Радэк в нетерпении поинтересовался, будет ли она завтракать. Она ответила кивком, достала свой стул из угла и протиснулась между Вильмой и Радэком, поближе к кофейнику. Моральный долг экипажа перед опаздывающей сослуживицей был выполнен, и по кают-компании рассыпался звон столовых приборов.

— Масла многовато, — пожаловалась Вильма, облизнув верхнюю губу.

— Да, ты уже говорила это в прошлый раз.

— А ты знаешь, почему я это говорила? — она перебросила Эмилю через стол свой игриво-укоризненный взгляд.

— Не-а, — пренебрежительно ответил Эмиль.

— Потому что масла было многовато.

— В этот раз я учел твое замечание.

— Каким образом?

— Добавлял масло с учетом того, что ты не оценишь.

— Спасибо, — выплюнула она ядовитый сарказм и принялась ковырять ложкой свою тарелку.

— Не волнуйся, — отстраненно произнес Радэк, пережевывая крекер вместе со словами, — Фигуру не испортишь.

— Нормальная каша, Эмиль, — поблагодарила его Ирма, подняв брови, — Такая и покойника из криостаза поднимет.

— Кстати, насчет криостаза, — вдруг вспомнил о чем-то Ленар, встал из-за стола и подошел к компьютерному терминалу, вмонтированному в переборку. Его пальцы насекомыми забегали по клавиатуре, и помещение наполнилось щелчками.

— Ленар! — раздраженно пробубнил Радэк с набитым ртом, — Позавтракай по-человечески, потом проверишь… что бы там ни было.

— Сейчас-сейчас… — отстраненно произнес Ленар куда-то в воздух, полностью поглощенный информацией с дисплея, — Не обращайте на меня внимание.

— Сейчас он скажет, что я занимала душ рекордно малое количество времени, — прошептала Вильма, нависнув над столешницей.

— Нет, — качнул головой Эмиль и так же перешел на шепот, — Думаю, он сейчас начнет нас торопить, чтобы мы не выглядели плохо на фоне остальных.

— Я думаю, что он сейчас скажет «Доедайте без меня» и убежит болтать с Марвином, — предположил Радэк безучастным голосом, и три пары глаз уткнули свои взгляды в Ирму.

— О, нет, — отмахнулась она, — Я в этом не участвую, так что без меня.

— Что получает победитель?

— Избегает следующего мытья посуды, — с азартом прошипела Вильма и бросила взгляд на графики дежурств. Ее имя шло в самом верху.

— Идет.

— Вопрос исключительно ради любопытства, — окинула Ирма присутствующих легким прищуром, — На какие еще пункты устава вам наплевать?

— Ты сейчас о запрете на азартные игры? — возразил Радэк, отхлебнув кофе и поморщившись от горького вкуса, — Так этот запрет распространяется только на игры с использованием государственной валюты. А у нас иной случай — у нас валюта потверже.

— Я еще припоминаю, что в уставе есть отдельный пункт про своевольное толкование правил устава.

— Да, есть, — согласилась Вильма, — но мы его по-своему истолковали, так что ничего страшного.

— Простите меня, — опустила Ирма глаза.

— За что?

— Я обязана доложить о непрофессиональном поведении во время дальней экспедиции, — она вновь подняла глаза, — Этой, на ваш взгляд, невинной забавой вы роняете авторитет действующего капитана, разлагаете командный дух, серьезно нарушаете рекомендованную регламентом дистанцию между сослуживцами и подвергаете… — на последних словах Ирма запнулась, и из нее вырвался смех, — Ну и лица у вас!

— Не смешно, — пробурчала Вильма, напрягая все мышцы лица, чтобы скрыть улыбку.

— А по-моему смешно, — сказал Радэк голосом сонного робота и отрешенно допил свой кофе.

— А вот и первые отчеты, — громко заявил Ленар, высвободив внимание из объятий терминала, — Марвины Ноль-Семь, Один-Четыре, Два-Пять и Шесть-Три отчитались об авторизации экипажей. Марвин Девять-Четыре еще не подавал вестей, поэтому, если вы не хотите посрамить честь экипажа Ноль-Девять, быстрее доедайте, допивайте и авторизуйтесь на своих постах.

— К чему все эти соревнования? — вопросил Эмиль, словив на себе недовольные прищуры, — Ну авторизуемся мы позднее всех… и что? Куда мы торопимся?

— Мы торопимся быть первыми, — отрезал Ленар, усаживаясь на свое место, — Или хотя бы не последними. Пловчихи-синхронистки на соревнованиях должны быть полностью уверены друг в дружке. У нас тот же случай. Есть возражения?

— Даже пловчихи-синхронистки могут в свободное от тренировок время вставать по разным будильникам, — возразила Вильма и взглянула на часы, — К тому же до разворота еще шесть часов. Хватит, чтобы еще и пообедать.

— Еще нельзя упускать вероятность того, что отчитавшиеся экипажи сжульничали, — вставил Радэк, — Возможно, они тоже такие умные, как ты, Ленар, просто догадались выйти из криостаза раньше оговоренного времени.

— Не дальнобойщики, а команда лентяев, — с недовольством пробурчал он, намазывая варенье на хлебец, — Вы сидите здесь, рассуждаете о жульничестве и даже не пытаетесь понять, с чем мне приходится сталкиваться на собраниях.

— А ты попробуй нам объяснить.

— Сейчас, — оттопырив указательный палец, он сделал паузу, чтобы прожевать пищу, — На Ноль-Семь собираются капитаны, по тридцать раз обсуждают планы действий, проговаривают все до мельчайших деталей, повторяют все, что и так давно выучили наизусть… А потом молча задаются вопросом «А кто нас всех подставит своим непрофессионализмом в случае чего?», и оценивающе разглядывают друг друга, мелочно припоминая друг другу все незначительные просчеты, опоздания, ошибки и даже оговорки на собраниях. Все только и думают, кого выбрать козлом отпущения. Я это доподлинно знаю — сам так делаю.

— Все нервничают, — пожала Ирма плечами, — Я тоже нервничаю. Никто ведь еще не управлял мультисоставом. Это как если бы у человеческого тела было шесть голов.

— Не совсем, — ответил Радэк, хрустнув крекером, — В случае серьезного конфликта шесть голов не смогут разорвать человеческое тело на куски.

— Все нервничают, — повторила Ирма, — Но лучше бы эти мелочные твари сосредоточились на деле, а не на возможных последствиях. Не обижайся.

— Не обижаюсь, — ответил Ленар и не обиделся, — Но этих «мелочных тварей» можно понять. Мы уже почти два года возимся с этим проектом, и будет крайне досадно, если что-то сорвется.

— Ничего не сорвется, — уверенно заявила Вильма, — Мы с Радэком и Эмилем уже были на этом маршруте и занимались похожим заказом.

— Не напоминай, — отмахнулся Радэк.

— Просто хуже, чем в тот раз, не будет. А в тот раз мы справились, — напомнила она, и даже Эмиль посмотрел на нее полным скепсиса взглядом, — Да, пример не очень удачный.

— А что было в тот раз? — поинтересовалась Ирма, навострив уши и ненадолго забыв про еду.

— Мы все чуть не погибли, — выдохнул Эмиль, — Пришлось потом четыре месяца в доке торчать, пока Ноль-Девять капитальный ремонт сделают. Нам тогда серьезно усилили каркас и поменяли стыковочный механизм, и это стало ключевым критерием, по которому нас отобрали для этого проекта. И вот мы снова на этом маршруте. Такая вот ирония.

— Вы что, на войне были?

— Нет.

— Я правильно поняла, что вы не хотите это обсуждать?

— Не хотим, — отрезал Радэк, и Вильма виновато опустила взгляд.

Ленар схватил два крекера со стола, поднялся со своего стула и направился к выходу.

— Заканчивайте завтрак, собирайтесь и на авторизацию. Я серьезно. Если не авторизуетесь в ближайшие полчаса, остальные начнут нервничать.

— Мы уже заканчиваем, — ответил Эмиль, и тоже встал из-за стола. Подойдя к маркерной доске, он стер свое имя из графика мытья посуды, с довольным лицом подмигнул Вильме и вышел из кают-компании вслед за Ленаром. Вильма озабоченно вздохнула и начала собирать посуду.

Изначальный проект по транспортировке астероида 2Г подразумевал участие восьми тяжелых буксиров, но проект стремительно поменялся, когда выяснилось, что если собрать столько буксиров со всей галактики, внеся тем самым серьезные нарушения в графики межзвездного товарооборота, это может грозить экономическим упадком некоторым отдельным колониям, не говоря уже о потерянном времени, в течение которого целых восемь тяжелых космических грузовиков будут лететь порожняком, не принося никакой прибыли. Простая замена числа 8 на 6 стала скорее необходимостью, чем удобством, хотя технологи-логистики из компании «Туда-Обратно» до последнего выражали протест, обуславливая это тем, что сочетание грузоподъемности и дальности действия их буксиров сильно переоценивают. На числе 6 окончательно сошлись, когда технологам сунули под нос бумагу с расчетами, перетекающими в положительные прогнозы, и надписью карандашом в самом конце «Ваша подпись будет стоять здесь или в заявлении по собственному желанию».