Некоторые племена, воспользовавшись смутой, которая возникла из-за охоты на дхем-свамкури, решили отвергнуть власть Улумтахара, и продолжить жить независимо, как это было до вторжения Тварей-из-Глубин и воцарения Гум-Троньяра. Тогда властителю Карамайниса пришлось отправляться в походы на непокорных, вновь подчиняя их своей воле. Так Улумтахар стал первым императором Карагала. Он был поистине велик в своих деяниях, щедр и милосерден к людям, а правил он своей островной державой без малого пять сотен лет.

Мало кто знал о склянках со скорпионьей кровью, спрятанных Улумтахаром в недрах своего замка, впрочем, и сам император до конца своей жизни так более не притрагивался к ним, постоянно терзаясь мыслью о том, какое применение можно им найти. В последние же свои годы властитель Карагала был молчалив, мрачен и плохо спал по ночам. На смертном ложе он признался своему сыну и наследнику, Мертукару, что уже много лет его навещает призрак убиенного старца Зикмо, укоряя за то святотатство, что Улумтахар совершил, пригубив крови мертвого монстра. Зикмо предрек ему, что если страну окончательно не очистить от скверны Гум-Троньяра, уничтожив сосуды с его кровью, то Карагал будет проклят. Перед смертью Улумтахар наказал своему сыну затопить скорпионью кровь посреди океана, и Мертукар поклялся, что исполнит волю отца во имя будущего своего народа.

Однако, став императором, Мертукар этого не сделал. Слишком велик был соблазн прикоснуться к мрачному наследию ужасающего Гум-Троньяра и найти средство применить его кровь для усиления своего могущества. Мертукар, так же как его отец, опасался принимать внутрь себя зловещее вещество, и поэтому пожелал добыть знания, которые могут помочь ему правильно использовать это необычное сокровище. Для этого император вознамерился разыскать последних уцелевших дхем-свамкури, ведь именно представители этой секты были теми, кто мог еще хранить древние знания о заклинательстве и совершении могущественных ритуалов.

Однако отыскать дхем-свамкури было непросто. Многие в народе и вовсе считали, что никого из них уже не осталось в живых. Но после многих лет упорных поисков шпионам Мертукара все же удалось выследить последних трех лидеров дхем-свамкури, и вскоре они были схвачены и доставлены в замок Карамайнис.

К изумлению скорпионопоклонников, они не были ни казнены, ни подвергнуты мучительным пыткам. Вместо этого император пригласил их в свои покои и извинился за тот грубый способ, которым они были доставлены в его владения. Затем Мертукар объяснил своим пленникам, что он хочет от них и посулил власть и богатство, если те помогут ему.

Дхем-свамкури поначалу не желали выдавать свои древние секреты сыну убийцы их повелителя, но один из них убедил своих собратьев, что провести всю жизнь в заточении — не лучшая участь. С другой стороны, Мертукар совсем не похож на отца, и помогать ему вовсе не зазорно. Тогда дхем-свамкури поведали карагальскому властителю, что кровь полубога Гум-Троньяра — суть могущественная эссенция, способная наделить человека силой, подобной божественной. Но чернокнижники предостерегли, что если дух человека слаб — то столь мощное вещество может убить его. Кроме того, они заметили, что потреблять его нужно очень умеренно, а в какой-то момент следует и вовсе от него отказаться.

После этого в легенде сообщается, что император Мертукар и три предводителя дхем-свамкури основали некий таинственный Орден, задачи которого напрямую не указываются, однако можно предположить, что именно там впервые начали тренироваться карагальские псионики, а кровь Гум-Троньяра — не что иное, как кволидий, способствовавший развитию их способностей.

— Спорное допущение, — скептически отозвался Ниллон. — В особенности, мне непонятно как им удалось не истратить запасы этого вещества на протяжении стольких тысячелетий.

— Нам неизвестно, как часто и в каких объемах карагальцы употребляли кволидий, — ответил профессор. — Также как нам неизвестно и то, научились ли они синтезировать эту эссенцию. Возвращаясь к легенде, особо хочу отметить, что внимательно изучив текст и сопоставив его с комментариями Кламильфонта, я понял, что ее можно разделить на две части: общепризнанную (которую знали все карагальцы) и ту, которую обычно рассказывали вполголоса, не желая привлечь внимание лишних ушей. Первая заканчивалась тем, что Улумтахар объединил Карагал под своей властью, вторая же включала в себя также рассказ о клятвопреступлении Мертукара и его сотрудничестве с дхем-свамкури.

— Не стоит забывать, что это лишь легенда, — заметил Ниллон с недоверием. — Весьма сомнительно, что все эти события действительно происходили когда-либо…

— Мой мальчик… — профессор снисходительно заулыбался. — Легенды и мифы не возникают на пустом месте. Все они имеют под собой реальное основание — иначе для людей просто не было бы смысла передавать их из уст в уста, из поколения в поколение. Конечно, многое могло быть искажено, но все же нам есть от чего отталкиваться. По крайней мере, пророчество Зикмо сбылось: Карагал действительно был уничтожен, причем беда явилась оттуда же, откуда и много веков назад — из морской пучины.

По прибытии на карагальские острова нам первым делом следует заняться поиском артефактов и сведений, которые могут иметь отношение к дхем-свамкури. А дальше мы уже сможем отследить связь между ними и карагальскими псиониками, державшими в страхе весь континент каких-то сто тридцать лет назад!

Ниллон сидел и глядел в одну точку, не произнося ни слова. Голос профессора словно загипнотизировал его. Парень был слишком эмоционально и телесно ослаблен, для того, чтобы хоть что-то отвечать.

Прошло еще немного времени.

— Хе-хе-хе-хе-хе-хе… — Ниллон вдруг тихо и зловеще рассмеялся, вызвав недоумение профессора Хидена.

— Чего ты? — вскинул брови старик.

— Корабли… — измученно выдавил Ниллон. — Корабли, сэр! Мне интересно, что вы теперь будете делать…

На севере действительно завиднелись два гребных судна, которые, как вскоре стало ясно, направляются в сторону их яхты.

— Проклятый штиль! — воскликнул Ниллон с наигранно-нервным смешком. — Эдак мы не сдвинемся с места…

— Ниллон! Послушай, твоя псионика могла бы… — спохватился, было, профессор.

— Э, какая псионика! Я едва ноги передвигаю.

— Ты понимаешь, что все может погибнуть сейчас?!

— Не верю, — язвительно осклабился Ниллон. — Вы обязательно что-то придумаете.

Начало осени 729 года после падения Эйраконтиса

На голове у Геллы был мешок, а во рту — кляп. После мнимого бегства из клиники Кадуно при помощи служанки Кристы, она довольно быстро поняла, что везут ее вовсе не в Кариф…

В пути Гелла была довольно долго — около суток по ее ощущениям. Ее ни разу не кормили, а люди вокруг изредка переговаривались на незнакомом для Геллы языке. Наконец, они прибыли на место и отвели Геллу в какое-то здание, где она пребывала вот уже несколько часов, привязанная к какому-то столбу, не в силах оглядеться вокруг и что-либо произнести.

«Где же я теперь? — в ужасе думала Гелла. — Неужели Кадуно все же продал меня кому-то еще? Ах, за что мне весь этот кошмар…»

Наконец, тревожное ожидание закончилось, и мешок был снят с головы Геллы. Она увидела перед собой крепко сложенного мужчину с иссиня-черными волосами и властными чертами лица.

Они находились в большом пустынном помещении с голыми стенами и жаровней в центре. Темноволосый мужчина некоторое время смотрел на Геллу с каким-то холодным презрением, а после проговорил на ломаном эйрийском:

— Очень скоро мы вас допросим, Брастолл.

Холод пробежал по всему телу Геллы — в тот момент она поняла, что дело действительно худо.

Через несколько минут послышались шаги, а затем в помещение вошла невысокая девушка с темными волосами и пугающе бледным лицом. Обменявшись несколькими репликами с мужчиной, она с угрожающим видом приблизилась к Гелле и вынула кляп из ее рта.