И побежала за леди Дженевьев.

Ховелер видел, как Анюта схватила маленькую женщину за руку и решительно повела ее не в том направлении, которое рекомендовал Ник, а прямо к тамбуру номер три. В суматохе люди бегали взад-вперед и по лаборатории, и по двум направлениям, вдаль коридора.

Ховелер не успел опомниться, как Задор уже стояла рядом с ним, устремив взгляд на центральный дисплей.

– Хоксмур!

– Доктор Задор? — узнал ее симпатичный пилот.

– Я сейчас отвечаю за самооборону здесь.

– Да, мадам, понимаю.

– Вам не следует приближаться к станции. Другой корабль уже произвел стыковку.

Она бросила быстрый взор на счетчик:

– И может благополучно произвести эвакуацию.

Добавила:

– Без вашей помощи. А вы займитесь противником.

Хоксмур:

– Мой корабль безоружен.

Голос Ника звучал, как никогда, спокойно и уверенно.

Анюта Задор осерчала:

– Не перебивайте! Если корабль не вооружен, вы можете напасть на врага, протаранить его! А?

Не правда ли, странный приказ? Но Хоксмур ответил:

– Да, мадам! — без колебания подчинился воле Задор. И его изображение исчезло с экрана дисплея.

“Аня, какого черта ты творишь?” — хотелось крикнуть Ховелеру, который до крайности удивился, услышав приказ и ответ на него. Ведь это был приказ принять на себя смерть, самоубийство. Ник выразил спокойное согласие. Определенно что-то происходило, что доктор не мог понять.

Но у него не было времени разгадывать такие шарады. У него не было и необходимости понимать и думать, что происходит снаружи лаборатории.

Ховелер и Задор, оставшиеся на посту по долгу службы, да и по совести, обменялись несколькими словами о том, как идет эвакуация. Затем он позволил себе сделать личное замечание Анюте Задор.

– Анюта!

Ее внимание было занято техническими размышлениями, и она, казалось, не слышала Ховелера.

Он обратился к ней еще раз, уже в официальном тоне;

– Доктор Задор!

Она посмотрела на биоинженера.

– Да.

– Вам следует покинуть станцию с остальными. Вы ведь выходите через месяц замуж. Не думаю, что у вас много шансов на то, чтобы... я прекрасно справлюсь один.

– Это моя работа,— в ее голосе заметно раздражение. И она вернулась к дисплеям.

Исполняющая обязанности начальника лаборатории не стала называть по имени своего старого друга и коллегу. Да, только не сейчас.

Ховелер, тщательно убрав свое рабочее место, покинул его. И оказался вскоре в центре палубы, недалеко от поста, на котором находилась Анюта Задор. Согласно инструкции здесь должны стоять два кресла ускорения для них. Но Ховелер смутился, вспомнив, что несколько месяцев назад их убрали по текущей модификации и не вернули обратно. Считали: зачем, если станция вовсе не приспособлена к маневрам?

Для обеспечения жизни на борту биостанция обладала всеми возможностями для межзвездных полетов. И она посетила большое количество солнечных систем за несколько лет своего существования.

Но на ней всегда стояли очень простые приборы, поскольку для совершения далеких перелетов использовались специальные усилители синхронизирующих импульсов и стартовые двигатели.

Но этот недостаток не казался решающим в создавшемся положении. Ведь любая попытка спастись за счет некоторых преимуществ стала бы для корабля самоубийством: он попал бы в глубокий гравитационный колодец, образованный окружающими его планетами.

Стремительное приближение берсеркера от поверхности планетоида, как выкрикнул один из перепуганных людей, наводило Анюту Задор на мысль, что лучше всего покончить жизнь самоубийством — и следовало попробовать это сделать.

Берсеркер продолжал приближаться на большой скорости. И находился уже в нескольких минутах от планетоида. Кто-то предложил Задор, несмотря на неминуемую гибель, сделать попытку маневра.

Доктор Анюта Задор ответила, как заметил Ховелер, со спокойствием, вызывающим восхищение, что при сложившихся обстоятельствах, даже при наличии мощного двигателя, не стала бы рисковать ни своей, ни чужой жизнью. К тому ж, на борту станции не имелось профессионального летного экипажа.

Никто по простым приборам, установленным в лаборатории, не мог с точностью установить, действительно ли берсеркер — судя по дисплеям, находящийся на расстоянии еще не малом, шел прямо на станцию, хотя его направление упорно указывало на это.

Иматранская система включала в себя две-три планеты, которые были гораздо крупнее и населеннее, чем планетоид, обладала потенциальным урожаем в биллионы человеческих жизней. Эти планеты лежали примерно в одном направлении со станцией, если учитывать путь берсеркера, но на несколько миллионов километров дальше по направлению к солнцу.

Два человека, добровольно оставшихся в силу долга в лаборатории, уже вполне могли разглядеть изображение берсеркера на экране. Ховелер, вконец завороженный этим, уже не мог больше никуда смотреть. Ведь с каждым моментом все отчетливее вырастала, становилась отчетливей чудовищная фигура. Она вырисовывалась из. почти беззвездном фоне туманности Мавронари. Среди возрастающего шума аварийной ситуации невозможно было использовать даже слабый, действующий на подсознательном уровне двигатель. Силовая установка была в основном предусмотрена для небольших орбитальных маневров. Оттого лаборатория, даже постоянно находясь в движении, не имела возможности спастись от того, кто стремительно надвигался из глубины.

Гораздо больше шансов на спасение имелось у курьера. Он загружался. Еще спасение — корабль Хоксмура. Оба они были быстрые и маленькие, что позволяло отменно менять курсы.

Несколько десятков человек — посетители и сотрудники станции — продираясь через различные палубы и переходы, спешили к кораблю-курьеру, который уже совершил стыковку.

По станции раздался голос маленького корабля, который коротко сообщил о готовности к расстыковке и отлету на полной скорости к планетам, где ожидалась внушительная военная защита.

В коридорах лаборатории все еще не утихал шум беготни и крики: кто-то торопился, да в неправильном направлении. Вот и заворачивали обратно.

Анюта Задор, обращаясь непосредственно к пилоту курьера, не переставала отдавать приказ задержать вылет, пока все, кто хотел, не окажутся на борту. Пилот:

– Хорошо, хорошо... А вы оба идете? Ведь крайний случай.

Исполняющая обязанности начальника бросила быстрый взгляд на своего компаньона. Ясно!

– Я знаю, что крайний случай, черт побери. Оттого мы и остаемся.

Ховелер ощутил некий трепет гордости, словно она этими словами оказала и лично ему высокую честь. Он не чувствовал страха. К тому ж... По причине, о которой умалчивали, и курьер вряд ли гарантировал безопасность.

Не потому ли Ховелер не настаивал, чтобы Анюта Задор покинула станцию?

Доктор Задор так же не торопила биоинженера спасаться. Было очевидно, что она нуждалась в его помощи и принимала ее.

В коридоре прозвучали последние шаги.

Через несколько секунд курьер отчалил.

На станции остались два живых существа.

Да, два — если не считать тонны голубых плиток, где находились мириады еще бессознательных искр будущей жизни. Этот груз был особенно драгоценным.

Ховелер и Задор молчали.

Бесполезно было о чем-либо разговаривать.

На экране объемного изображения, что находился в нескольких метрах от них, постепенно вырастал образ врага, который несся на стремительной скорости.

Никогда еще леди Дженевьев не попадала в такое чрезвычайное положение. Свою еще небольшую жизнь она провела в центральном районе Галактики, где преобладало население земного происхождения. Это было пространство солнечной системы, которое надежно охранялось флотом Тамплиеров — межзвездными вооруженными силами — и местными военными сооружениями.

В этом благословенном районе о берсеркерах говорили как о неправдоподобных монстрах, демонах из мифов и легенд.