Еще некоторое время они вели неторопливую беседу. Лана поведала немного о себе, рассказала тоже, что и вожаку. К счастью никто ее не стал пытать о большем. Потом Смешка и Купава засобирались по домам, на последок взяв с нее обещание украсить им по платью. Нитки они купят, а узор она уж сама, на свой вкус. Лана с радостью согласилась. Только за ними хлопнула калитка, Дарина поманила ее обратно в дом.

— Ну, спрашивай уже, чего хотела, — промолвила она.

И Лана поспешила озвучить вопрос, мучавший ее несколько часов

— Бабушка, о чем толковала Злата? Как это — метку перекусить? И в чем ошибка Яра?

Ведунья задумчиво коснулась оберега на шее и вздохнула:

— Ну, про ошибку ты не думай. Это Злата от злобы трепала что ни попадя. А метку перекусить и правда можно. Поверх нежеланной свою поставить. Бывает так с теми, кто не способен принять обличье зверя. Или с простыми людьми, как ты.

Лана тихонько выдохнула. Нет уж, притронуться к своей метке она никому не даст!

— А чего я испугаться могу? — спросила княжна следом.

— Когда Яр тебе метку ставил, видела его?

Лана поперхнулась и отвела глаза.

— Н-н-нет, он не дал… смотреть.

— Но кое-что ты все же углядела?

— Да, Яр сказал, что поменялся в облике.

— Так вот в таком обличье, по обычаям оборотней, брачуются жених с невестой в первую ночь. И когда зачинают детей.

Лана была так удивлена, что просто молча ждала продолжения.

— Владеющие Даром верят, что в таком случае Велес может благословить их долгой семейной жизнью и рождением не человека, а оборотня.

— А без этого оборотни не родятся? — тихо уточнила княжна.

— Родятся конечно, но волки считают, что так удачней будет. Понимаешь, если оба перевертыши, то все ладится. Они могут и людьми, и зверьми миловаться, а когда только один имеет звериное обличье — приходится идти на уступки своей половине. Волком девицу не возьмешь, да и парень к зубастой красавице желанием не воспылает. С получеловеком все проще, но все же — одно дело метку быстро поставить, а другое — любить, как обычно происходит. Так же оборотни уверены, что при соблюдении обычая зерно Дара, доставшееся их детям, не обладающим второй личиной, будет сильным и более живучим. Ведь если род не пополнять кровью истинных волков, то рано или поздно Дар ослабнет и пропадет.

— И почему Яр молчал?

— Боится за тебя. Не хочет страха видеть в твоих глазах, или того хуже — отвращения. Он тебя любит, и станет беречь даже в ущерб себе.

Лана рассеяно теребила край скатерти. Разделить ложе с не-человеком? Брови сами сошлись на переносице — но и не-зверем! Это будет все еще Яр, просто немного другой. Решено! От собственной задумки едва заметный холодок пробирался вдоль позвоночника, но девушка решила твердо — если это обычай его народа, то так тому и быть.

Дарина хмыкнула, поглядывая на застывшую у стола княжну. Лана ее не разочаровала. Трусит еще слегка, но уже уверенно прикидывает, по какой дорожке сможет подобраться к возлюбленному и уговорить упрямца прекратить выдумывать лишнее. Хорошо. А она поможет немного.

— Молодая хозяйка, а вскипяти-ка водички котелок.

Лана оторвалась от своих размышлений. Дарина все еще сидела за столом, но перед ней лежал знакомый холщевый мешочек.

— Бабушка, так ведь сами говорили — нету больше… Да и не надо вроде.

— Это для другого, — поспешила пояснить знахарка, — Яр то, небось, про детей не раз говорил.

Княжна неловко присела рядом.

— Странно, что мужчина так ждет ребенка, — поделилась она своей тревогой.

— Ничуть. В его годах иные уже не одного выпестовали. К тому же сама знаешь — характер твоего женишка тот еще. Свое мертвой хваткой держать будет. Дети для женщины не только радость, но и еще одна ниточка, тянущая в семью.

— Он что, не верит мне? — расстроилась Лана.

— Хочет верить, девочка. Однако он уже видел подобное, поэтому, как может, пытается удержать тебя рядом. Конечно, Яр знает, что ни дети, ни муж не помеха, если чувство будет слишком сильно. Но так ему спокойнее.

Лана пустым взглядом обвела расплывающуюся туманом горницу. Так она что, все-таки не первая хозяйка тут? Другая женщина слушала его жаркие признания в любви, клятвы верности…

— У Яра была жена… — тихо шепнула девушка. Дарина только сердито крякнула.

— Еще одна дурында, что вперед надумает, а потом слезы льет! — прикрикнула знахарка. — Не у него была, у близкого друга! Женился тот, а молодуха возьми да и сбеги на другой месяц после свадьбы. Для оборотня это не только больно, но и позорно — не удержать свою нареченную рядышком.

Девушка благодарно шмыгнула носом, втихомолку утирая глаза. И правда — дура, сама на мужчину за недоверие обижается, а стоило услышать непонятное, так сразу и перевернула все с ног на голову.

— Значит, — кивнула она на мешочек, — это женские травки? У нас тоже собирали…

— Да. Однако, тут есть такие, что в ваших лесах, да полях не растут. Любая из наших селений всегда пьет этот отвар, когда готовится выносить ребенка. Сбор поможет женскому телу. Выгонит все хвори, напитает силой. Понимаю, что тебе не слишком приятно слышать о том, что ты должна родить ему детей. И никто не спрашивает — хочешь ли, но молодая хозяйка, ваш союз очень важен.

— Из-за наследников? — уточнила княжна.

— Не только. Сейчас Недоля* властвует над нитями судьбы. Редко Долюшке* удается коснуться небесной пряжи. Если ничего не изменить, и ваши земли и леса оборотней обойдет Морана, забирая себе богатые жертвы.

— Бабушка, — умоляюще воскликнула княжна, — Вроде человечьи слова, а не понятно нисколечко! Ладно Яр должен был стать вожаком, но я! Что во мне особенного такого? Ничего и нет…

Дарина покачала головой. Не объяснишь ведь, что не кому-нибудь, а ей выпало сыграть заметную роль в этой жизни. А почему именно Лана — кто разберет. Боги раздают судьбы не спрашивая у людей.

— Много думаешь, молодая хозяйка. Ответь — любишь Яра?

— Да, — не колеблясь, произнесла девушка

— Хочешь пройти с ним земной путь рука об руку?

И это согласие у княжны звучало твердо.

— Вот и хватит пока на этом. Поступай так, как полагается любящей женщине, а там видно будет. А теперь давай, лети к печке. И к тому же не обидь старушку, заправь постель помягче. Яра не будет около седмицы, эти дни вместе коротать станем.

Снова ей хотелось задушить Дарину в объятьях. Не успела княжна привыкнуть пока к этому дому, и оставаться одной было немного страшно.

***

Доля и Недоля — счастье и несчастье. В древности это были две сестрицы, девы судьбы, — небесные пряхи, которые пряли нить жизни каждого человека.

Желтые глаза внимательно следили за тонконогим оленем, что обгладывал пушистую бороду лишайника, опутавшую нижние ветви старой ели. Волк тихо ступил на полшага вперед и снова припал к земле, стараясь затеряться в густой тени нависающих сверху корней вывороченного дерева.

Олень вскинул голову. Ноздри влажного носа трепетали, пока животное настороженно втягивала воздух в надежде уловить опасность. Волк даже глаза прикрыл. Нет его. Камень мшистый — есть, и бревно трухлявое тоже, ели вокруг острыми пиками в небо тянутся, а волка — нет. Олень чутко прядал ушами, но, не услышав ничего подозрительного, вернулся к вкусной пище.

Черная тень вспорола воздух, и звенящую тишину нарушил предсмертный крик. Комья земли и мха градом полетели во все стороны, выбитые из почвы содрогающимися в агонии оленьими ногами. Как только животное перестало дергаться, волк разомкнул зубы и отошел. Через несколько мгновений над тушей стоял не хищник, а рослый смуглокожий мужчина. Окинув недовольным взглядом распростершуюся у ног добычу, он переливчато свистнул. Не прошло и нескольких мгновений, как со всех сторон сбежалось больше десятка волков. Еще миг и лес наполнило не звериное рычание, а человечий говор.

— Ладно сработанно, Яр, — хлопнул того по плечу один из собравшихся.