— Что это значит?

Он улыбнулся, вновь потянув за мои волосы.

Щёлкнув языком, я закатила глаза.

— Ты действительно мне не скажешь? Это же на твоём теле, Ревик? Ты правда заставишь меня идти сложным путём? Где мне придётся сфотографировать её, пока ты спишь, и поручить одному из твоих людей перевести это для меня?

— Можешь спросить у Врега, — сказал он, всё ещё улыбаясь. — Он знает.

Я обернулась через плечо, посмотрев на Врега, который сидел в кресле возле дивана с молодыми видящими. В его глазах всё ещё тускло светилась усталость после поездки. Я опять перевела взгляд на Ревика.

— Я спрашиваю у тебя.

Взгляд Ревика опять сделался хищным, пальцы крепче сжались на моей коже. Он принялся целовать моё плечо, притягивая мой свет с каждым прикосновением губ. Вздохнув с преувеличенным раздражением, я перекатилась на живот и положила лицо на руку. Его пальцы продолжали прикасаться к моей коже, сдвигая одежду в сторону, чтобы получить больше доступа.

— Ты просто невозможный, знаешь, да? — сказала я. — Уклоняешься таким способом.

Когда я подняла взгляд, он улыбнулся ещё шире, но я опять увидела там это выражение.

— Элли, просто это немного стыдно.

— Почему? — я повернулась, чтобы посмотреть на него. — Это же тату. Кому какое дело? Она у тебя уже давно, верно?

— Мне было двадцать с лишним, — он нахмурился, задумавшись. — Нет, к тому времени я уже немного перевалил за тридцать. Но всё равно был молод.

— Ну и… что она означает?

Склонив голову к плечу, он несколько секунд просто смотрел на меня, всё ещё гладя по спине ладонью.

— Тут целая история, — сказал он.

— Я догадалась, — улыбнулась я.

— Тебе она может не понравиться, — сказал он.

Моя улыбка сделалась натужной. Я попыталась придумать хороший ответ и не сумела. Наконец, я пожала плечами, чувствуя, как он всматривается в мои глаза.

— Ты не обязан мне рассказывать, — сказала я.

Ревик вздохнул.

— Нет, обязан, — ответил он. — Теперь обязан.

Вновь потянув за мои волосы, он отвёл взгляд и посмотрел на других видящих в комнате. Я видела, как его взгляд делается отрешённым прямо перед тем, как он вновь вздохнул, всё ещё рассеянно играя с моими волосами.

— Мне нравилась одна девушка, — произнёс он низким голосом. Взглянув на меня, он, должно быть, что-то увидел в моем выражении, потому что сильнее потянул меня за волосы и поцеловал в губы. — Ничего серьёзного, Элли… просто влюблённость. Я был молод.

Я кивнула, но не смотрела ему в глаза. Без моей на то воли мой взгляд метнулся к группе молодых девушек-видящих в передней части комнаты.

Я никогда не делала из-за кого-то татуировку. Даже из-за Джейдена.

— Тогда я дрался за дополнительные деньги, — сказал он. — …и её это заводило, думаю. Ей нравилось, когда я был весь в крови после драки.

Я кивнула, изо всех сил стараясь держать свой разум пустым.

— …Через какое-то время меня стало тошнить от этого, — сказал он. — У нас было мало общего, помимо…

— Помимо секса, хочешь сказать, — услужливо подсказала я.

Его глаза прищурились.

— Да, — поколебавшись, он пожал одним плечом. — Я сказал, что больше не хочу её видеть, и она взбесилась. Она попросила своих братьев подкараулить меня… из мести, наверное. Они напали на меня после ночи драки и после целого дня тренировок в холмах с Менлимом. Они знатно меня отделали…

Уловив проблески тех воспоминаний, уловив отпечатки его физической боли, я вздрогнула и нежно погладила его по руке. На мгновение создалось ощущение, что мы вновь одни. Ревик всмотрелся в мои глаза.

— Думаю, она считала, что трахаясь со мной, она снисходила до меня, Элли. Она была человеком… она знала, кто я такой. Думаю, её взбесило, что я так легко порвал с ней, — он пожал плечами. — Она послала братьев преподать мне урок.

В конце его голос зазвучал горько.

— Я сделал татуировку, чтобы напомнить себе… — начал он.

— …Что люди — говнюки? — спросила я, лишь отчасти шутя.

— Нет, Элли, — его взгляд сделался серьёзным. — Чтобы напомнить себе, что такое настоящая любовь. Что все другие вещи, которые люди делают друг с другом… это не имеет значения.

Я прикусила губу, но не позволила себе отвести взгляд к остальной части комнаты.

Я гадала, то ли он пытается заставить меня ревновать, то ли он просто не понимает.

Ревик поцеловал меня в губы. Его голос сделался мягким.

— Ни то, ни другое, дорогая, — сказал он. — Потому что на самом деле всё сводится к тебе, — он поцеловал меня ещё раз. — Элли, текст гласит: «Никогда не быть им цельными друг без друга / Едины в самой сути их сердец / Понимание в глубочайшем их свете / Не рушится даже в миг раздора, размолвки влюблённых / Слова их сладки и сильны / Ароматом пламени…»

Я задумалась над этим на мгновение, проигрывая слова в голове.

Всё ещё приподнимаясь на локтях, я посмотрела на Ревика, на мгновение увидев его по-настоящему. Затем я увидела его в прошлом, когда он прятался в армии его дяди, по ночам дрался на улицах, якобы за деньги, но также чтобы справиться… со всем, с чем ему нужно было справиться. Врег шутливо говорил мне, что Ревик тогда был маленьким говнюком, и я бы его не узнала. Глядя на него теперь, я в этом сомневалась.

Всё ещё всматриваясь в его лицо, я ласково погладила внутреннюю сторону его руки, лежавшую передо мной на диванной подушке, затем провела пальцами по татуировке на его бицепсе.

— Что же здесь такого стыдного, Ревик? — спросила я. — Очень красиво.

Притянув меня к себе, он покрыл поцелуями моё лицо, затем поцеловал в губы.

— Элли, — пробормотал он, снова целуя меня. — Это из Книги Конца, типа последние дни видящих… или аналог Откровений, — он погладил мой живот через рубашку, и его глаза содержали знакомую интенсивность, от которой к моей коже всё ещё приливало тепло. — Это о Мече и Мосте, — сказал он. — Это из тех строк, которые называют Песнь Любви, — он вновь поцеловал меня. — Я был влюблён в тебя ещё тогда, — пробормотал он.

Я ощутила, как отреагировало моё сердце, когда его свет затопил меня.

Прежде чем я успела что-либо сказать, он поцеловал меня в рот, в этот раз раскрывая губы, используя язык. Отдавшись поцелую, он принялся массировать мою поясницу. Казалось, он очень долго целовал меня, не спешил, использовал свой свет всё более и более деликатным образом, притягивая меня глубже в себя. Мы не позволяли себе заходить дальше, но остановившись, мы оба задышали тяжелее, а я опять накрыла его ладонью.

— Нам нужно вернуться в комнату, Элли, — пробормотал он.

— Знаю.

Он вновь поцеловал меня, покосившись на других видящих. Я проследила за его взглядом, видя, как они отводят глаза, когда я на них смотрела. Я чувствовала, как Ревик возбуждается ещё сильнее, и помассировала его, всматриваясь в его глаза, пока он вжимался в меня.

— Боги, жена. Что ты пытаешься со мной сделать?

— Они, похоже, не возражают, — мягко сказала я.

Он фыркнул.

— Конечно, они не возражают. Они хотят посмотреть, как мы трахаемся. Они чуть ли не просили меня с тех пор, как увидели, что мы лежим тут вместе, — когда я покраснела, он затащил меня глубже под одеяло. — Боюсь, я подчинюсь, если мы останемся тут подольше, — пробормотал он.

Я не ответила. Я знала, что это фишка видящих — весь этот групповой секс, резонанс со светом друг друга. Я даже знала, что это может быть проявлением дружелюбия, проявлением привязанности, наверное, или духа товарищества. От Балидора я знала, что это может быть связыванием в тактических целях, введением нового члена в команду или укреплением группы, превращением её в единый сплочённый отряд.

Я только начинала укладывать в голове некоторые поведенческие особенности сообщества видящих. Супруги-видящие были ярыми собственниками, и моногамия присутствовала практически во всех отношениях без исключения. И всё же они контактировали с более крупной группой в такой манере, которую я не понимала до конца. Мы с Ревиком, наверное, связаны с группой ещё сильнее, чем большинство супругов — просто из-за того, кто мы такие.