Чтобы появиться в разбитом курьере, он надел полуавтоматический костюм, сконструированный для того, чтобы его носил и им управлял на расстоянии живой человек.

В момент спасения она увидела его в человеческом образе — одетым в космический костюм человека — когда он вошел в борт ее взорванного корабля со всеми мерами предосторожности, не нарушив необходимой для сохранения воздуха во внутренних камерах герметизации. И в момент, когда она увидела его, выскочила из своего кресла ускорения при мысли, что она спасена — поцеловала его, да, прямо в лицевую панель, не видя и не заботясь в своей радости о том, что внутри пусто.

“Дженни поцеловала меня при встрече...”

А потом, в следующий момент, еще взрыв...

Наконец, более, чем через год после спасения пришел день, когда ему удалось уговорить Дженни сделать свой последний выбор.

Достигнув этого, Ник взял сразу две плитки, выбранные, наконец, и направился с ними в руках к Фрее-2. В последнюю минуту его охватили сомнения, что опытная система, несмотря на то, что он занимался ее программированием, действительно поможет ему. Любая, достаточно сложная система, используемая на таком высоком интеллектуальном уровне, должна уже была стать, в каком-то смысле, сильным маниакальным интеллектом. Ник понимал, что никогда не сможет быть абсолютно уверенным в том, что другие интеллекты не выдадут его тайны.

Он также беспокоился, что кто-нибудь Локи или сам Дирак узнают о существовании Фреи-2 и допросят ее. Исходя из своего опыта, Хоксмур знал, что опытные системы редко добровольно делились информацией. Но на вопросы они обычно отвечали свободно — так они были устроены — если проект не был отмечен, как особо секретный.

Когда Ник принес выбранную пару плиток Фрее-2, она подчинилась его приказам без вопросов и почти без колебания.

И сейчас два тщательно культивированных утробных плода находились в стадии неуклонного развития, и всего лишь через несколько месяцев будут готовы появиться из своих искусственных маток. Ясно, что для дальнейшего их развития необходимо было провести новую подготовку. У Ника уже имелись на этот счет кое-какие идеи.

Два отобранных мозга постепенно приобретали форму личности, для этого на мозг осторожно и точно наносились микро разрезы, во время заживления которого клетки вымывались, уступая место личностям Ника и Дженни, извлекаемых частями из записей. Теоретически ни одна природная модель не имела никакой возможности к развитию.

Но это, конечно, был трудный и сложный процесс, не проверенный опытом. Существовала масса вариантов совершения ошибок.

После исчезновения Дирака и его эскадрильи минуло почти три столетия. Это время Иматранская система жила в относительном мире, новое поколение политиков стояло у власти. В ближайшие месяцы, непосредственно после нападения, возникла необходимость укрепления военной обороны системы. Первое время работы проводились энергично. Но вскоре из-за экономических причин это замедлилось, и теперь, спустя три столетия, оборонная система только частично соответствовала запланированной проектом мощности, и дальнейшее ее доведение было отложено на неопределенный срок.

Первое время, сразу после окончательного отбытия Дирака, появились слухи: исчезнувший премьер обвинялся в том, что сам устроил все это шоу с атакой и преследованием. Правда, аргументы обвинителей были слабыми. Никто не мог ответить на вопрос о причинах поступка Дирака.

Шли годы, десятилетия, века, но ничего не было слышно ни о нем, ни о ком-либо из тех людей, которые отправились в погоню за тем огромным берсеркером.

И вот, почти триста лет спустя после исчезновения Дирака и его эскадрильи берсеркеры, на этот раз целый флот, силы которого были преобладающими, обрушились на планетоидную систему Иматры.

Почему, спрашивали себя перед смертью прятавшиеся в глубоких укрытиях современные жители этого несчастного космического тела, почему так давно запланированные работы по укреплению оборонной системы, так и не были закончены? Задавали они себе и другой не менее важный вопрос: почему они сами с упорством продолжали жить на этой проклятой и обреченной скале? Почему не поменяли местожительство?

Целая вечность, по человеческим меркам, или, около четверти часа, по более бесстрастному времяисчислению, прошло с тех пор, как подвело людей фортификационное сооружение, возведенное с единственной целью защищать их. И этого времени хватило, чтобы уничтожить все живое. Лишь один человек еще боролся за свою жизнь, убегая от грозного преследователя. Но он, несмотря на необычное самообладание, все меньше верил в свою удачу. Каждый раз, уходя от погони, он чувствовал, как животный страх захлестывает его. Человек находился на грани физического истощения. Двигался он в условиях низкой гравитации в скафандре медленно, практически тело ему не подчинялось.

Но тем не менее за последний час он уже не раз спасался от неминуемой смерти. Словно импровизированные снаряды, камни, запускаемые в него его преследователем, со скоростью сравнимой разве что со скоростью пуль, ударялись ему в спину и сшибали с ног. Но борьба продолжалась. Преследователю тоже досталось, он был изрядно изувечен. Их разделяло метров пятнадцать. Корпуса разрушенных зданий смутными силуэтами возникали в клубящемся тумане перед глазами бегущего. Слава Богу, что они рухнули после того, как он миновал их.

В течение нескольких минут через наушники он слышал только шум. Последние человеческие голоса, призывы о помощи, давно заглохли. Теперь через гермошлем он слышал только собственное дыхание.

Одна единственная из смертоносных машин, самая маленькая, теряла время на осуществление одного задания — преследование человеческого существа. Он не мог понять, почему эта проклятая штука своей мишенью выбрала именно его, не собиралась от него отставать. Если бы она не была повреждена в начале сражения, две ее конечности были изуродованы, а реактивное оружие, по всей видимости, вышло из строя, он уже давно был бы мертв. Насекомоподобная форма, слишком тощая для своего роста, цвета засохшей крови, неумолимо продолжала свою безжалостную работу. Машина продвигалась вперед, догоняла человека, а он измученный, в космических доспехах, ничего не мог предпринять.

Бежать уже не было сил, споткнувшись, человек упал. Перевернувшись в своем неповоротливом костюме на спину, распростертый на поверхности планетоиды, лежа лицом, обращенным к небу, он заметил, что искусственный голубой свод Иматры быстро исчезает и, что в перерывах между вспышками выстрелов, все еще разрывающимися в ближайшем космосе, в жалких остатках верхних слоев атмосферы планетоиды становятся видимыми звезды.

И все же убегавший человек еще не был мертв. Все же его предполагаемый убийца, запутавшийся в своих собственных израненных конечностях, еще не нагнал его. Всякий раз он с трудом поднимался на ноги, стараясь вздохнуть глубже, чтобы возобновить свой бег. Он слышал, как снаружи над его головой свистит ветер. Еще раз в отчаянии попытался он по радиосвязи вызвать помощь. Ответа не последовало. Ему даже стало казаться, что это преследование длится всю его жизнь. На какой-то момент неистребимое чувство надежды взяло верх, он потерял из виду своего преследователя и подумал, что сумел оторваться.

На расстоянии нескольких километров на изрытой поверхности планетоиды через завесу клубящегося тумана, он видел легко узнаваемые сооружения, возведенные человеческими руками, которые подверглись разрушительным ударам недавней атаки из космоса.

Мгновение спустя, когда он думал о чудесном избавлении, берсеркер уже заметил его.

Всего за несколько минут до этого человек увидел другого человека, убитого этим же берсеркером. Тот, другой, был убит сразу, как только машина схватила его и обрушилась на шлем парня, открутив его вместе с головой. И в то самое мгновенье, когда умирал его товарищ, через наушники, до живого донесся его последний крик...