— Ланушка, не сердись на меня, прошу… Я так хотела сама увести тебя оттуда, но ты меня будто и не слышала. Все смотрела. Побелевшая, глаза на пол-лица. А потом Грай объявился… Сказал что сам все сделает, а меня отправил сюда, тебя ждать. Я и пошла… Ждала-ждала, все нет никого. Выскочила искать. Только и увидела, как эта волчара мордатая куда-то один сбегает. К знахарке, должно быть, пошел…

Повернувшись, Лана беспокойно приподнялась. Взглянула в погрустневшие смешкины очи.

— Зачем ему?

— Не ему, — вздохнула девушка, — Служки шептались, что слишком уж эти двое друг друга погрызли. Всемир чуть обоих и не добил. Мало того, что едва не покалечились, так еще и других опасности подвергли. Когда звери в такой ярости, человечья суть совсем пропадает. Только звериные порывы остаются. Так оборотни и с ума сойти могут, остаться навсегда в шкуре зверя.

Лана за голову схватилась. Подскочила с кровати, намереваясь сей же час отправится к Дарине, но Смешка лишь головой покачала.

— Я бы не ходила. А ну как вновь Лучезар тебе встретится? Твой мужчина точно последний ум потеряет.

— Мой мужчина? — зло фыркнула княжна, — Мой мужчина не повел бы себя так опрометчиво!

— Черный Волк слишком любит тебя…

Ну вот, опять! Да с таким влюбленным и врагов не надобно, он ее раньше со свету сживет. Смешка заметила ее изменившийся взгляд, подсела ближе и осторожно взяла за руки.

— Яр много потерял. Хоть я тут не жила еще, но и наше селение весть взбудоражила. Еще бы, Всемир наместника лишился. И как! Яр ведь рассказывал тебе?

Княжна кивнула. Ах, если бы подруга только знала всю правду… Но язычок Смешки был без костей. Не по злобе, но она могла сболтнуть лишка не тому, кому следует.

— Так вот, — продолжила меж тем девушка, — шум стоял целый год. Некоторые из знати казни требовали, самой позорной — быть разорванным собственной стаей…

Лана вздрогнула. Жестокая смерть!

— … Всемир пошел наперекор знатным родам. И счастье Яра, что многие поддержали вожака и прислушались к его словам. Но все же Яр лишился своего места в Стае. А вместе с этим и всего остального… Будь я волчицей — не выдержала бы позора, уступила свой рассудок зверю и, поджав хвост, сбежала в самую дикую глушь.

Смешка вздохнула, отпустила ее руки и рассеяно затеребила кончик тугой косы.

— Вот только как бы не была тяжка его потеря — утратить свою пару хуже во сто крат. Без тебя ему жизнь опостылеет. Вот и бесится. Хочет, чтобы ты с потрохами его была.

Лана ее понимала. Об этом же в свое время толковала Дарина, да и Грай говорил. Вот только легче не становилось. А что ее в замужестве ждет? Чего доброго заревнует так, что и на улицу запретит выходить. А как же, там ведь мужчины ходят.

Смешка тихо сидела рядышком. О танцах и не вспоминала. Ужинали они так же вдвоем и почти что в молчании. Поздно вечером вернулась Любава, которая, похоже, ничего и не заметила. По ее сияющим глазам и мечтательным вздохам было понятно — провела она это время с Дивляном. Волчицы явились так вообще за полночь. Лежащая без сна княжна слышала, как перешептываясь, те скребутся в светлице, закусывая оставленной снедью. А потом обе тихонько прокрались к своим кроватям и там быстро уснули. Ей же получилось смежить веки лишь с рассветом.

Однако восход светила не смог прогнать дурных снов. В ее кошмарах над бездыханным телом Яра стоял серый волк с окровавленной мордой и зло хохотал человечьим голосом. Лана тянула руки к своему возлюбленному, пыталась подбежать, чтобы помочь, но с каждым шагом ноги вязли в земле все глубже, и, в конце концов, она проваливалась в топкую, ледяную муть.

***

Волчьи когти до крови врезались в ладони, но Яр не чувствовал боли, лишь сильнее стискивая кулаки. Глядеть, как тяжко вздыхает во сне его возлюбленная, было невыносимо. Несколько раз он хотел ее разбудить, и каждый раз отдергивал руку. Перед смертью так не трусил, а сейчас вот боялся. Проснется, укажет ему на дверь, а после выпорхнет из княжьих хором, да прямиком в объятья Лучезара. И будет кругом права. Зачем ей он сдался? Несдержанный, с обезображенным лицом и с отравленным черной ревностью сердцем…

Княжна прерывисто всхлипнула и широко распахнула глаза. Яр замер. Смотрел на нее, а в горле ком стоял. Но Ланушка вдруг расплакалась.

— Живой! — всхлипывающая княжна повисла у него на шее.

Жадно схватив свою драгоценность в охапку, он поскорее перетащил любимую к себе на колени. Крепко обнял и уткнулся носом в нежную шейку. Глубоко вздохнул.

— Живой, — глухо пробормотал он, втайне довольный ее беспокойством. Может, простит его выходку? С ним останется?

Так же резко Лана пихнула его в грудь. Со вздохом оборотень отстранился. Сейчас ему не поздоровится… Но княжна только охнула, ошарашено разглядывая его лицо. Даже пальчики к приоткрытым губкам притиснула. Яр невесело усмехнулся. Да уж, выглядит он сейчас занятно. Левая часть лица в шрамах от когтей, правая — ожог. Красавец! Ночью такого встретить — духа лишиться можно.

Девушка покачала головой. Несмело коснулась подживающих ран. Погладила. От наслаждения Яр чуть глаза не закатил. Даже заурчал тихонечко. Вот что она с ним делает-то, а?

— Баран, — вздохнула княжна.

Баран, баран. Только гладь, любимая, дальше. И поцелуй еще, будь добра. А постелька-то так кстати разослана… И на желанном теле лишь сорочка льняная, тонкая, в одно движение изодрать на лоскуты легко можно.

Почувствовав его переменившееся настроение, Ланушка еще больше отодвинулась. Сердито выгнула темные бровки.

— Решил-таки на глаза показаться?

— Решил, — согласился он, пытаясь удержать свои ладони на девичей талии и вернуть возлюбленную поближе.

— А раньше что, совестно было? Или других рассматривал?

Его руки все же сбросили и девушка поспешила слезть с колен. Стояла теперь напротив. Ручки на груди сложила, между нахмуренных бровок морщинка залегла.

— И раньше рядом был, других и не видел, — но вспомнив, какими глазами его возлюбленная смотрела на того лоснящегося олуха, Яр помрачнел, — А вот ты кое кого, похоже, углядела! И как тебе Лучезарушка, хор-р-рош?

Лана так и взвилась. Глаза от гнева потемнели, со щек весь утренний румянец в одночасье схлынул.

— Хорош? — зашипела княжна, — Да хорош! Взгляд нежный, голос ласковый! Должно быть, добрый муж из него получится! Который не оставит свою суженную на празднике одну не понятно за какие грехи!

После таких слов Яр и сам вскочил на ноги. В грудь вместо сердца словно раскаленный до бела камень сунули, даже дышать и то больно было.

— За какие гр-р-рехи? Я видел, как ты смотрела на него при первой встрече! Глаз восхищенных не сводила! Да и потом тоже! Приятно ль тебе было бы, если б я так других волчиц р-р-разглядывал?!

— Да уж, бел и пушист у меня жених, как первый снег! Только вот мне каждая вторая в спину проклятья шлет. Не к тебе ли вернуться мечтает? Может и не рядом ты был, а с одной из них? Откуда мне знать? Сколько девушек игрушкой твоей побывало, а?

Выпалив это, княжна обиженно поджала губы и отвернулась. Яр шумно выдохнул. Вот и поговорили. Только хуже вышло. Отметая в сторону упрямство и глупую гордость, он шагнул вперед. Обнял дрожащие плечики.

— Это, — смуглые пальцы чуть тронули местечко между шеей и плечом девушки, — самая надежная клятва в верности. Наши нравы свободней, не спорю. Женщина иль мужчина, любой может у нас не одного избранника сменить. Да только если людям и клятвы перед Богами не помеха для измен, то для волка лишь отмеченная им и существует. Пусть сама Леля рядом с тобой станет — не замечу, все равно смотреть лишь в твои глаза буду.

Молчавшая девушка глубоко вздохнула и, развернувшись, обняла ручками за талию. Личико на его груди спрятала. Он тут же прижался губами к светлой макушке, понадежней укутывая любимую в своих объятьях. Так и стояли, в обнимку среди пустых кроватей.

— Танцы скоро начнутся, — осторожно шепнул он, боясь спугнуть хрупкое пока еще перемирие.