Она подняла ладонь.

— Я понимаю, — сказала она. — И они ясны, брат. Твоя жена уже на пути сюда.

Увидев, как вздрогнул Ревик, она мягко добавила:

— Так что мы тоже ясны, брат, я не хотела обидеть тебя своим комментарием. Напротив, в этом подразумевался комплимент, Ревик.

Прежде чем он сумел сообразить, на что она ссылается, она удивила его улыбкой — в этот раз искренней.

— Мне нравятся мужчины с хвастовством, — сказал она. — Очень даже. С твоего позволения, я бы сказала, что твоей жене повезло. Очень повезло, поистине.

Ревик не ответил, всё ещё стараясь контролировать свои эмоции. Он через несколько мгновений будет стоять перед Элли. И он правильно её расслышал. Он всё правильно понял, черт подери.

Вой Пай только что открытым текстом намекнула, что Балидор трахает его жену.

Он всё ещё пытался осмыслить это, слепо уставившись в поверхность стола, когда видящая наклонилась поближе к нему. Вложив свет в свои пальцы, она приласкала его руку, нарочито погладив кожу до локтя.

Ревик бездумно отстранился от её прикосновений.

Демонстративно положив ладонь на своё бедро, он наградил её суровым взглядом. Он вложил в этот взгляд недвусмысленный посыл, явно давая ей понять, что флирт в высшей степени не приветствуется.

После небольшой паузы она слегка улыбнулась, всё ещё всматриваясь в его глаза.

— Вновь приношу свои извинения, брат, — пробормотала она.

Прежде чем он успел ответить, она плавно поднялась на ноги, вновь поклонившись так, чтобы её голова оказалась ниже уровня его глаз.

— Что ж, тогда мы должны перейти к исполнению твоего первого пожелания? — спросила она.

Отведя взгляд, он кивнул, почти сам того не осознавая.

Она была довольна собой, эта дрянь из Лао Ху. Он осознал, что она пришла сюда, чтобы поставить его в такое положение — и неважно, величала она его Прославленным Сайримном или нет. А ещё она, похоже, получала удовольствие, ударяя его по самым уязвимым местам.

Но он ещё ни на что не согласился в отношении Балидора. Пока что нет.

Он поднялся на ноги. Как только он выпрямился в полный рост, лидер Лао Ху последовала его примеру, всё ещё осторожно оценивая выражение его лица. Она показала рукой с маникюром в сторону двери, слегка поклонившись.

— После тебя, Прославленный Брат.

Ревик почувствовал, как стискивает челюсти, но последовал за её жестом к двери, а затем в тронную залу за ней.

Как и его предыдущий сопровождающий, она не объясняла ему окружение. У него складывалось ощущение, что вопреки постоянной демонстрации уважения, почитаемая Вой Пай, лидер Лао Ху, хотела, чтобы он убрался из её Города как можно быстрее в рамках вежливых приличий.

Как только они вышли на свет солнца, он жестом показал ей идти первой.

Когда она подчинилась, он постоял ещё мгновение, подставив лицо и грудь солнцу.

В конце концов, пауза закончилась.

Он последовал за ней, заталкивая свои эмоции как можно глубже.

Я сжала руки в кулаки, крепко стиснув их вдоль боков.

Не помогло. Мои пальцы дрожали.

Мой желудок сделал кульбит, отчего к горлу подступила желчь. Я осознала, что потею и переживаю почти полноценную паническую атаку, хотя знала, что на самом деле ощущаю не совсем это.

Пока мы пересекали второй из двух широких дворов, за нами следили взгляды. В нашу сторону поворачивались лица, но я видела их лишь размытыми пятнами. Смятение, любопытство. Беспокойство. Некоторые из тех, что я заметила, выглядели откровенно напуганными.

Не знаю, был ли это страх передо мной, но подозреваю, что это не так.

Тот факт, что сам Syrimne d’Gaos только что вошёл в парадные ворота их Города, а теперь распивал чай с главой Лао Ху, скорее всего, беспокоил их намного сильнее, чем всё, что связано со мной.

— В этом ты ошибаешься, — пробормотал Балидор по-английски со своим акцентом. — Твоё присутствие здесь кое-что да значит для них. Ни люди, ни видящие не обрадуются твоему уходу.

Я тихо фыркнула — скорее от нервов, нежели от юмора.

— Вой Пай может.

— Ну. Она может.

Я взглянула на него, посмотрев в его серые глаза.

— Ты всё ещё пытаешься отговорить меня от этого, 'Дори? — спросила я.

Он пожал одним плечом, и вокруг его губ виднелось лёгкое напряжение. Он отвернулся от меня и посмотрел вперёд, но я видела, как это напряжение превратилось в нечто иное.

— У тебя есть варианты, Мост Элисон, — сказал он. — Здесь ты священная фигура, как и в остальной части мира. Они не просто так позволили нам обрести убежище здесь, когда никто другой из наших кланов не был бы так гостеприимен.

Покосившись на меня на ходу, он бегло прикоснулся пальцами к моей ладони — в такой манере, которая постороннему взгляду показалась бы случайной.

— Ещё не поздно передумать, — мягко сказал он. — Даже он не сможет выбраться отсюда с тобой, — пробормотал он. — …Если только они это не разрешат.

В этот раз уже я избегала его взгляда.

Мы уже попрощались по-настоящему — в моей спальне, в Императорской Резиденции.

Он пришёл сказать мне, что Вой Пай в этот самый момент говорит с Ревиком. Далее он изложил, что, по крайней мере, пока что Ревик просил только обо мне, но не о Балидоре, и не о ком-то из остальных. Пока я одевалась, Балидор поведал мне, что Ревик вошёл прямо в парадные ворота. Один.

Согласно Балидору, это откровенно неслыханно.

Более того, по реакции Балидора я поняла, что это настоящее безрассудство, даже для Сайримна. Балидор даже спросил у меня, не могли ли развиться у Ревика суицидальные наклонности.

Вспомнив об этом теперь, я крепче стиснула ладони.

Мы прошли ещё несколько ворот.

В итоге мы вошли в ту часть Города, которую я ещё не видела.

Я вместе с остальными прошла через арочный проем, который вёл через огромные ворота, охраняемые видящими с чёрными поясами. Люди в церемониальном одеянии стояли по стойке смирно и поклонились, когда мы прошли мимо. Я слышала бормотание молитв, и они руками показывали символ Моста.

Некоторые прикасались ко мне или к моей одежде. Одна женщина-видящая плакала.

Мы добрались до дальнего края тенистой арки, и я помедлила, посмотрев раскинувшееся передо мной пространство. Оно было обширнее всего, что я когда-либо видела, даже в сравнении с размером двора позади меня. Внизу пролёта из белых лестниц находилась огромная пустошь из белого камня, почти плоская и занимающая площадь нескольких футбольных полей. Бело-красные здания с золочёными крышами сияли на солнце, украшенные драконами, а также каменной резьбой в виде животных и птиц.

Я пыталась осознать это всё, проследить взглядом петляющие каналы, которые огибали границы этой пустоши, обрамлённые фруктовыми деревьями и покачивающимися светильниками.

— Деревья в этих дворах раньше были под запретом, — тихо сказал мне Балидор. — Человеческие императоры считали, что они должны возвышаться выше всего под солнцем, а в те годы это была их главная приёмная зона, — он взглянул на меня. — У видящих другие взгляды, конечно же. Они убедили императоров в необходимости сохранить часть мира, чтобы достучаться до тех, кто нуждался в их наставлениях. Вой Пай говорит, что со временем Лао Ху взяли их измором и добились своего во многих подобных вопросах.

Я поджала губы и изо всех сил постаралась превратить это в улыбку.

— Похоже, тебя она тоже берёт измором, брат мой, — пробормотала я.

Балидор резко повернулся ко мне.

Увидев мою приподнятую бровь и улыбку, он не улыбнулся в ответ.

Вместо этого я увидела, как дёрнулось его адамово яблоко от сглатывания, и он отвернулся. Он посмотрел на тот же каскад белых ступеней передо мной.

— Разве это будет иметь такое значение? — спросил он. — Если я отвечу согласием на её предложение?

Я с удивлением услышала настоящую горечь в его голосе. Я перевела взгляд, гадая, стоит ли мне знать, что именно предложила ему Вой Пай — и обнаружила, что его серые глаза изучают меня. Взгляд этих самых глаз метнулся к моим губам.