Ревик наградил его сердитым взглядом.

— К чему ты ведёшь, Салинс?

Салинс откинулся на спинку скамейки, всматриваясь в его лицо.

— Я предпочитаю думать, что твоя жена сбилась с пути, — сказал он. — Что над ней просто взял верх видящий, чьи способности во много раз превосходят её собственные. Если это правда, тогда мы определённо можем ей помочь. Возможно, я глупый старик, раз верю в такой исход событий — в то, что ситуация всё ещё может хорошо закончиться для всех нас. Мне больше всего на свете хочется этого, сын мой. Я надеюсь и молюсь, что тебе никогда не придётся столкнуться с ужасным выбором в этом отношении… если ты поймёшь, что её исказили необратимо.

В ответ на резкий взгляд Ревика Салинс сделал грациозный жест рукой.

— Это очень малая вероятность, сын мой. Не заморачивай себе голову этим.

— Что именно ты имеешь в виду, намекая, что ей манипулирует Балидор? — Ревик заставил себя говорить вопреки кому в горле. — Манипулирует с какой целью?

Салинс пожал одним плечом в манере видящих.

— Чтобы она плясала под его дудку, племянник.

— А именно? — прорычал Ревик.

— Например, чтобы находясь здесь, она проводила разведывательную операцию, — сказал Салинс всё таким же мягким тоном. — Если твоя жена проникла в твои ряды по приказу Адипана Балидора, это ведь учинит нам проблемы, так? Особенно, если он поручил ей сделать это с целью подрыва наших операций изнутри?

Пожилой видящий встретился с ним взглядом, и его глаза выражали неохоту.

— …Возможно, через переманивание тебя на их сторону, брат Сайримн?

Боль ударила Ревика в грудь прежде, чем он успел осмыслить слова Сарка. Несколько минут ему было так больно, что он не видел даже огонь перед собой. Слезы ослепили его, навернувшись на глаза слишком быстро, и он не успел взять себя в руки.

Но его разум не поспевал за эмоциями, захлестнувшими его.

Он не мог на самом деле обдумать сказанное. Он вообще не мог думать. Боль стёрла всё. Конструкция обвилась вокруг него, но это, похоже, лишь ярче осветило правду — правду, которую он, возможно, чувствовал, но не мог посмотреть ей в лицо.

Боль, утомление, почти детская обида затопила его, окутала осознанием, которое он уже каким-то образом знал. Он знал, что что-то не так, что она что-то ему недоговаривает.

Он сидел там, позволяя слезам катиться по его лицу.

Прежде чем он сумел различить костлявые черты Салинса, пожилой видящий пересел на место рядом с ним. Он стиснул руку Ревика, послав насыщенный импульс света через его aleimi. Он был таким сильным, что на мгновение стабилизировал сознание Ревика.

— Племянник, — мягко произнёс он, встревоженно щелкая языком. — Я не говорю, что у меня имеются действительные сведения об этом. Я не говорил этого. Пожалуйста, не пойми меня неправильно.

Слова Ревика прозвучали хрипло.

— Ты это подозреваешь.

— Я бы хотел, чтобы мы это обсудили, да. Я бы хотел, чтобы мы попытались поговорить с ней, пока не поздно.

— Ты думаешь, она верна ему?

Салинс вздохнул и отпустил его руку. На мгновение единственным звуком в комнате осталось потрескивание дерева в камине, испускавшее дождь искр.

— Я задавался этим вопросом, да, — неохотно сказал Салинс. — В её свете есть противоречия, — помедлив, он с сожалением в голосе добавил: — В некоторых этих… аномалиях я ощутил лидера Адипана. Следы того, что он обучал её этому… кое-каким навыкам глубинных щитов. Кое-чему, находящемуся за пределами тех щитов, о которых тебе известно.

Ревик не шевелился.

Казалось, долгое время ничто вообще не проникало в его сознание.

Затем он кивнул, всё ещё глядя в огонь. Вытерев глаза, он вновь кивнул, крепче скрестив руки на груди.

— Чего ты от меня хочешь? — спросил он.

Салинс издал урчащий, едва слышный щелкающий звук.

— Я хочу, чтобы ты спросил её, племянник, — ласково сказал он. — Я хочу, чтобы ты спросил её и дал ей выбор, — он любяще похлопал элерианца по руке. — Она ещё может удивить тебя, брат Сайримн. Действительно может. Что бы она ни твердила себе на начальном этапе относительно её роли здесь, я полностью уверен, что ты влияешь на неё на глубинном уровне, племянник.

Ревик покачал головой, вновь стиснув зубы, но пожилой видящий перебил его.

— Дай ей шанс, племянник, — мягко сказал он. — Она хочет получить причину остаться. Подозреваю, что она хочет этого больше всего на свете. Так дай ей эту причину.

— Как? — спросил Ревик.

Салинс задумчиво прижал палец к губам.

— Нет нужды выдвигать обвинения. Пока что нет. Пока мы не узнаем её позицию, — пожилой видящий вновь издал урчащий звук, поглаживая его по руке. — Спроси у неё, чего она хочет. Предложи ей альтернативу тому, чтобы быть марионеткой Адипана и Семёрки. Пекин остался в прошлом, брат Сайримн. Ты знаешь её намного дольше, чем она знает его, и неважно, какими талантами он обладает. Какую бы ложь и доктрины он ни вбил в её головку…

В его последних словах прозвучала злость, и он посмотрел на Ревика.

— Она принадлежит тебе, Нензи, — тише продолжил он. — Всё закончится на вас двоих… — он процитировал: — «Какие бы перипетии и сложности не вставали на их пути, заставляя их воссоединиться».

Подумав об этом, Ревик вытер слезы с лица. Вновь почувствовав, как его горло слегка сдавило, он заставил себя выдохнуть, чувствуя, как тяжесть в груди ослабевает, пусть даже самую чуточку.

Затем он кивнул, взглянув на пожилого видящего.

— Да, — вновь кивнув, он вытер слезы с глаз, а старик похлопал его по спине. — Да, — повторил он. — Ладно. Это я могу.

Старик просто сидел с ним, крепко держа его руку костлявыми пальцами.

Что-то не так. Я чувствовала это каждой частью своего света. Это вибрировало во мне как мягкое предупреждение, такое отдалённое в белой колонне, находившейся над моей головой, что я едва это слышала.

Мягкий импульс предупреждения.

Тёплый, наполненный сердечностью и состраданием.

Там жила забота; она напоминала мне о Вэше.

Но мысль о нём вызвала свежий прилив печали. Я скучала по нему. Я скучала по всем ним. Как бы я ни привязывалась к местным видящим, металлические нити конструкции совсем не походили на тот высокий белый свет, который жил вокруг Семёрки и особенно вокруг самого Вэша. С каждым днём я всё сильнее ощущала различие — а после той ночи в общей комнате это, похоже, сделалось ещё более явным. Когда все их света побывали во мне, это меня тронуло, но это не то же самое.

А ещё это всё сильнее завлекало меня в металлические нити того серебристого света.

Они все преданы своему делу.

Они все до одного присягнули на верность Сайримну, но — что для меня куда более важно — они присягнули на верность Салинсу, а значит, и Дренгам.

«Мне надо выбираться отсюда», — осознала я в какой-то панике.

Мне нужно вытаскивать нас обоих отсюда, и как можно скорее, пока…

— О чём ты думаешь, жена? — спросил он.

Поколебавшись, я встретилась с ним взглядом. Увидев там пытливость, едва-едва маскируемую улыбкой на его губах, я напряглась. Я обдумала разные ответы, которые могла ему дать, затем вышвырнула их из головы и просто сказала ему правду. Более-менее.

— Ревик, если честно, я просто думаю, что Салинс меня недолюбливает, — сказала я. — Я беспокоюсь, что это повлияет на то, как ты ко мне относишься. Я знаю, что он важен для тебя.

В глазах Ревика отразилось откровенное изумление.

Затем я увидела, как он думает, сопоставляет это с чем-то в своём сознании.

— Ты думаешь, Салинс тебя недолюбливает? — переспросил он.

— Не знаю, — я выдохнула. — Да. Наверное, я так думаю, — я ощутила, как моё беспокойство резко усиливается при мысли, не стоило ли мне лучше держать рот на замке. — Это просто ощущение. Он был очень мил со мной, когда мы познакомились. Может, он думает, что я недостаточно религиозна, или ещё что-то.