Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

И стрелы появились. Прямо в гущу битвы метнулся Матт, сжимая в каждой руке по пучку стрел. С криком, словно летя по воздуху, как молневой бог из легенд, он погрузил стрелы в спину машины.

Корпус берсеркера заслонил вспышку. Гром раздался внутри машины, сотрясая и берсеркера и серва одновременно. На этом бой кончился.

Деррон вытащил перегревшийся корпус серва из-под груды раскаленного, плюющего искрами металла, который только что был вражеской машиной. Он так устал, что положил серва на землю, опершись на локти. В свете от раскаленных обломков берсеркера он увидел Дарта. В руке у мальчика был лук Матта с порванной тетивой. За Дартом наружу высыпали остальные Люди, столпились вокруг...

Деррон заставил серва сесть. Матт лежал, как мертвый, там, куда его отбросил удар – последняя судорога берсеркера. Живот разорван, руки обуглились, лицо нельзя узнать. И вдруг Матт открыл глаза. Грудь качнулась, он судорожно набрал воздуха. Он дышал!

Женщины завыли, мужчины затянули погребальную песню. Они расступились перед Дерроном, который протащил своего изрядно пострадавшего заместителя в мире прошлого и как мог нежно поднял Матта на руки. Матт был слишком плох, и прикосновения раскаленных рук серва не почувствовал.

– Славно поработали, Одегард. – В голос полковника Борса вернулась уверенность. – Отлично завершили операцию. Вам что-нибудь перебросить? Вы окажете первую помощь раненому?

Деррон прикусил язык, сдержавшись. Возможно, полковнику плохо видно?

– Он слишком плох, сэр. Вам придется поднимать его вместе со мной.

– Рад бы помочь, но опасаюсь, что по уставу... – Голос полковника нерешительно замер.

– Его жизнелиния все равно оборвется в этом месте. Он выиграл бой для всех нас, а теперь у него кишки наружу, сэр.

– Гм, хорошо, хорошо. Будьте готовы, мы сейчас изменим настройку, компенсируем увеличение массы.

Племя робко сгрудилось вокруг серва и умирающего вождя. Деррон подумал, что сцена станет мифом. И когда-нибудь историю об умирающем герое и каменном человеке найдут среди самых ранних письменных памятников Сиргола. Мифы – сосуды объемистые, в них помещается много разного.

У входа в пещеру старейшая женщина тщетно пыталась извлечь огонь из трута. Помощница, молодая девушка, потеряла терпение, схватила веточку и подбежала к раскаленным обломкам берсеркера. Жар воспламенил ветку. Размахивая, чтобы ветка горела ярче, как бы пританцовывая, она пошла обратно к пещере.

А в следующую секунду Деррон сидел в меркнущем ртутном круге света на полу Третьего Уровня Сектора Хроноопераций. К нему бежали двое с носилками. Он разжал стальные руки, отдал Матта медикам, потом повернул голову, нашел выключатель и зубами отключил питание.

Обычного рапорта в конце операции он делать не стал. Через несколько секунд он уже выбрался из кокона мастер-комплекса, протиснулся сквозь толпу сбежавшихся его поздравить. Не переодевшись, в мокром насквозь трико, протискиваясь между операторами, медиками, техниками и прочими, уже заполнившими Уровень, он добрался до носилок Матта как раз в тот момент, когда медики поднимали носилки с пола. На выпиравшие внутренности набросили влажную марлю, в вену уже ввели иглу капельницы.

Глаза Матта были открыты но ничего прочесть в них было нельзя – шок стер и мысли, и чувства. Деррон показался бы Матту одним из непонятных существ, окруживших его. Но именно Деррон пошел рядом, держа Матта за предплечье, выше ожога, пока Матт не провалился в забытье.

Пока носилки двигались к госпиталю, сзади образовалась целая процессия. Известие о первом госте из прошлого распространилось как по динамикам оповещения. Когда Матта внесли в приемный покой, там были уже почти все пациенты, включая Лизу.

– Он потерялся, – прошептала она, глядя на распухшее лицо Матта, на его вздрагивающие веки. – Он потерялся, он так одинок. Я его понимаю. – Она с тревогой обратилась к врачу: – Он ведь будет жить, правда? Он поправится?

Доктор слабо улыбнулся.

– Если сюда пациентов приносят живыми, как правило их спасают.

Лиза с облегчением вздохнула, доверчиво глядя на врача. Ее тревога о пришельце из прошлого была такой трогательной и искренней.

– Привет, Деррон. – Она мельком улыбнулась ему и последовала за носилками. Казалось, она его едва заметила.

2. КРЫЛАТЫЙ ШЛЕМ

Воздев руки к небу, Номис стоял на гладкой, как стол, вершине черного утеса, в двадцати футах над бушующим прибоем. Ветер трепал седую бороду, складки одежды. Белые морские птицы кружили по ветру в сторону Номиса, потом с пронзительными криками, как слабые души, объятые мукой, круто меняли курс. С трех сторон утес, где стоял Номис, окружали другие утесы и похожие на зловещие пальцы пики, образуя все вместе прибрежную линию из черного базальта. А с четвертой стороны, впереди, разметалась безбрежность штормового моря.

Широко расставив ноги, Номис стоял в центре сложной диаграммы, начерченной мелом на черной скале. Вокруг он разложил предметы своей профессии, мертвые, высушенные, старые, резные, и такие, что, попадись они простому смертному, тот поспешил бы их сжечь и забыть. Тонким, пронзительным голосом Номис бросал в пространство слова магической песни, которую повторял снова и снова:

"Днем и ночью тучи клубятся,
Громом и молнией полнятся,
Вспеньтесь, волны изумрудные,
Помогите в минуту трудную,
Проглотите судно, где враг,
Где на мачте вражеский флаг..."

Его тонкие руки уже устали держать над головой щепки погибшего в кораблекрушении корабля, кричали птицы, ветер рвал седую бороду.

Сегодня он чувствовал себя утомленным и не мог избавиться от ощущения, что все усилия дня пошли прахом. Сегодня ему не явилось ни одного знака надежды на успех. Иногда знаки посещали его – в раскаленных вещих снах, или во время бодрствования – провалами в темноту транса, в лабиринт необыкновенных видений, изумляющих разум.

Номис далеко не всегда был уверен, что в силах вызвать беды на голову врага. Успех был понятием шатким, но окружающим он не позволял усомниться. Нет, он ни на секунду не сомневался в контроле магии над силами природы, но получалось, что успех в этом направлении требовал не только большого искусства, но и большой удачи.

За всю жизнь Номис только дважды пытался поднять бурю. Только раз это удалось, да и то он подозревал, что буря могла разразиться в тот день и сама.

И сейчас, как он ни сомневался в успехе, он не прекращал усилий, на которые истратил три дня, не смыкая глаз, здесь, на тайной скале. Он слишком ненавидел и боялся человека, который сейчас пересекал морские волны, плыл сюда, в Королевию, везя нового бога и новых советников, чтобы взять управление страной в свои руки.

Угрюмые глаза Номиса обратились в морскую даль, отмечая линию шквала, до смешного слабого. Не было и в помине угрозы утопить ненавистный корабль, ни намека на грандиозную бурю, которую Номис так старался поднять.

Утесы Королевии лежали прямо по курсу, но до берега был еще день хода на веслах. В той же стороне, но ближе к судну, кипела нехорошая вода. Харл хмуро следил за продвижением шторма, а руки его с ленивой уверенностью покоились на длинном рулевом весле.

Тридцать гребцов, все – воины и свободные люди, легко могли бы заметить приближение непогоды, поверни они головы. И все они были опытные мореходы, и пришли бы к одному выводу – стоит умерить силу гребков, скорость упадет и они не попадут в полосу шквала. И теперь, по молчаливому соглашению, они все менее энергично налегали на весла.

Со стороны берега потянул холодный бриз, закачались верхушки мачт с убранными парусами, ветер заиграл краями пурпурного навеса палатки короля в средней части палубы.

52
{"b":"646057","o":1}