Волк осторожно крался за девушкой. Расстояние, правда, держал приличное. На всякий случай. Если бы мог зверь улыбаться, то сейчас своей зубастой ухмылкой распугал весь лес. Приятно было Яру видеть, что княжна вовсе не обрадовалась предстоящему одиночеству. Плечики опустила, головушку повесила, а потом так призывно вдаль смотрела, да с такой грустью, что волк извертелся под своим кустом. И рад был бы к ней со всех лап кинуться, утешить, обласкать. Но нельзя. Его отлучка — лишь для Ланушкиного спокойствия. А объяснить слов не хватит. Не поймет человечка оборотня. Возможно ли показать незрячему игру солнца на закате, или рассказать о шуме ветра в парусах глухому с рождения? Так и люди. Не могут даже представить, как порой сводит с ума любимый запах. Взывает к самым древним желаниям, подчиняет волю. И удержать в себе зверя бывает не просто тяжело, а почти невозможно.

Волк смотрел, как мелькает серое платье между стволов. Ничего, все у них наладится. Только бы простить его сумела.

Дни для Ланы тянулись медленней улитки. Пытаясь хоть как-то скоротать время — принялась за вышивку. Но узор шел трудно. Придумывать желания не было, а обычные цветы шить скучно. Думала, что как следует поразмыслит о своей переменившейся жизни, но хватило такой работы на пол дня. Только еще больше затосковала. Уж кого-кого, а себя обманывать проку не было. По нраву она была или нет, но мужчина желал ее. Почему не брал силой — ответа так и не нашла. А вот она… Она в своих мыслях терялась.

Яр привлекал ее. Даже насилие, совершенное им, не смогло убить этого чувства. Замело его, занесло страхом и болью, но стоило оборотню перемениться, пригреть ее лаской и добротой, тут оно и показалось. Тяготило только, что не могла девушка забыть прошлого. Стояла теперь, как на перепутье. Яр смешал все ее мысли. И ближе его подпустить страшно, но и остаться равнодушной к ласке оборотня она не могла тоже.

На третий день Лана поднялась до зари, почти все время провела во дворе, выжидала. Но ни утром, не днем волка видно не было. К вечеру девушка пошла умыться в баню. Опять заскребли на душе кошки — а вдруг что произошло? Но когда вернулась, за столом уже сидел улыбающийся хозяин.

— Вернулся!

Яр встал навстречу. Ноги сами бросились вперед, и она бессовестно повисла на шее склонившегося оборотня. Уткнулась носом между плечом и шеей, вдыхая его запах. Мужчина негромко засмеялся, обнял так, что Лана протестующе запищала.

— Соскучилась, звездочка? — шепнул он, поглаживая ее спину, — Я вот очень.

— Где ты был? Почему ушел, — с упреком произнесла она.

— Экая ты быстрая, а поприветствовать друг друга, как следует, не желаешь?

— Это как? — она, наконец, подняла голову и взглянула в искрящиеся радостью золотые глаза.

— А вот так, — быстрые поцелуи коснулись краешка ее губ, щек и лба. Княжна вспыхнула, но Яр уже отпустил ее и уселся на лавку.

— Ну, милая, чем накормишь? — как ни в чем не бывало произнес он.

Она захлопотала у печи, доставая готовые блюда.

— Никак в гости с десяток волков ждала? — вскинул чернющую бровь мужчина, — Сколько наготовила.

Девушка уже набрала в грудь воздуха для колкого ответа, как вдруг обиделась. Она тут для него расстаралась, а бессовестный оборотень только зубы скалит. Лана расстроенно отвернулась и тут же была схвачена и усажена на мужские колени.

— Не дуйся милая, — оборотень быстро чмокнул ее в щеку и тотчас согнал хозяйничать далее, — сердитая какая, уж и пошутить нельзя.

Яр с нежностью поглядывал на княжну. Не солгал ведь, соскучился до смертной тоски. И она, видать, тоже. Как в объятья кинулась! Сама! Словно не три дня, а три года его не было. Даже поцеловать себя позволила. Родная такая, нежна. Глазки сияют, как звездочки… И губы у нее слаще патоки…

— Господин, почему ты ушел тогда?

Яр вздрогнул и отвел взгляд. Лгать своей любимой желания не было, но и правду как скажешь?

— Так получилось, Лана. Было… одно дело. Я расскажу позже.

По глазам видел — княжна размышляет настаивать или нет. Но, видно решив, что от него сейчас она добьется мало, девушка кивнула.

— Хорошо господин. Позже.

Подумав, добавила:

— А мы завтра в лес пойдем?

— Пойдем, Ланушка, — Яр на мгновенье задумался: чтобы ей такое новенькое показать, да чтобы не волком рядом бегать…

— А скажи-ка, милая — любишь рыбку кушать?

— Да. Жареную, так очень даже, — кивнула девушка.

— Вот и хорошо, свожу тебя завтра в одно местечко, — улыбнулся Яр.

Лана топила печь, а оборотень во дворе сноровисто чистил пойманную рыбу. Надо бы радоваться хорошему улову, только вот сама рыбалка оказалась настоящим испытанием. Яр привел ее к лесному озеру. Пока она восхищенно разглядывала раскинувшуюся перед ней красоту, мужчина быстро закрепил сеть, выбрав для этого пышные заросли калины, сплошь усыпанные кроваво-красными ягодами. После этого они отошли на небольшой взгорок и устроились на отдых. Яр срезал пару нижних веток у пушистых елочек, росших малой стайкой недалече и сделал для нее настил, который ко всему прочему заботливо накрыл покрывалом. Сам же уселся рядом. Вот после этого и настал конец ее покою. Волк всегда любил поцеловать ее нос или щеку, а то и шею обласкать своим шершавым языком. Но зверь — это не человек… А вот Яр, похоже, разницы в перемене обличья не заметил. Краткие поцелуи так и сыпались на смущенную девушку. Отстранялся он всегда прежде, чем Лана успевала всерьез забеспокоиться. Грань ее дозволения оборотень не переступал. Но и этого хватало, чтобы княжна опять разрывалась между желанием довериться мужчине и прошлыми своим страшными воспоминаниями о боли, причиненной им же.

Дверь распахнулась, и Яр внес в дом полную корзинку выпотрошенной рыбы.

— Держи милая, осталось только душистыми травами натереть да солью присыпать. А я пока к роднику схожу.

Лана кивнула и пошла на выход вслед за оборотнем. Дрова заканчивались и лишняя охапка у печки не помешала бы. Но сделав пару шагов, мужчина замер, будто натолкнулся на невидимую стену. Она видела, как окаменели мышцы на могучих плечах.

— Лана, — не поворачивая головы, молвил Яр, — быстро в избу.

— Но…

— В избу! — прорычал оборотень, все же сверкнув через плечо потемневшими глазами. Выполнить приказ она не успела. В сгущающихся сумерках возникло три фигуры. Они менялись, становились на две ноги вместо четырех, и вот перед ней оказались нагие мужчины.

Девушка испугано охнула и вместо того, чтобы скрыться в дверях, бросилась к Яру и уткнулась носом между лопаток, прячась за широкой спиной. Он только едва заметно вздрогнул, но завел одну руку назад и обхватил ее за талию, прижимая ближе к себе.

— Дуреха, — выдохнул оборотень. Тут же развернулся и склонился к самому ее лицу, обхватывая своими горячими ладонями:

— Ланушка, беги в избу, — шепнул мужчина, встревоженно разглядывая ее лицо, — запрись и не выходи. Поняла?

— Господин, не ходи к ним, — испуганно ответила та, — они мне не нравятся.

— Мне тоже, милая, — Яр бережно огладил бледные щечки пальцами, — Но ты не бойся. Ступай.

Он подождал, пока девушка скроется в избе. Его соперники тоже ждали. Каждый из мужчин понимал — что сейчас произойдет. Пришлые были одиночками, вне стаи. Жили набегами, кочевали по лесам, ближе к зверью, чем к людям. Видно проходили близко, да учуяли женский запах княжны и не побоялись прийти к нему в логово. Вон для храбрости собрались гурьбой. Яр молча стянул с себя одежду. Драка будет насмерть.

Двое, с правого краю — еще молоды, держатся рядом, лицом схожи, хм… Братья? Этих он сразу уберет, чтобы не мешались. Не дотягивали они до него силой и статью. А вот левый был старше и опаснее. Безжалостный убийца, привыкший ублажать свои инстинкты. По одиночке они были не страшны Яру. Но честной битвы ждать не приходилось. Трое на одного? Трусы! И эта падаль захотела получить в свои грязные лапы Лану?! Его княжну?! Слепая ярость расцвела в груди огненным цветом. Зарычав, черный волк бросился на своих врагов.