— Не смешно, — прокряхтела она, пытаясь встать на четвереньки.

— Нет, это было очень смешно! — радостно воскликнул Карлсон, и пока он помогал ей подняться, она прямо сквозь два скафандра, разделяющих их, почувствовала его судороги в приступе хохота.

Тяготение в воздушных рукавах было менее половины «жэ», поэтому особого героизма не потребовалось, чтобы подняться с колен.

— Взрослые люди не смеются над упавшими, товарищ «идеальный космонавт», — сделала она ему замечание, и они продолжили путь.

— Прости, — выдавил он сквозь остаточную улыбку, — Когда меня создавали, мне допустили ген плохого чувства юмора.

— Ты это жалкое оправдание только что придумал?

— Нет, на самом деле еще лет двадцать назад. Очень хорошо помогает при неловких ситуациях.

— Ну, зато честно, — вновь перешла Ирма на кряхтение, когда рукав закончился, и ей пришлось вползать в шлюз Шесть-Три.

— Во… им… но…

— Что-что? — переспросила она, когда Карлсон вновь начал помогать ей встать на ноги.

— Я… язь… охо… отает, — сказал ей шлемофон, разбрасываясь обрывками фраз, словно игривый пес клочками важных документов.

— Я не слышу тебя, — взглянула она на запястный компьютер, — Проблемы со связью!

Карлсон первым сообразил, что если один глухой будет кричать другому глухому «я тебя не слышу», слух к ним от этого не вернется. Вместо бесполезных попыток прокричаться сквозь помехи в эфире он сразу схватил ее за плечи и с глухим ударом крепко прижал их гермошлемы друг к другу в страстном космическом поцелуе.

— Проблемы со связью, — прокричал он сквозь жуткую акустику поликарбонатного щитка, дробящего его голос, — Между нами и радиостанцией слишком много помех.

— Поняла. Переключаемся на прямой канал, — прокричала она, и он отпустил ее.

Прямым каналом пользовались редко. По умолчанию все скафандры завязывались на корабельную радиостанцию, но текущая ситуация, как и практически все ситуации, произошедшие с начала экспедиции, была не совсем штатной. Если бы кто-то сказал конструкторам этих скафандров, что однажды кому-то в скафандре понадобится отойти от корабля чуть ли не на полкилометра под практически непробиваемую толщу металла, которая при этом едва выглядывает из-за горизонта металлического астероида, они бы в ответ лишь посоветовали немедленно бросать пить и начать вести здоровый образ жизни.

— Как слышно? — спросил шлемофон четким и ясным голосом Карлсона.

— Слышно хорошо.

— Отлично, тогда продолжаем.

Внутренняя дверь шлюза открылась, и на них пролилось красное аварийное освещение, фонтаном льющееся с потолка, а где-то чуть глубже Марвин тщетно пытался сотрясти аварийной сиреной наполнявший интерьеры вакуум. Ирма сделала шаг вперед, и вопреки ожиданиям, никакой переориентации не произошло.

— Ну, хотя бы Марвин работает, — заметила Ирма, — Это ведь хороший знак, правда?

— Ох, не знаю, сестренка… — протянул он, взглянув вглубь тянущегося вниз коридора, — Нам, видимо, придется облазить половину судна. И это еще лучший вариант развития событий.

— А худший?

— А в худшем мы сразу поймем, что поломка не устранима нашими силами, расплачемся от горя и уйдем отсюда с опущенными носами.

— Согласна на то, чтобы облазить половину судна, — с ходу выдала Ирма и тут же пожалела, что не потратила лишние пять минут, чтобы одеть под скафандр удобное гигроскопическое белье.

— Вот это правильный настрой, — вновь заиграла улыбка в его голосе, — Давай спускаться. Первая остановка — машинное отделение.

Было два способа спуститься в скафандрах по тридцатиметровому коридору. Первый — быстрый и крайне травмоопасный. Второй — чудовищно медленный, но безопасный. Заключался он в том, чтобы спускаться по вертикальной лестнице, поочередно пристегиваясь и отстегиваясь от лестницы двумя стропами со страховочными карабинами. Других вариантов не было. Даже идеальные космонавты в условиях тяготения не умели летать дольше пары секунд. Пока они спускались, ступенька за ступенькой, Карлсон всячески подбадривал свою спутницу, в ответ на что она рассказывала ему, каково ей приходилось в компрессионном костюме, и этими словами она не жаловалась, а скорее хвасталась и одновременно убеждала его, что несмотря на ее слегка замученный голос она хорошо себя чувствует.

Когда дверь в переборке открылась, Карлсон, не сказав ни слова, просто прыгнул в машинное отделение, и приземление его громоздкого скафандра Ирма услышала своими подошвами и зажмурилась. Вид предмета весом в сто тридцать килограмм, падающего в машинное отделение, полное различных кнопок и рычажков, неправильное нажатие которых может взорвать корабль — это зрелище не для слабонервных. Но все, разумеется, обошлось — Карлсон явно при любой ориентации тяготения чувствовал себя как рыба в воде, и точно знал, какой его неверный шаг приведет к плачевным последствиям. Ирма была не так уверена в своей координации, и ей пришлось аккуратно слезать с края переборки неуклюжими движениями младенца, пытающегося освободиться из манежа. Спустившись, она увидела своего спутника стоящим перед инженерным пультом на одной ноге в позе полумесяца, и что-то набирающим на клавиатуре дрожащими от напряжения пальцами. Ей пришлось напрячь каждую мышцу на своем лице, чтобы не выпустить из него смех. Смеяться над людьми в принципе не прилично, как бы этого ни хотелось.

— Ох, сестренка, плохи наши дела, — от одного лишь тона, которым протянул Карлсон эти слова, у Ирму под скафандром пробежали мурашки и смели своими армиями всякое желание смеяться.

— Мы взорвемся? — вырвалось из ее рта первое, что пришло ей на ум.

— Что? Нет. Но проблема достаточно сложная, — он присел на переборку, к которой была приклеена схема энергосистемы корабля, и начал водить пальцем по толстому контуру в форме буквы О с черточкой, — Это главная магистраль, сегмент которой был уничтожен при столкновении. Он состоит из гиперпроводника, но поскольку у нас нет запасного гиперпроводника…

— Да, я знаю, они заменили сломанный сегмент сверхпроводником с водородным охлаждением, — перебила его Ирма нетерпеливым голосом, — Ближе к делу.

— Кажется, когда эти двое сорвиголов устраивали тут свои эксперименты с горячим зажиганием, они сожгли один из контроллеров водородного охлаждения, и это вызвало колебания температуры…

— А разве Марвин умеет их интерпретировать?

— Нет, не умеет, — согласился Карлсон и поднялся обратно на ноги, — В этом-то и проблема. Этому тупому куску железа так и не смогли правильно объяснить, как работать с новой системой охлаждения, и когда он обнаружил нестабильности в главной магистрали, он просто вырубил основные потребители энергии и перевел корабль на холостой ход.

— То есть, мы теперь еще и беззащитны?

— Вот именно.

— Ладно, — протянула Ирма, с опаской посмотрев на противоположную переборку, — Так в чем же сложности?

— Сложности в том, что на Шесть-Три нет запасных контроллеров. Почти все запчасти были пущены на ремонт. Зато на других буксирах остались запасные, но они не приспособлены. Их еще надо перепаять, и тогда…

— Нет, — отрезала Ирма, — Мы должны как можно скорее остановить вращение. Мы и так опаздываем, и я не хочу потом объяснять другим, что благодаря моему промедлению к нашему опозданию прибавились сутки.

— Но ведь водородное охлаждение…

— Ты сказал, что контроллер сожгли еще при зажигании, — настаивала она, перейдя на злобный рык, полный нетерпения, — Это было на прошлой неделе. Уж еще несколько часов-то корабль точно потерпит. Просто скажи Марвину, чтобы он игнорировал аномалии в энергосистеме и не запитывал больше ничего, что не помогает кораблю двигаться.

— Это все равно излишний риск, сестренка. Я не хочу полагаться на авось.

— Хорошо, тогда отойди от клавиатуры. — Ирма сделала шаг вперед. — Я сама все сделаю под свою ответственность.

— Нет, — остановил он ее, уперев вытянутую руку ей в грудь, — Я сам. Так и быть, сделаю по-твоему.

— Боишься, что я что-то испорчу?