– У меня положение схожее.

– Ты еще можешь поймать войско короля в ловушку, заперев королевское войско здесь.

– Если сил хватит, – усмехнулась княгиня, – королю ведь не надо брать все мои крепости по границе, ему достаточно взять одну. Нет, здесь я сижу на крючке у Сигизмунда куда крепче, чем он на моем. И он это хорошо знает. В Тридевятом царстве меня не простят, но это и не важно, потому что и я не прощу их. Никогда!

Глаза княгини сверкнули, теперь она действительно выглядела грозно.

– Так что у меня дорога одна – как-то находить свое место в Белом королевстве. Что бы дальше ни случилось, а мне назад дороги нет. Понимаете, куда я клоню?

– Слушай, давай на «ты». Мы же почти ровесницы, обе княгини.

Вино ли тому было причиной или нет, но эта Марфа начинала ей нравиться. Оказывается, она так же чувствует себя здесь чужой, как и Василиса.

– Давай. Еще по бокальчику?

– Ага.

Галичанка разлила остатки вина и достала новую бутылку.

– Так я к чему клоню. Сколько я ни думала, а лучше варианта, чем прибиться к тебе, я не нахожу.

– Ко мне?

– Точно. У них много премушств… – Марфа рассмеялась, не выговорив сложное слово, и старательно произнесла: – Преимуществ. А у тебя только одно. Но это одно, если правильно все разыграть, сможет перевесить все что угодно. Ты в карты играешь? Вот у тебя – козырной туз. Ты же наследнику ма-ма. Наследнику! Главное, в начавшейся схватке не дать оттереть тебя совсем от сына. Не вздумай их напугать, играй паиньку-дурочку, со всем соглашайся. Пусть расслабятся. А мы пока будем собирать свою кааалиц… тьху ты, – коалицию.

Василиса задумалась. То, что говорила Марфа, было более чем разумно, да и друзья ей были нужны. Интересно, почему галичанка с первого взгляда ей так не понравилась? Такая же бедная женщина, как и сама Василиса. На чужбине. Вдова. Сына убили, мерзавцы!

Или это вино за нее говорит?

– А я ведь могу не так уж и мало, – подливала масла в огонь княгиня, – за мной далеко не самое бедное княжество. Казна, правда, была у мужа и попала в руки к врагам. Но через год-другой мы ее пополним. Во́йска тоже пока нет, здесь лет пять надо. Но зато у меня есть кое-что очень важное для тебя. То, что можно использовать уже сейчас.

– Важное?

– Еще как! Разведка. Еще наши с Даниилом отцы и деды тщательно выстраивали систему соглядатаев в Белом королевстве. Как-никак, а с таким соседом надо держать ухо востро. Так что властные расклады, кто с кем и против кого дружит, я тебе расскажу. У них ведь не как у нас, где князь – это такой маленький бог на земле. Нет, у них король – это тот, кто следит, чтобы шляхта не перегрызла друг друга. И наш грозный Бронислав – всего лишь самый большой и толстый из пауков в банке, но отнюдь не единственный.

– А тебе что с этого будет?

– Немало. Мне надо свои земли встроить в Белое королевство, и хотелось бы на равных условиях. Да и, если честно, Бронислав мне отказал.

– Чего? – взвилась Василиса. – Ты мне тут соловьем поешь, как мы легко Бронислава ототрем, а сама первая к нему кинулась?

– Ага, – Марфа снова хохотнула, – а он мне отказал. Я даже знаю почему. У него много родни на границе с нами, они надеются потом за наш счет поживиться. Вот только шиш ему с маслом. Еще посмотрим, кто кого.

– Хороша подруга…

– Да ты о чем, мы только сегодня познакомились толком.

– Все равно, мы же русские девчонки в стане инородцев. Надо было сразу ко мне обращаться.

– Теперь-то это понятно, – кивнула Марфа. – Ну что, русские девчонки против всех?

– Против всех! – усмехнулась Василиса.

Женщины чокнулись и, выпив, расхохотались.

Тот-кто-говорит-с-мертвыми беспокойно огляделся. Утлый плот, на котором он плыл, не поражал своей надежностью. Связан наспех, да еще и водяными, а те мастерами не были. Как раз оба водяника и тянули плот вперед. Тот-кто-говорит-с-мертвыми хоть и имел призрачную форму, но воду не любил. Люди называли таких, как он, – злыдня, сам же он не звал себя никак. Сидящий на краю плота баюн тоже с беспокойством поглядывал на воду. Баюн был старый, облезлый и слышал уже плохо, но хозяин зачем-то взял с собой и его. Компания подобралась весьма разношерстная: два водяных, призрак, кот и хозяин. Глава небольшой экспедиции сидел на носу плота, закутавшись в свои крылья, и всматривался в даль, словно пытаясь что-то почуять. Жалкий плот скользил по волнам достаточно быстро, не каждому людскому кораблю такая стремительность под силу; скорость придавали водяные, которые чувствовали себя в воде прекрасно. Даже если бы прямо сейчас на море разразился шторм, вокруг плота всегда была бы ровная водная гладь. Водяники так умели.

Оставался только один вопрос, зачем хозяин взял с собой его? Впрочем, с хозяином особенно не поспоришь. Когда-то таких, как он, было много, они были самыми сильными и могучими из всего волшебного народа, теперь же их практически не осталось. Люди истребили, вернее – богатыри. Сам злыдня богатырей вовсе не боялся. Он умел становиться бестелесным, и никакое людское оружие его не брало. И все же к людям он старался не соваться. Там хватало опасных особей и без богатырей. Жрецы, шаманы, заклинатели. Они умели делать больно. Тот-кто-говорит-с-мертвыми не приближался к лесным поселениям, предпочитая питаться мертвой сущностью животных или кого-то из волшебного народца, погибшего на его территории. Люди сочиняли про злыдней множество небылиц, но по сути своей злыдни были обычными падальщиками, высасывая из мертвецов их воспоминания. Мертвякам воспоминания уже все равно без надобности, а злыдне – обед и ужин. Ну и немножко других волшебных умений, но все они касались только мертвецов.

Разношерстная команда была собрана хозяином наспех. Тот просто приказал явиться всем, кто оказался рядом, и осмелившихся ослушаться не нашлось. Хуже всех приходилось баюну, особь была уже старая, больная, а тут еще и вода кругом, столь нелюбимая любыми котами, будь они волшебные или нет. Кота уже давно перестало тошнить, похоже, что желудок зверя был уже полностью опустошен, и теперь баюн лишь угрюмо смотрел на ненавистную воду. А вот водяным было нормально, хотя соленую морскую воду и они не очень любили. Злыдня почувствовал впереди мертвецов; мертвецов было много, несколько десятков, впереди, на воде. Тот-кто-говорит-с-мертвыми послал сигнал хозяину, тот тут же приказал водяным развернуться и плыть к источнику мертвечины. Дух обрадовался: похоже, предстояло знатное пиршество.

Впереди показался человеческий корабль, он монотонно покачивался на волнах, на палубе не было слышно ни звука. Подчиняясь приказу господина, дух потянулся к кораблю, ощупывая его на свой манер, обыскивая. Мертвые люди, умерли недавно, несколько дней назад, тела еще даже не начали сильно вонять и разлагаться, сказывалась морская соль. Несколько десятков крыс, с корабля не бегут, радуются такому пиршеству. Крысы и стали причиной смерти команды. Они занесли с собой какую-то заразу, которая и убила людей. Хозяин молча вошел в разум духа и смотрел на корабль его глазами; наконец он удовлетворился осмотром. Расправив кожистые крылья, хозяин перелетел с плота на палубу, взяв с собой баюна. Кот с радостью почувствовал под лапами что-то более твердое, чем связанные наспех ветки и бревна, плюхнулся на палубу и растянулся; ему явно надо было отдохнуть. Хозяин скинул вниз веревочную лестницу, чтобы водяные тоже смогли подняться. Затянуть здоровенную тушу водяника он бы не смог, крылья хозяев не были сильны, позволяя перелетать только на очень небольшие расстояния. Зато с их помощью можно было далеко планировать с высоты.

Водяные водили мордами по кораблю, они не могли чуять, как дух или даже как хозяин. Один из них застыл перед табличкой, на которой на человеческом языке было выбито название корабля. Читать водяники не умели, но сами буквы приводили их в некоторый трепет и изумление.

– «Голландец», – подсказал баюн водяному, – этот корабль так называется.