Не сразу осознав, во что она вляпалась, Ирма лишь успела отметить, что поверхность Коли сверхъестественным образом накренилась, и пологая равнина внутри кратера обернулась наклоненным блюдцем, с которого она сейчас скатывается неведомо куда. Скорость нарастала, и в какой-то момент ее проглотила тень от стремительно приближающегося гребня. Ирма запаниковала до такой степени, что не могла произнести ни звука. Лишь взяв себя в руки, она исполнила свое желание минутной давности и выдавила из себя крик, оглушив четыре пары ушей, находящихся в эфире. В ответ эфир заполнился кашей из неразборчивых голосов, а затем Ирма ударилась о гребень кратера и почувствовала, как вслед за теплой струйкой пота по ее лицу покатилась теплая струйка чего-то еще. Гребень сработал как трамплин, и ее тряпичное тело вырвало из микрогравитации Коли. Вселенная закрутилась калейдоскопом из ледяных колец, газового гиганта, Мерклина и звездного неба.

— Ирма, ответь! — послышался голос Ленара, когда она вновь обрела способность соображать.

— Ленар! — крикнула она, словно боясь, что он ее не услышит.

— Ирма, какого черта происходит? Где ты?

— Я не знаю! В невесомости! Меня сбросило с Коли!

— Направление помнишь?

— Направление? — переспросила она, стараясь унять дрожь в голосе, и зубами вырвала из памяти последние минуты, — Кажется, меня унесло в сторону левого борта. Ленар, спаси меня! Я не хочу так умирать!

— Успокойся! — раздался в ответ крик, не располагающий к спокойствию, — Экономь кислород и не от… ючай переда… ик!

— Хорошо.

— Т… бя… охо… ыш… о… — донеслись до нее те обрывки фразы, которые не были проглочены помехами, — Т… вы… ди… и… оны св…и. Жд… и… н… пан… уй.

— Ленар, повтори, тебя плохо слышно! — проревела она, и вселенная начала плавиться от скопившихся в глазах слез, — Ленар, прием!

Звездное скопление у корня рукава Центавра содержало в себе плотное скопление массивных звезд, молекулярного газа и планетарных туманностей, благодаря чему было богато на астрофизические события. Одно из них произошло, когда красный сверхгигант исчерпал свой короткий жизненный цикл, сжег почти все свои запасы термоядерного топлива, вышел из гидростатического равновесия, сильно изменил свой химический состав, схлопнулся и сбросил с себя лишний груз, отправив кашу из различных химических элементов в межзвездное путешествие и оставив после себя нейтронную звезду, которой через восемь веков дадут название Кир-135, а через тысячелетие рядом с соседней звездой создадут колонию под названием Нерва. Сверхактивный регион космоса быстро привлечет к себе внимание из-за своего богатства тяжелыми элементами, несметными месторождениями молекулярного водорода и огромного простора для научных исследований, однако никому не было дело до жалкого Кира-135 ровно до тех пор, пока эхо от его коллапса не совершило то, что по шуточному заявлению инженера межзвездных силовых установок Эмиля Кравчика могло произойти с вероятностью в пятьдесят процентов.

Тем временем в немного другой части скопления происходила спасательная операция, и до судьбы жалкого Кира-135 по-прежнему никому не было дела.

Из шлюзовой камеры по палубе разнесся приглушенный грохот, и Ленар понял, что можно начинать шлюзование. Он вдавил кнопку до упора, и звуковой сигнал оповестил его о герметичности шлюза. Его глаза, обросшие нервной красной сеточкой, провожали медленно ползущую стрелку манометра, мысленно подгоняя ее. Пальцы постукивали по переборке, отсчитывая растянувшиеся секунды. По мере заполнения камеры воздухом звуки борьбы становились слышны все отчетливее, и фантазия тут же бросилась дорисовывать недостающие фрагменты картины. Вечность постепенно подходила к концу. Стрелка манометра замерла, индикатор залил лицо Ленара зеленью, и преграда отъехала в сторону, явив покачивающийся на спине скафандр, панически ощупывающий свой гермошлем в попытках зацепиться толстыми перчатками за замки. Ленар сорвался с места, упал на колено и попытался отстегнуть гермошлем, но паникующий скафандр спутывал и связывал все его действия. Навалившись на него своим весом, он коленями прижал перчатки скафандра к палубе, и освободившимися руками начал разжимать на гермошлеме механизмы, глубоко погребенные под защитой от дурака. Скафандр дал щель в районе шеи, раскрывшись, словно раковина мидии, и из него вырвались натужные стоны, с которыми Ирма начала жадно глотать воздух большими порциями. Из-под ее шлемофона багровел кровавый развод, глаза заплыли, лицо блестело от пота, в общем вид был жалкий, как у побитого щенка. Глядя на нее Ленар даже ненадолго передумал устраивать истерику, и вместо этого, нарушив правила обращения со скафандром, грубо схватил его за шейное кольцо, напряг все мышцы в своем теле и с утробным рыком втащил все его сто двадцать килограмм консервированного оператора в кабину челнока. Поясница загорелась недовольством и послышался предупреждающий треск связок. Потратив еще одно усилие, он усадил Ирму, уперев ее спиной в переборку, и на минуту присел рядом с ней, громко задышав с ней дуэтом.

Дверь шлюза закрылась, спасательную операцию можно было считать успешной.

— Как ты? — спросил Ленар, потянувшись за аптечкой над своей головой.

— Живая, — Ирма шумно всасывала в себя воздух, словно пылесос, и резкими толчками выгоняла его из легких. Она словно пыталась надышаться на всю жизнь вперед, делая короткие перерывы на односложные фразы, — Спасибо.

Резкими движениями, маскирующими нервный тремор, мужская рука сорвала с ее головы шлемофон, освободив вставшие беспорядочным ершом волосы, и отправила в свободный полет по направлению к стеллажу. Указательный палец оттопырился и начал двигаться по беспорядочной траектории.

— Следи за моим пальцем, — приказал он, стараясь поймать взглядом ход ее зрачков, — В глазах не двоится?

— Нет, — качнула она головой, рваными движениями глаз провожая кончик его пальца.

— Хорошо, — он распечатал аптечку и неровными движениями опаздывающего к ужину мясника потрошил ее до тех пор, пока не нашел кусочек марли. Запекшаяся кровь на ее виске отказалась впитываться в марлю, но Ленар настойчиво тер ее, словно грязяное пятно на ботинке, и ее голова покачивалась в такт движениям.

— Что?

— У тебя кровь. Кажется, ты ударилась о гермошлем, — несколько кровавых хлопьев старой краской отвалились от ее виска, и марля полетела следом за шлемофоном, — Голова не кружится? Не тошнит?

— Да, — кивнула она, сглотнув слюну.

— Что «да»?

— Мне нехорошо, — ее дыхание постепенно становилось ровнее, а взгляд более упорядоченно бегал по интерьеру челнока, все еще осознавая, что сейчас произошло, — У меня сотрясение?

— Не похоже.

— Спасибо, — вновь поблагодарила она его.

Ее благодарность промелькнула перед лицом Ленара красной тряпкой. Ему потребовалось сделать три глубоких вдоха, чтобы заставить себя проглотить танцующие на языке эпитеты и сесть в пилотское кресло. Его руки схватились за рычаги управления, глаза устремились в экран, а мысли настырно роились вокруг Ирмы, связанной собственным скафандром за его спиной. Он понимал, что нужно возвращаться к Коле, но хаос в голове выветрил все воспоминания о том, где он находится, как управлять челноком и что он вообще здесь делает. От злости его оглушал стук собственной крови в голове, и он позволил себе сорваться:

— Чем ты думала? — крикнул он, едва не забрызгав слюной навигационный дисплей, и звук его голоса несколько раз отрикошетил от облицовки, — Тебе же ясно сказали — не выходи из безопасного периметра!

— Прости, я виновата, — прошептала она еле слышно.

— Что?

— Прости! — ее пристыженный голос надрывался от потуг на строительство членораздельных фраз, — Я провинилась, прости меня.

— Ты хоть осознаешь, что только что произошло?

— В моем скафандре кончился воздух, и я… — она запнулась о собственный всхлип, — …я была уверена, что там и умру. А ты меня спас. Я благодарна, правда!