важные для оценки роли социальной среды на формирование психики близнецов. Например, одна из девочек пары ОБ, Нина Ин. о которой речь идет побробнее в другом месте, страдала кривошеей; отец явно больше любил ее нормальную близнячку. Этим, конечно, усиливалось сознание неполноценности у пострадавшей с вытекающими отсюда последствиями. Многообразное и очень важное влияние семьи на развитие психики близнецов еще очень мало исследовано. Примером своеобразного жизненного эксперимента, показывающего важность роли семейной среды, является случай с парой ОБ, описанный Швезингер (Schwesinger, 1952). ОБ Эльвира и Эсфирь росли в разных семьях: первая в семье своей матери, вышедшей вторично замуж и имевшей еще других детей, с которыми Эльвира дружно жила; вторая у суровой приемной матери, в одиночестве и трудных условиях. В материальном отношении обе близнячки жили примерно на одном уровне достаточности. Жизнь Эльвиры сложилась сравнительно удачно, тогда как Эсфирь, замкнутая, неуравновешенная, стала морфинисткой и рано погибла, по-видимому, покончив самоубийством.

Были попытки выяснить социальные отношения близнецов вне семьи — в школьной среде (Lehtovaara, 1938). Это трудная задача, и пока что ее нельзя считать решенной. Выбор детей, с которыми близнецы дружат, совместно играют и т. д., их возраст, пол, число их и проч. — все это учитывалось. Оказалось, что выбор ОБ в отношении товарищей в том же школьном коллективе в общем более похож, чем РБ. Это один из примеров того избирательного отношения к среде, о котором речь была выше.

Социальная ориентация близнецов обнаруживается также в их детских планах относительно будущей профессии. Около 75% пар ОБ имело похожие планы, тогда как только около 50% пар РБ высказало в той или иной мере схожие проекты своего будущего (Lehtovaara, 1938).

Все вышеприведенные данные об отношении близнецов к их социальной среде теснейшим образом связаны с вопросами способов выражения, самообнаружения, общения, т. е. речи, рисунка, мимики, жестикуляции и т. д. К этой группе вопросов мы теперь и переходим.

О развитии речи у близнецов говорится в другом месте (см. главу тринадцатую). С психологических позиций речь близнецов еще очень мало изучена, и физиология речи у близнецов по существу вовсе не изучена. Попытка анализа речи 12 пар близнецов обоих типов по определенной системе (Шейдта), различающей 5 основных классов слов, не обнаружила существенно большего внутрипарного сходства ОБ по сравнению с РБ (Gottschick, 1939). Далее были сделаны попытки установить связь особенностей речи с характеристикой «личности» близнецов и конституциональными типами, моторикой, «личным темпом» и т. д. (Luchsinger, 1940). Все эти попытки малоубедительны с методической и методологической стороны. Например, изучение «внутренней речи» (мыслей и представлений без произнесения слов испытуемым) велось интроспективным методом, т. е. на основании словесного отчета испытуемого после выполнения им определенных заданий (например, «продумать» без произнесения слов 7 пунктов из таблицы умножения: 5x5= 25 и т. п.). Если испытуемый видел цифры умственным взором — значит он «визуальный» тип. а если он хотел произносить соответствующие слова — он «моторный» тип, и т. д. ОБ при таком испытании обнаружили заметно большее внутрипарное сходство, чем РБ. Эти данные служат основанием для вывода о значительной наследственной обусловленности «типа воображения» (Luchsinger, 1944). Здесь самый метод исследования недостаточно объективен, обобщение полученных данных путем установки «типов воображения» недостаточно обосновано и тем более утверждение о наследственности этих типов. И тем не менее в явлениях «внутренней речи» мы имеем дело с реальными фактами, которые надо изучать более объективными методами; и очень вероятно, что и в этом отношении ОБ действительно будут иметь большее внутрипарное сходство, чем РБ. Но здесь важно правильно анализировать эти явления и не спешить говорит о их «наследственности».

Недавно была сделана первая экспериментальная попытка изучения развития речи у близнецов с позиции советской психологии, основывающейся на павловском понимании речи как второй сигнальной системы (Лурия и Юдович, 1956). Исследование велось на паре ОБ, Леше и Юре Г., 5 лет, у которых заметно отставало развитие речи. Дети эти родились в срок, их развитие в общем протекало нормально, за исключением речи, и они никаких признаков умственной отсталости или психической дефективности не проявляли. Леша родился 6 фунтов, Юра — 3³/₄ фунтов; здоровьем Юра был слабее Леши, зубы у него прорезались позднее, чем у его близнеца. Мать считала, что Леша активнее Юры и последний «подчиняется» ему. Однако речевое развитие у близнецов оказалось одинаковым. К 5 годам речь этих детей «состояла из небольшого количества общеупотребительных слов (чаще всего искаженных) и небольшого числа "автономных" слов и звуков»; такая речь выпадала из сложившейся системы русского языка. Это были слова и звуки, вплетенные в непосредственное действие и сопровождающиеся оживленными жестами при общении близнецов друг с другом. Это была «синпрактическая» речь, зависящая только от конкретно-действенной ситуации и очень примитивная. Такая речь сложилась и сохранилась до 5 лет, по-видимому в связи с известной косноязычностью детей и «близнецовой ситуацией» — замкнутостью близнецов в паре, которую они образовывали, — малым общением с окружающим миром. Грамматически полные фразы составляли у близнецов лишь 17.4% их речи, а больше половины высказываний состояло из «аморфных» фраз, содержавших или одно слово или сочетания слов типа «Люля», «Леся», «ага», «нца!». Функциональный анализ речи этих близнецов показал, что «синпрактическая» речь, т. е. сопровождающая конкретные поступки, составляет свыше 90% и до 2.8% речь, выходящая за пределы наглядной ситуации. Чужая речь, выходящая за пределы наглядной ситуации, была непонятна близнецам Г.

Исходя из упомянутых предположений о причинах отсталости развития речи этих близнецов, авторы произвели следующий ряд экспериментов. Чтобы разрушить «близнецовую ситуацию» и вынудить близнецов ближе включиться в детский коллектив (близнецы находились в детском учреждении), а в связи с этим стимулировать развитие нормальной речи, близнецов, очень привязанных друг к другу, отчасти разлучили тем, что поместили в разные группы. Далее, с одним из них, Юрой, дополнительно проводили систематические занятия но обучению речи, развивали у него осознанную речь, привычку пользоваться развернутой фразой и т. д. А Леша служил контролем.

Результаты эксперимента обнаружились быстро. Уже через 3 месяца речь близнецов по своей лексике и грамматике приблизилась к обычной речи их сверстников, хотя и сохранились известные черты прежнего косноязычия. «Аморфные» фразы сократились до 12—19%, а преобладающими стали фразы, понятные вне ситуации (предметные), — 81—88%. Через 10 месяцев «аморфные» фразы вовсе исчезли. Вместе с тем речь Юры, подвергшегося специальному речевому обучению, стала более дифференцированной, с более развернутыми фразами, чем речь Леши, Речь стала для Юры предметом специальной осознанной деятельности, он стал понимать структуру ее, чего Леша не мог. Но особенно существенным оказался тот факт, что одновременно с развитием речи резко изменилась вся структура психической жизни близнецов. Овладев объективной системой языка, дети оказались в состоянии формулировать в речи замысел действия, обнаруживать в связи с этим возможность продуктивной, исходящей из замысла, конструктивной деятельности, развился ряд более сложных интеллектуальных функций, дотоле почти незаметных. Все это очень ясно обнаружилось в играх детей, а также в испытаниях путем вопросов, показа картинок и других приемов.