Через пару секунд заходит кто-то ещё.

— Долго ты будешь бегать от меня? — мужской голос так неожиданно разрезает пространство, что я еле успеваю прикусить язык, чтобы избежать возмущенного вздоха.

Это Рома Ловкачев, вот только что он делает в женском туалете?

— Проваливай!

А, ясно. Это Аня.

— Да брось, — по голосу парень улыбается. — Неужели это из-за вечеринки?

— Я же сказала, — почти шипит подруга. — Свали. Не хочу с тобой разговаривать. И верни мне мою сумочку, козёл. Я знаю, она у тебя.

Сумочку? Наверное, Аня забыла её на вечеринке. Хотя, если у Ромы бала мобила подруги, то и остальные вещи, видимо, тоже.

— Она у меня дома, — безразлично говорит парень. — Заезжай, заберёшь. Как раз обсудим твои заёбы.

— Мои заёбы?! — выпаливает Кудрявцева. — Я тебе доверяла, блять. А ты что сделал? Пока я была бухая, трахнул со своими дружками? Скажи спасибо, заяву ещё не накатала. Держись от меня подальше, иначе точно не отвертишься.

Я в шоке открываю рот, не в силах поверить в услышанные. Так Ловкачев с друзьями изнасиловал Аньку? Я, конечно, подозревала что-то подобное, но… Твою ж, сука, мать!

— Да ладно, — слышу шаги. — Тебе же понравилось. Я тебя прекрасно знаю, хватит притворяться такой праведной. Ты сама согласилась…

Какая-то возня.

— Пошёл ты! Отпусти…

Не выдержав, вскакиваю с унитаза (благо, сидела просто так с натянутыми штанами), и быстро покидаю кабинку.

— Какого хрена, Ловкачёв? — вскрикиваю я, в два шага оказываясь рядом с ними. — Отвали от неё.

Толкаю парня в грудь, заставляя отступить.

— Ольханская? — удивлённо таращится. — Ты что…

Парень на мгновение замирает, понимая, что я подслушала весь разговор, а затем бледнеет.

— Значит, так, — хмурится Рома. — Разболтаешь кому-нибудь, и я…

Он делает шаг вперёд, то ли собираясь дотронуться до меня, то ли схватить, то ли ещё что, чёрт его разберёт, но я выяснять не хочу: резко перехватываю его руку и сбиваю с ног, заставляя повалиться на пол лицом вниз. Смотри-ка, навыки ещё не растеряла.

— Ты меня, блять, шантажировать вздумал? Совсем страх потерял? — сильнее завожу его руку за спину, наслаждаясь стоном и бесполезными попытками вырваться. Благо он дрищ дрищом, удержать такого дохляка даже я смогу без проблем. — Ещё раз приблизишься к Аньке, я тебе яйца оторву, понял?

Рома молчит.

— Я не слышу!

— Понял… — морщится от боли.

— А теперь проваливай, — отпускаю Ловкачева, отступая в сторону.

Парень поднимается на ноги, бросает сначала на меня, а потом на Аню презрительный взгляд, а после уходит, и как только за ним закрывается дверь, на меня обрушивается смущение. Я только что узнала о подруге то, о чём она совершенно не собиралась рассказывать. Даже как-то совестно… Но я ведь не виновата, что они решили поболтать в туалете, в котором я ото всех пряталась.

— Ты как? — смотрю на Кудрявцеву.

Та пожимает плечом, мнётся, на меня не смотрит.

— Если это правда, нужно пойти в полицию, — тихо, но уверенно говорю я. — У меня отец мент, поможет.

— Нет, — резко вскидывает голову. — Нет… — уже тише, отводит взгляд. — Я мало что помню… Просто хочу забыть об этом, нахрен ментов.

Молчу, всматриваясь в плачевное состояние подруги. Да уж, натворила она делов. Но настаивать я не хочу, решение всё равно остаётся за Кудрявцевой.

— Хочешь, прогуляем последнюю пару? — больше не нахожу, что придумать.

Аня неуверенно пожимает плечом.

— Только если не будешь расспрашивать про вечеринку и забудешь о том, что услышала.

— Без проблем, — улыбаюсь.

Она кивает, невесело усмехается, а потом вдруг неожиданно начинает смеяться.

— Как ты его уложила, — хохочет Аня. — Где ты научилась таким приёмчикам?

— Ходила на самооборону.

— Ну, ты, Ирка, даёшь! — подруга набрасывается на меня с объятиями, вешаясь на шею, и резко перестаёт смеяться. Я уже думаю, что девушка не выдерживает и решает спрятать слёзы, но, когда она отстраняется, её глаза оказываются сухими, а на губах вновь появляется улыбка. — Пошли. Свалим отсюда.

Она направляется к выходу — я настороженно смотрю ей в спину, взволнованно прикусывая губу. Кудрявцева хорошо умеет прятаться за смехом, даже если ей чертовски больно. Хорошая способность, если не хочешь, чтобы кто-то видел твою душу, я так не умею.

Помедлив секунду, я выхожу вслед за подругой. За мной закрывается дверь, оставляя в туалете не только наши чувства, но и все открывшиеся там секреты, и я в тайне надеюсь, что они никогда не всплывут на поверхность.

«Слова бывают опасны. Ложь, многократно произнесенная вслух, становится правдой». Аника Вишес. Жажда доверия

Christmas Lights — Coldplay

Ложь 42. Стас

— Поверить не могу, что ты реально купил ёлку, — выделяя каждое слово, парирует Ирка.

Она недоверчиво смотрит на большое пушистое дерево, установленное в гостиной, будто оно вот-вот должно испариться. Видимо, Ольханская до последнего не верила, что я всё-таки выделю парочку выходных для украшения квартиры, но на дворе скоро Новый Год, а я и без этого слишком мало времени провожу со своей девушкой.

Компания. Бизнес. Деньги. Партнёры. Деловые встречи. Новые маркетинговые продвижения. Сраные зажравшиеся акционеры.

Помнится, я собирался побыть главой «Бигарро» максимум полгода, пока отец не поправится, в противном случае хотел всё продать к херам, но теперь… Теперь это дерьмо стало частью моей жизни, а желание бросить всё и сбежать постепенно превратилось в нечто иное.

К слову, отец так и не очнулся. До сих пор в коме под пристальным наблюдением самых квалифицированных специалистов, которые не дают никаких утешительных прогнозов. Я же уже давно смирился с мыслью, что мой «любимый» папочка навсегда останется овощем. Наверное, гуманнее было бы отключить его от аппаратов, но ради матери я этого не делаю.

— Давай, — бросаю на голову Ольханской мишуру. — Ёлка сама себя не нарядит.

— Эй! — Ира смешно сбрасывает новогоднее украшение, но сдачи давать не спешит. — Между прочим, мы даже ещё не определились, как будем отмечать Новый год.

Мысленно скулю, отходя к большому окну, за котором резкие порывы ветра разбрасывают в разные стороны снежинки. К вечеру, наверное, поднимется настоящая пурга.

— Я не знаю, — хочется закурить, но для этого нужно выйти на балкон, а там холодно.

У меня есть много вариантов, начиная от клубов и светских вечеринок, заканчивая возможными деловыми встречами или поездками. А, может быть, в самый последний момент я всё отменю и останусь дома. Но… В любом случае, выберу один вариант, и, к сожалению, в нынешних обстоятельствах Ольханская не будет в него включена.

— Времени осталось совсем чуть-чуть, — замечает девушка.

Она подходит ко мне и обнимает со спины, кладёт щёку на спину между лопаток и замирает. Наверное, вслушивается в сердцебиение. Кольцо из нежных рук осторожно сжимается, а тепло горячего тела проникает сквозь одежду.

Я почти две недели пытаюсь сказать Ире о том, что не смогу отпраздновать с ней Новый год, но у меня ничего не выходит. Я не хочу сорвать офигенно-спланированный план по изгнанию продажных акционеров из моей компании ради приятного вечера с любимой. Это единственный шанс избавиться от Екатерины Власовой и её шайки. Три года не должны пройти безрезультатно, Ира обязана понять.

— Давай ближе к делу разберёмся, — вместо правды говорю я. — У меня сейчас столько работы, что понятия не имею, как всё сложится.

Ира молчит.

Затем мычит что-то нечленораздельное, а после расслабляет кольцо своих рук и отстраняется. Ну, вот. Обиделась.

Я не теряю времени: разворачиваюсь, притягиваю к себе девушку и нежно целую в губы. Ира не сопротивляется, но я и без этого понимаю, что девушка расстроилась. Кажется, она уже давно поняла, что я не собираюсь проводить с ней последний день в этом году.