— Нечего даже думать об этом мальчишке. Он был один и сумел тебя провести — значит так тебе и надо.

— Говорю вам, мы заработали бы на нём не одну сотню драхм, а потеряли только один день!

— Глупец, гоняться за сотней драхм, когда тебе обещан целый талант серебра. Станешь богатым человеком! Надо приступать к главной работе, и побыстрее.

— Сделали бы завтра. Сам же сказал, что этот парень ездит здесь каждый день.

— Хватит болтать, за дело. Я уже получил задаток...

Голоса немного отдалились, послышалась какая-то возня.

Ксандр, не дыша, медленно повернулся. Сквозь листья боярышника он различал, как трое мужчин — тех самых, — над чем-то трудятся, засев под платанами у самой дороги. Один из них встал, развинчивая свой дорожный посох.

— Стрелы слишком тонкие, — донеслось до юноши.

— Зато из какого дерева выточены их древки! Твёрдые, тяжёлые, как железо!

— Их тут всего восемь.

— Больше и не потребуется.

— Лезвия мечей слишком гибкие, — заявил другой, со свистом рассекая воздух тёмной сталью.

— Скажи, ты когда-нибудь ещё видел меч, который можно обернуть вокруг тела, как пояс?

— Интересно, где такое оружие делают?

— В Сирии. Привяжите конец верёвки к тому дереву через дорогу, другой поднимите, если всадники будут скакать быстро. Да присыпьте её, чтобы незаметно было.

Всё затихло, только птицы щебетали на кронах деревьев.

Ксандр лежал, не шевелясь в своём убежище: ясно, готовится какое-то злодейство и теперь, если он будет обнаружен, дело не дойдёт даже до продажи в рабство. Его просто прикончат как опасного свидетеля.

Сердце билось так сильно, что юноша слишком поздно услышал приближавшийся конский топот, чьи-то весёлые голоса, беззаботный смех. И вдруг — пронзительное ржание, грохот от падения чего-то тяжёлого, надсадные крики, лязг и звон металла.

Ксандр, разбрасывая прутья, с шумом выскочил из укрытия: если бежать, то сейчас, пока охотникам за людьми не до него! В нескольких шагах от себя он увидел спину лучника — тот пятился, накладывая стрелу на тетиву, а со стороны дороги к нему бежал воин в шлеме и панцире, с коротким блестящим мечом в руке.

Атакующий был человеком высокой воинской доблести: он не пытался спастись и не отвернул, выдержав выстрел в упор. Лишь в последний миг, когда пальцы врага отпускали тетиву, чуть отпрянул в сторону. Может быть, поэтому, а может быть, лучника просто подвели нервы, но стрела вонзилась не в сердце, а выше и левее, под ключицу. Убийца суетливо пытался достать свой большой нож, когда воин достиг его и с маху всадил клинок под ребро. Оставив меч в ране согнувшегося в крючок лучника, он повалился набок, и Ксандр увидел ещё две тонкие чёрные стрелы в его спине.

Слева под платанами шла отчаянная схватка. Двое нападавших теснили мужчину в чёрном хитоне; один из них рубил мечом, другой действовал посохом — нет, это был уже не посох, но короткое копьё со сверкающим наконечником.

Оборонявшийся отбивался узким, довольно длинным, должно быть отличной стали клинком, и видно было, что владеть им он умел. Молниеносными выпадами пугнул одного, другого, заставив их отскочить, и занял выгодную позицию у толстого дерева, обезопасив себе тыл.

Ксандр испытывал возбуждение, но не страх, и ещё неожиданную симпатию к этому отчаянному человеку, чьё смуглое лицо окаймляла небольшая борода. Его положение было нелёгким, так как нападавшие решили добиться своего во что бы то ни стало.

Взгляд юноши упал на другой чёрный посох, лежавший в нескольких шагах от места схватки. Безотчётно повинуясь толкнувшей его силе, Ксандр стремительно схватил его. Не посох, а дротик! Это оружие. Ну, чему учил дядя Притан? Тело и вооружённую руку откинуть назад, глубже осесть на правую ногу; левая рука вытянута вперёд, средний палец смотрит в цель!

Бросок зарождается в правой ступне, набирая силу, волной проходит по телу, превращая руку в рычаг метательной машины. Короткий тупой удар. Дротик вонзился чуть ниже основания шеи меж лопаток. Человек, только что взмахнувший копьём, чтобы убить, убит сам. Он замирает на мгновение, а затем, покачнувшись, тяжело падает наземь. Его товарищ бросает короткий вороватый взгляд назад — что за угроза с тыла? — и остриё меча чернобородого тут же достаёт противника.

Смертельно раненный убийца отступил на пару шагов, зажимая свободной рукой извергавшую поток крови рану.

— Говори, кто тебя подослал? — спросил победитель, приближаясь к нему в боевой стойке. — Не хочешь? Ну, да всё равно тебе умирать, — коротким ударом отбил меч, который противник всё ещё держал слабеющей рукой, и нанёс ему быстрый укол в сердце.

— Ты вовремя подоспел, — обратился он к учащённо дышавшему Ксандру. — Хороший удар! Видна умелая рука, — продолжал чернобородый, вытирая клинок о плащ поверженного юношей врага.

— Я впервые убил человека, — проговорил Ксандр, глядя на лежавшее у ног мёртвое тело. Дротик вонзился глубоко, перебив позвоночный столб и, скорее всего, рассёк верхушку сердца. Голова с буйной гривой волос лежит в небольшой лужице крови, глаза подернуты туманом смерти... дорого же обошёлся так и не полученный талант серебра!

— Ну что ж, зато смотри, каким матёрым волком оказался твой первый. Каковы рост, мускулы! — произнёс незнакомец, бросая в ножны сверкнувший позолотой эфеса меч. — И не огорчайся, что ты нанёс ему удар в спину. Он сам подло напал из засады и вполне заслужил своей участи. Как и тот... — кивнул незнакомец в сторону убитого им, словно объясняя свой поступок. — Эти люди не могут изменить своей природы, подобно волкам, и поэтому подлежат уничтожению, как волки. Но посмотрим, что с моим благородным другом. Вижу, он исполнил свой долг.

Только теперь Ксандр осознал, как молод человек, с которым он встретился этим утром. Всего лишь немногим старше его самого. Но какое самообладание, манера держаться, как он вёл себя во время схватки! Зеленовато-карие глаза полны участия.

— О, мой несчастный Лаг! Три стрелы, — теперь голос был преисполнен скорби.

Ксандр достал свой небольшой нож, приложил блестящее лезвие к губам воина.

— Ещё дышит. Возможно, удастся спасти.

— Чего не скажешь об этом, — незнакомец толкнул оплетённой чёрными ремешками сандалии ногой вздрагивающего, стонущего, сдавленно урчащего лучника.

— Да. Брюшина вскрыта в верхней части широким косым проникающим ударом, разрезаны селезёнка, кишечник, желудок, возможно, задета печень, пробита диафрагма, — вынес беглое заключение Ксандр, рассматривая одну из двух неизрасходованных убийцей стрел.

Наконечник с закалённым остриём и узкими острыми гранями гладкий, отполированный, без зазубрин. Удовлетворённо кивнув, юноша осторожно потянул стрелу, торчавшую у Лага под ключицей, затем извлёк и две остальные.

— Ты говоришь и поступаешь, как настоящий врач, — оценил его молодой человек, склонившись тем временем над лучником; тот всё ещё мелко подрагивал, сжимая окровавленными пальцами рану у торчавшей рукоятки меча.

— Отдай, не твоё, — незнакомец крепко взялся за витую бронзовую рукоять и резко вырвал меч из раны. Хлынувшая кровь обрызгала его ноги. Лучник вздрогнул, в последний раз испустил вздох и разжал сцепленные на животе руки.

Ксандр деловито расстегнул кожаный панцирь Лага, ослабивший удар стрелы, снял шлем и удивился молодости его бледного лица. Казалось, воин столь высоких достоинств должен быть старше.

— Вижу, ты и в самом деле разбираешься в медицине, — услышал он одобрительный голос незнакомца, внимательно наблюдавшего, как умело он промывает раны водой из фляги, накладывает тут же изготовленные тампоны, ловко режет одежду на полосы и делает перевязку.

— Я Ксандр, ученик философа и врача Зенона, — ответил юноша и вдруг, проникшись безотчётным доверием к этому случайно встреченному человеку, поведал о своей жизни.

Раненый между тем зашевелился, раскрыл глаза и протянул руки к своему товарищу:

— Ты жив! Какое счастье... хвала богам-олимпийцам!