Морозко только успел уловить отзвук творимой волшбы, как перед ним стоял уже не сгорбленный старик, а рослый черноволосый воин в узорчатых черных доспехах и с огромным мечом. Память и тут не подвела, доверительно сообщив, что перед ним стоит сам Чернобог, и тут же поправилась: не собственной персоной, а лишь формой, которую принял Вий. Это был тот уровень волшебства, который был недоступен ни Морозко, ни белому колдуну, совершенная форма. Да, на ее поддержание Вий тратил много сил, но зато противопоставить Чернобогу, чью форму черный колдун сейчас принял, Морозко было просто нечего. Все, что он мог, это создавать все новые и новые ледяные щиты на пути врага, но черный меч их с легкостью разбивал, медленно, но верно приближая трагическую развязку. Здесь даже память предшественника не могла ничем помочь, средств против этого у белого колдуна не было.

Черный меч сокрушил последнюю ледяную преграду и добрался до жертвы, разорвав шубу и врезавшись в плоть. Кровь не хлынула, все в его теле давно замерзло, поддерживая жизнь не током жизненных соков, а волшебством, но удар не прошел бесследно, и Морозко рухнул прямо на снег. Чернобог занес меч для последнего удара, как вдруг на него что-то бросилось. Снегурочка налетела на ногу врага и била по ней своими маленькими кулачками.

– Не смей трогать деду! – орала девчонка, нанося свои слабые удары.

С той же вероятностью муравей мог бы пытаться остановить богатыря. Чернобог просто отбросил девчонку, как тряпичную куклу, не обращая на помеху особого внимания. Детское тельце отлетело в сторону и ударилось о ствол дерева.

Черный меч уже приближался к своей цели, грозя рассечь соперника надвое, как вдруг Морозко почувствовал прилив сил и необыкновенную ярость. В руке сам собой возник ледяной посох, который отбил казавшийся неостановимым удар.

Чернобог даже сам удивился; впервые он взглянул на противника с интересом. Вот только теперь перед ним стоял уже не Морозко, а сам Мороз-воевода. Место старой красной шубы заняла ледяная броня, напитанная волшебством, в руках зажат полный энергии и силы витой посох. Морозко сумел осознать, что произошло. Это волшебство он открыл сам; сам, без всякой помощи, без подсказок от предшественника, лишь слегка подсмотрев за противником. Он тоже смог перейти в высшую форму: страх за свою спутницу, возможно, даже какое-то родительское чувство к маленькой нахалке, любовь и желание защитить ее – все это дало ему силу, недоступную белому колдуну. Тот никогда и никого не любил и не желал защищать.

Теперь битва шла между равными соперниками. Черный меч со звоном сталкивался с ледяным посохом, противник превосходил воеводу мастерством, но он уже потратил много сил, а Морозко только вошел в силу. Какое-то время Вий пытался пробить защиту, полагаясь на мастерство владения мечом, он даже дважды смог нанести удар, но ледяная броня выдержала. Меч у врага был совсем непростой, но заколдованная броня оказалась стойкой даже против этого страшного оружия. Вий слишком быстро все понял: время его преображения в Чернобога истекало, а в своей собственной форме он был не соперник воеводе Морозу. Сделав на прощанье два лихих финта мечом, противник вдруг рассыпался на тысячи черных пауков, которые быстро начали разбегаться в разные стороны. Морозко с невольным восхищением наблюдал за своим врагом: такого волшебства он тоже не знал, но уже начал думать, как это можно будет повторить. Не так уж и сложно, просто вместо пауков надо будет использовать снежинки. Вечером надо будет попробовать, в последующих боях такое колдовство сможет ему пригодиться.

Враг сбежал, и Морозко кинулся к лежащему ничком тельцу девочки. Инстинктивно он попытался послушать сердцебиение и тут же обругал себя. Какое у нее теперь сердцебиение, когда он сам все ей выморозил… Вместо этого он начал легонько шлепать девочку по щекам.

– Да хватит уже, – тихо обругала его Снегурочка, приоткрыв глаза.

– Ты жива. – Морозко прижал маленькое тельце к груди.

– Мы победили?

– А то как же, – улыбнулся Морозко, – еще бы мы, да не победили.

– Это я его избила, – доверительно сообщила девчонка, – ты видел, как он шатался под моими ударами? Но ты тоже молодец, не растерялся и добил. Так что спасибо, что помог!

– Разве что самую малость.

– В следующий раз старайся лучше, – Снегурка через силу улыбнулась, – а то спасай тебя все время…

– Обязательно. Вот только чуточку передохну.

Пребывание в совершенной форме отняло у него гораздо больше сил, чем он мог подумать. Сейчас сил оставалось только на то, чтобы привалиться спиной к дереву и прижать к себе девочку.

Словно почуяв его слабость, со всех сторон к нему устремились упыри. Мертвяки, видно, прятались где-то, наблюдая за их схваткой с Вием, а теперь решили напасть. Мертвые руки схватили его и потащили куда-то; он краем уха слышал возмущенные вопли Снегурочки, но сил на борьбу у него уже не было.

Из-за дерева вышло совсем уже странное существо. Это был магог в пестрых аляповатых одеждах, но откуда он тут взялся, так далеко от пустыни, в которой обитало его племя, – было решительно непонятно. Еще более удивительно стало, когда магог заговорил; пусть он страшно коверкал слова, но понять его было можно.

– Папался. Козяивн будет даволен. Козяивн будет любить Шмыгу, кормить вкусно.

В этот момент силы совсем оставили Морозко, и он попросту провалился в черное забытье.

Карающее войско неумолимо приближалось, но в Китеже ничуть по этому поводу не беспокоились, наоборот, Марья Искусница буквально изнывала от нетерпения в ожидании предстоящего штурма. Все приготовления давно были сделаны, но она снова и снова просила Вольгу обратиться в сокола и слетать на разведку. Сокол приземлился прямо на окно и тут же обернулся богатырем.

– У нас небольшая проблема, – без всяких предисловий начал Вольга, – войско ведет Илья Муромец.

– И что? Ты с Муромцем не справишься, что ли?

– У Ильи кладенец. Он твоей… как там эта штука называется, руку отрубит или еще чего.

– Милый, – Марья ласково улыбнулась, – разве это проблема? Я ждала Святогора, с ним было бы сложнее, а то что там Муромец, это только все упрощает.

Вольга прошелся от окна до двери палат.

– Знаешь, меня иногда злит, что у тебя все и всегда предусмотрено. Я просто жду случая, когда ты опростоволосишься, чтобы крикнуть – ага, я знал, что это случится!

– Давно ждешь?

Богатырь нахмурился, но все же неохотно признал:

– Слишком давно… – После этого Вольга вдруг оживился и добавил: – Но я дождусь, я упорный.

Марья громко и звонко рассмеялась.

– Пойдем еще раз посмотрим твой костюм, ты должен сделать все правильно.

– За меня не волнуйся, я не подведу.

Властительница Китежа откинула занавес, и собеседникам вновь предстало необычное творение. Костюм, в который предстояло облачиться богатырю, действительно устрашал. Огромные рога, что-то среднее между бычьими и козлиными, морда, чем-то похожая и на волчью, и на баранью, огромные зубы, каких и у тигра нет. Тело чем-то походило на медвежье, но хвост был длинный, как у коровы, только с шипами на конце. Ноги оканчивались копытами, а руки – острыми когтями. Вид был внушительный и мерзкий.

– Каждый раз как вижу вот это, так хочется ему врезать хорошенько…

– Так и задумано, – Марья гордо осматривала свое творение, – так и должно быть.

– И все-таки, что это?

– Это «враг рода человеческого», – гордо сообщила мастерица.

– Да уж, по его лицу видно, что не друг, но почему именно так выглядит?

– История тут, конечно, есть, его внешность немного позаимствовали у сатиров, что в греческих землях обитали. Ну и приукрасили, не без этого.

– Сатиров помню, – кивнул Вольга, – существа не столько вредные, сколько противные. Постоянно пьянствуют и норовят девок портить.

– Девок портить в таком костюме не получится, – усмехнулась Марья, – зато сможешь дышать огнем.