Уже.

Ещё немного, и я сожгу не только кабинет, но и всё здание.

— Вот смотри, — прикусывает губу, пытаясь придумать, как доходчивее объяснить мне что-то. — Бизнес, это цельный механизм. Если барахлит одна деталь, страдают все. Но ты — создатель, а не часть его. Ты не должен сам всё делать, ты должен следить за процессом. Что-то ломается, убираешь, вставляешь новое. Где-то что-то идёт не так, снова исправляешь. Важен результат, а не работа, тебе нужно лишь думать о том, как улучшить или модифицировать этот механизм. Вот в чем фишка. Хочешь совет? Продуктивнее будет нанять помощника, который будет вместо тебя читать документы, а потом приносить тебе на подпись самое лучшее. Заметишь проблему или снижение эффективности, находишь нового помощника. Я, конечно, понимаю, что хочется всё держать под контролем, но это лишь бессмысленная трата энергии. Думай глобальнее.

Я задумчиво прикусываю губу, осмысливая слова Марка. Конечно, он прав. Если я продолжу в том же духе, не только не буду успевать разгребать бумаги, но и следить за бизнесом. У меня уже голова кругом идёт от бесконечных приказов и проектов, которые нужно сто пятьсот раз перепроверить, чтобы подписать и пустить в оборот.

— У меня уже есть помощник, но он не станет таким заниматься. У него всегда куча других важных дел.

— Так заставь, — пожимает плечом. — Ты его начальник. Захочешь — уволь. Понизь в должности. Твоё право.

Официантка приносит нам бутылку ликёра и большую тарелку с закусками — прежде чем девушка уходит, Марк усевает шлёпнуть её по заднице.

— Короче, это тебе почва для размышлений, — парень разливает напитки. — Но, судя по новостям, у тебя и без моих советов дела в гору идут. Кстати, как там твой отец? Не планирует возвращаться?

Я вздыхаю, пододвинув к себе стакан, и недолго смотрю на его содержимое. Вязкое, коричневое. Похоже на микстуру от кашля.

— Он не в состоянии даже дышать самостоятельно, не то что вернуться в бизнес.

Всё-таки делаю небольшой глоток, чуть морщусь. Ликёры — не мой любимый напиток.

— Оу.

Пожимаю плечом.

— Так, что там с акциями? — решаю сменить тему.

— Ах, да. С ними придётся повозиться. Жаль, что в бумажном виде их больше не используют, я бы мог просто забрать их и спрятать. А так они в депозитарии. Я провернул небольшую аферу и перевел их на свой счет под другим именем, так что… Понадобится время и парочка хороших юристов. И, конечно же, деньги.

— Сколько?

Отмахивается.

— С тебя только время, — улыбается. — И надежный человек, который поможет с этим… А…

Что-то на его ноуте пиликает, и Марк отвлекается. Пододвигает его к себе и начинает что-то задумчиво читать. Интересно, что там у него?

— Извини, меня ждут важные дела, — закрывает крышку ноута. — Пусть твой человек свяжется со мной, и мы решим проблему с акциями. Рад был повидаться, — протягивает мне руку. Пожимаю. — Развлекайся.

Парень встаёт из-за стола и, прихватив ноут, уходит, оставив меня среди бесконечных вопросов. Проходит всего несколько секунд, прежде чем Дима подаёт голос:

— Что, будем развлекаться?

Медлю.

— Нет. Едем домой.

Всю дорогу до машины я думаю лишь об одном: зачем Артёму понадобилось прятать акции папы у совершенно чужого человека к тому же таким незаконным способом? Он ведь мог оставить их у себя, а не переписывать на кого-то левого. Чего он боялся? Или, может быть, кого?

«— Он ведь врал о том, кто он.

— А что мы делаем каждый день?» Стрела (Arrow)

Купить бы Джип — Нурминский

Ложь 37. Ира

Я переезжаю к Стасу.

Да, я наконец-то решилась оставить бабулю на попечение отца и попытаться устроить свою собственную жизнь под крылом у любимого. Это так странно: променять привычную советскую квартиру на просторную однушку с евроремонтом. Дорогая мебель, панорамные окна, дизайнерские картины на стенах, кабельное, огромный телевизор в спальне, дьявольски мягкий ковёр и навороченная душевая кабинка с кучей переключателей и режимов. А ещё унитаз… Боже, у меня на телефоне кнопок меньше, чем на толчке Стаса. Нажмёшь не туда, и тебе в жопу ударит струя воды. Однажды так и было, когда я случайно перепутала кнопку смывания.

Да уж.

Я буду скучать по сломанной лампочке в туалете, незатыкающемуся телику в комнате бабули и старому еле работающему компу. Коробка с вещами Назарова остаётся под моей кроватью — брать её к Стасу домой настоящее кощунство. Да и будет неловко, если Скворецкий найдёт вещи Кости, я ведь так и не рассказала ни про них, ни про машину Назарова, оставленную мне на попечение.

И снова ложь, вновь недосказанности.

— Ир, уже средина июля, — говорит Стас, наблюдая за тем, как я складываю свои скудные вещи в шкаф.

— И? — не понимаю.

Это странно: переезжать к парню. Теперь я не просто буду оставаться ночевать у Скворецкого, я буду здесь жить. Возвращаться после работы не в хрущёвку, а сюда. Приносить еду из магазина, какие-то мелочи расставлять по спальне, ванную заставлять своими баночками и флаконами.

Не знаю, как на это реагировать.

— Пора бы уже выбрать универ для поступления.

Закатываю глаза, устало вздыхая. Опять двадцать пять, завёл свою шарманку. Когда же уже успокоится и оставит меня в покое?

— У меня недостаточно баллов, чтобы подать на бюджет, — в сотый раз напоминаю я. — Ты это прекрасно знаешь. А деньги от тебя я не возьму. Мы это обсуждали уже сотню раз! — оставляю в покое одежду и поворачиваюсь к парню, чтобы взглянуть на его наглую физиономию.

Стас стоит в дверях в распахнутой чёрной рубашке, наблюдает за мной как повелитель этого мира, и его взгляд такой пожирающий, что меня неожиданно бросает в жар. Вот он, стоит весь такой сексапильный с растрёпанными тёмными волосами, лёгкой щетиной на скулах. Его губы чуть приоткрыты, и я вижу белоснежные манящие кончики зубов. Стас улыбается или просто издевается надо мной? Если он сейчас оближет губы, я запульнусь в него подушкой.

Ну, или изнасилую прямо здесь и сейчас.

— У меня к тебе предложение получше, — осматривает меня с ног до головы. — Ты выбираешь себе универ. Подаёшь документы. Если не поступаешь на бюджет, я оплачиваю тебе первый год обучения…

Скрещиваю на груди руки, недовольно поджимая губы. Сказала же, что мне не нужны его сраные деньги!

— Один год, Ир, — вскидывает руки, делая пару шагов мне навстречу. — Затем ты, если уж так хочешь, идёшь работать на неполный день. Могу тебе даже помочь с этим. Пятнадцать-двадцать кусков сможешь получать без проблем, отложишь эти деньги на следующий год. Запросто накопишь нужную сумму и дальше будешь оплачивать сама. Такой расклад тебе подходит? Считай это подарком на День Рождения. И если ещё раз скажешь, что тебе не сдались мои деньги, я тебя больше не буду трахать.

Открываю от возмущения рот, словно рыба, выброшенная на сушу. Вот это уже грязная игра! Сам же больше недели не выдержит, шантажист херов.

— Ты же это несерьёзно, — улыбаюсь.

Прикусив губу, медленно направляюсь к парню, чтобы рассеять в прах все его нелепые угрозы, ибо нечего стоять передо мной в распахнутой рубашке и светить своим привлекательным торсом, при этом запаривая мне мозги про поступление.

— Серьёзно, Ир.

Стас не улыбается, но меня это не останавливает. Я сокращаю между нами расстояние, ловким движением изящно развязывая верх своей кофточки, заставляя оголиться большую часть груди.

— Серьёзно, Ир, — передразниваю.

Я в шаге от него. Не смотря на уверенность и наглость, всё внутри меня превращается в настоящее торнадо, перемешиваясь и безжалостно уничтожая на своём пути каждую разумную мысль. Меня бросает в жар, когда наши взгляды пересекаются, а дыхание Стаса резко скользит по моему лицу.

— Серьёзно, Ир? — передразниваю во второй раз.

Мои пальцы прикасаются к горячему телу парня, и только в этот момент я понимаю, насколько у меня холодные руки. Скольжу по торсу вниз, томно вглядываясь в синие яркие глаза напротив, добираюсь до джинс. Но как только моя рука опускается на пах Стаса и сжимает его, Скворецкий резко перехватывает моё запястье, рывком разворачивает к себе спиной и сковывает все движения.