— Дайте мне чего-нибудь покрепче!

Может, так мне станет повеселее.

Бармен приносит виски со льдом, но я прошу целую бутылку. Гулять, так гулять.

Кладу клатч на столешницу, достаю сотовый, лёгким движением взбалтывая алкоголь в стакане. Никто не пишет, пропущенных тоже не наблюдаю. Зато мои одноклассницы выложили сто-пятьсот фоток в истории вк, как они развлекаются в «Лужниках».

На мгновение меня охватывает желание тоже сфоткаться и похвастаться дорогим нарядом и крутой маской, но я вовремя одёргиваю себя. Сегодня я не Ира Ольханская, я никто. Ни одна душа не должна знать, что я была здесь.

Крепкая ладонь опускается на мою поясницу, и сквозь тонкую ткань платья я ощущаю горячие пальцы нарушителя моего личного пространства. В первую очередь я думаю, что это Стас, но надежды рушатся, когда человек нагибается и громко говорит:

— Почему такая красотка скучает одна?

Голос незнакомый. Парень, нагло присевший на соседний стул, тоже. Оперная белая маска скрывает половину лица, кривой линией проходя наискось от левого уха до правого подбородка. Часть губ спрятана, зато небольшая родинка на щеке нет.

Русые волосы, карие глаза.

Дорогие часы на руке, рукава чёрной рубашки закатаны по локоть, обычные джинсы и ботинки. Выглядит стильно и… пафосно. В прочем, как и все золотые мальчики.

— Я жду друга! — немного наклоняюсь, чтобы меня расслышали.

Смотрю в сторону охранника, взглядом даю понять, что всё в порядке. Парень замечает это, оценивает моего телохранителя будто товар на полке и усмехается.

— Заметно! — насмешка. — Меня Марк зовут. Я, кажется, раньше тебя не видел.

Показываю на свою маску.

— Я не про это, — отмахивается, наклоняясь ближе. — Если ты надел маску, это значит, что спрятался, — непонимающе вскидываю бровь, делаю небольшой глоток виски. Марк улыбается, затем оборачивается в сторону гостей, выбирая жертву. — Парень в маске «вендетта» — сын бизнесмена Демьянова. Трое ребят на втором этаже — братья Розины, дети политика. Светка Николаева, дочь министра, — показывает на девушку в серебряном платье. — Рядом с ней дочка депутата Белява. И всё в таком духе…

Продолжаю внимательно наблюдать за незнакомцем, пытаясь сообразить, что он от меня хочет и к чему вообще все эти речи.

— Я их всех знаю, а тебя нет, — улыбается.

— Это задевает тебя? — улыбаюсь.

— Немного. Бармен, стакан конька! — отворачивается от меня, чтобы сделать заказ. — Как тебя зовут?

Медлю.

— Лена, — первое, что приходит в голову, — это имя моей матери.

— Очень приятно! — протягивает руку — неуверенно пожимаю её.

Бегло осматриваю клуб, пытаясь отыскать Стаса, но среди незнакомых людей в масках это практически невозможно. Тем более я не знаю, как именно собирается принарядиться Скворецкий.

— Не хочешь подняться на крышу? — интересуется Марк. — Там обстановка повеселее, и музыка не такая громкая, — заметив моё замешательство, парень добавляет. — Своего пёсика конечно же бери с собой.

Смотрю на охранника, недолго думаю. А почему бы собственно и нет? Здесь действительно слишком душно и шумно. Тем более телохранитель будет неподалёку, так что никто не сможет мне ничего сделать. Я просто подышу воздухом, как раз смогу позвонить Стасу и поторопить его.

— Ладно. Пошли.

Прячу телефон в сумочку, уже собираюсь поинтересоваться у бармена, сколько я должна на виски, но не успеваю.

— Я угощаю, — выпендрёжник.

Он кладёт на стол пятитысячную купюру и забирает бутылку с собой. Я же в свою очередь решаю прихватить стакан с недопитым виски, стараясь не думать о том, сколько стоит алкоголь. Здесь явно бухло не за пятьсот рублей.

Аккуратно пробираясь мимо столпившейся молодежи, мы идём в сторону лестницы и поднимаемся на второй этаж. Мельком смотрю на охранника: тот следует позади, стараясь не отставать. Через слабоосвещённый узкий коридор добираемся до ведущего на крышу лифта и вскоре оказываемся на свежем воздухе.

Марк был прав: здесь не так душно и музыка достаточно тихая, чтобы разговаривать, не надрывая голосовые связки. Так как уже темнеет — на часах почти одиннадцать вечера — включены яркие разноцветные фонари и прожекторы. Недалеко от барной стойки находится ди-джей, с левой стороны несколько диванчиков и столиков, а справой… Заполненный пышной пеной джакузи, в котором уже резвятся некоторые ребята.

— Я предлагаю посидеть вон там, — показывает на один из свободных диванчиков и, не дождавшись от меня ответа, направляется прямо к нему.

Ничего не остаётся как последовать за Марком и устроиться на красном мягком диванчике спиной к остальным гостям. Отсюда отличный вид на Москву-сити: мы сидим рядом с краем крыши и можем любоваться на ночной город. Точнее, не мы, а я, потому что мой спутник предпочитает сесть напротив меня.

— Так, чем ты занимаешься, Лена?

Молчу. Чем я занимаюсь? Только что закончила школу, скоро окончательно определюсь, пойду ли работать или же попробую куда-нибудь поступить. А так, в принципе, я ничем не занимаюсь.

— Я художник, — думаю о Марине, хоть в чем-то она пригодилась.

— Художник? — то ли удивляется, то ли восхищается, не могу понять. — Что рисуешь?

Делаю глоток из стакана, вспоминая, что за дерьмо вечно малюет моя мачеха.

— В основном пейзажи, — придумываю на ходу. — Я предпочитаю писать для себя, так что мои работы мало где можно найти.

— Хм, — парень залпом допивает коньяк и наливает в пустой стакан виски. — Довольно дорогое платье для художницы, которая не продаёт свои картины. Чем же ты помимо этого занимаешься?

Пожимаю плечом.

— Не я. Родители, — как бы просто так. Ну, а что? Как будто здесь одни бизнесмены и знаменитости, по любому этот Марк сам сидит на шее у родоков. — Ну, а ты?

— У меня сеть ресторанов, — отвечает так быстро, словно с самого начала ожидал этот вопрос. — Свой бизнес.

— Да ну? — усмехаюсь. — Сколько тебе лет, чтобы свой бизнес иметь?

— Больше, чем ты думаешь, — улыбается.

Ничего не отвечаю. Врёт, наверное. Хотя, кто бы говорил. Я только что представилась чужим именем и наплела с три короба про картины и богатых предков. Хорошо, что охранник стоит достаточно далеко, чтобы слышать нас, а то решил бы, что я совсем двинутая. Стыдно даже как-то…

— Итак, — продолжает докапываться Марк. — Тебя зовут Лена, ты рисуешь картины, а деньги у тебя от родителей. И при этом ты никого здесь не знаешь. Интересно.

— С чего ты взял, что я никого не знаю? — вскидываю бровь.

— Это видно, — он вальяжно откидывается на спинку дивана и небрежно кладёт ступню на коленку, будто строит из себя плохого парня. — Ты заказала бутылку виски и при этом за всё время, что сидела у барной стойки, ни с кем не заговорила. Сразу понятно, что ты никого здесь не знаешь. И тебя, кстати, тоже. Я поспрашивал.

Вскидываю бровь, с интересом рассматривая Марка. Чего он добивается?

— Ты следил за мной?

— Наблюдал. Люблю всё необычное.

— И что же во мне необычного?

— Не знаю, — пристально смотрит. — Ты мне скажи.

Я неуверенно замираю, неожиданно почувствовав себя неловко. Этот парень будто видит меня насквозь, и, возможно, уже раскусил мою ложь. Какой-то он слишком проницательный и умный для «золотой молодёжи».

— Во мне нет ничего особенного, — в два глотка допиваю виски, нагибаюсь к столу, чтобы налить себе ещё, но Марк ловко перехватывает бутылку, продолжая изучающе рассматривать меня.

— Как скажешь, — улыбается, сам заполняет мой стакан.

Его взгляд вдруг устремляется мне за спину, в это же время горячие руки опускаются на мои плечи. Я оборачиваюсь, собираясь отчитать наглеца, но в удивлении замираю. Это парень в чёрной толстовке с накинутым на голову капюшоном. На голове чёрная маска с длинным заострённым клювом и огромными круглыми вырезами для глаз. Такие маски носили в средние века доктора, которые лечили чуму. Чумные доктора. Врачеватели чумы.

— Это моя девушка, — голос из-под маски звучит приглушённо, но я узнаю его.