Не в силах убедить Арти словами, Йуру начала сопротивляться. Стараясь освободиться от его объятий в маленьком отсеке, Йуру повредила себе нечаянно ногу. Арти упрямо продолжал настаивать на своей награде. Как выяснилось, он согласился покинуть ее кабину только для того, чтобы принести пакет первой медицинской помощи из своего корабля (Йуру клялась, что ее собственный пакет утерян), а потом получить желаемое.

Но когда он оказался в кабине своего корабля, Йуру закрыла люк, включила отталкивающее поле и устремилась вперед. Арти заторопился следом. Вскоре Йуру оказалась рядом с границей безопасной зоны, которую контролировали автоматические военные спутники. Чтобы избежать погони, Йуру пересекла границу, собираясь, видимо, очень скоро вернуться.

Но она не вернулась. Ее крошечный космический корабль оказался втянутым в гравитационное поле Таунаруса. Спутник-берсеркер, маячивший в пространстве, устремился к добыче. Погоня была короткой...

Лицо Орделла буквально окаменело. Взгляд приобрел безумное выражение. Орделл закрыл лицо руками. Плечи его задрожали. Арти безуспешно пытался его успокоить.

— Орделл, возьми себя в руки. Все еще можно исправить, если немедленно пуститься в путь.

— Уйди, — воскликнул певец.

Весь его вид вызывал у Арти такой ужас, что он поспешно ретировался, но Орделл не стал его преследовать. Певец бросился к своему кораблю. Но, как всегда бывает в таких случаях, когда очень спешишь, то что-то не получается. Вот и сейчас. Прошло не менее получаса, прежде чем он бросился в погоню.

Пока он возился со своим кораблем, некоторые соседи предложили свою помощь.

— Это мое дело, не мешайте мне, — закричал Орделл.

Никто и никогда не видел его таким разъяренным и печальным одновременно.

— Если мне суждено погибнуть, то пускай погибну один. Незачем рисковать другими, — сказал он немного успокоившись.

Наконец его корабль стартовал. Со скоростью, на которую только был способен его корабль, он устремился туда, где пропала его жена. Он пересек границу, которая существовала для того, чтобы охранять здравомыслящих людей, а не потворствовать безумцам. Найдя проход между двумя пыльными облаками, Орделл устремился к центру системы Таунарус — туда, где корабли должны замедлять ход, туда, откуда не возвращалось еще ни одно живое существо. В “Ад”.

Часа два спустя внешний патруль берсеркеров на хорошо усвоенном человеческом языке приказал Орделлу сдаться. Но Орделл только немного сбросил скорость и начал... петь прямо в радиопередатчике, сняв пальцы с панели управления и положив их на свой музыкальный ящик. Пока неповрежденный, его корабль удалялся от воздушного коридора, извергая дым, газ и пыль.

Берсеркеры послали абордажных роботов на поимку корабля. Они также отдали команду прекратить всякие шумы в космосе, которые можно было прекратить.

В космосе много всяких звуков. Несмотря на вакуум, там постоянно что-то происходило. Гремели бои, гибли планеты. Но никто и никогда не пел. Поэтому блоки памяти Центра впитывали информацию об аномальном поведении человека, пытаясь понять, нет ли здесь какой-нибудь ловушки.

Когда корабль настигли, Ораделл даже не пытался сопротивляться. Берсеркеры-роботы обыскали транспортолет, но не нашли никакого оружия. Музыкальный ящик, который Орделл прижимал к себе, тоже был осмотрен. Но поскольку видимой опасности он не представлял, Орделла передали внутренним охранникам Центра вместе с его инструментом.

“Ад” являл собой весьма приятное место, на первый взгляд. Центр был со всех сторон окружен металлической сферой, внутри — воздух, пригодный для дыхания. Здесь росли трава и деревья. Пленники здесь жили недолго, компьютерный мозг берсеркеров посчитал рациональным не подвергать их лишним стрессам. Поэтому внутри “Ада” им разрешалось перемещаться без особого контроля.

Для опытов были нужны здоровые человеческие организмы. Компьютерный мозг просчитал, что для того, чтобы использовать человека, ему необходима была неделя, чтобы немного успокоиться и прийти в себя от постигшей трагедии. В Центре были даже увеселительные заведения, но наибольшей популярностью пользовался публичный дом. Но люди даже и не догадывались, что женщины, дарившие им радость в эти последние минуты жизни, были обычными сексуальными машинами.

Берсеркеры, служащие в “Аде”, в большинстве своем состояли из органических соединений. У некоторых был полностью искусственный мозг, а у некоторых — переработанный мозг пленников. Наполовину — провода и сталь, наполовину — ткани человеческого организма.

Одно из подобных существ, несущее в стекловидных колбах какие-то органы, омываемые раствором и опутанные проводами, увидело Орделла:

— Ты здесь зачем? — спросил его голос, исходящий из диафрагмы, укрепленной в центре “живота” берсеркера.

И тут в голосе Орделла начала зреть идея. Он когда-то слышал, что в лабораториях ученые нередко используют музыку при выращивании искусственного мозга. Его собственная музыка в силу своего совершенства, наверняка, подойдет для этой роли.

— А что, если повторить опыт? — подумал Орделл. — Ведь берсеркеры свободно меня пропустили. Почему бы не попробовать и сейчас общаться таким же образом?

Поэтому Орделл не сказал, а пропел встреченному монстру о том, что ищет свою молодую жену. Чистая случайность привела его сюда намного раньше, чем это должно было бы случиться. Используя все резервы языка, он спел о море ужаса, о царстве тишины, о нерожденных детях. Он воспел Йуру. Если же вы не вернете ее, пел Орделл, то мы останемся здесь оба.

Музыка, которая воспринималась как набор систематических символов, неорганической материей, оказала странное воздействие на полуорганические существа. Появились другие монстры, ощущающие незнакомое им доселе прикосновение красоты, гармонии. Мелодия будила что-то человеческое в этих полу-людях и полу-машинах.

Вместо того, чтобы задержать Орделла, они сбегались со всех сторон на музыку.

Компьютерный мозг людей был так устроен, что они должны реагировать на берсеркеров каким-либо определенным образом: либо бояться, либо сопротивляться новому для них. Неожиданное поведение, странное общение с ними Орделла дало сбой в машинах. Расчет Орделла на замешательство полностью оправдался.

Орделл продвигался по “Аду”, и никто не пытался даже его остановить. Его музыка внедрялась во входные отверстия чувствительнейшей аппаратуры, заставляла слегка дрожать стеклянные колбы, ее ощущали нервные клетки, которые меняли постепенно свою структуру в зависимости от ритма. Мозговая ткань, уже приспособленная к самым изощренным вычислениям, потерявшая свой первоначальный потенциал после многочисленных микроволновых излучений, впитывала в себя музыку, по-настоящему ощущая ее. И каждый робот реагировал по-своему.

Большинство экспериментов было приостановлено, некоторые берсеркеры вообще выбились из цикла. Наблюдатели, наполовину состоявшие из человеческой плоти, нарушали параметры раз и навсегда введенных программ, неожиданно придя к решению, что требуемая пленница должна быть найдена и освобождена.

Произошло непредвиденное! То, о чем раньше и подумать то было невозможно. Человек с помощью песни, музыки управлял берсеркерами. И как результат — машина дала сбой. Она признала превосходство человека, превосходство красоты, гармонии, прекрасного звучания.

Компьютер берсеркеров — металлическая машина, совершенно “равнодушная” к этим невнятным звукам, зафиксировала сбой в работе лабораторий. Тут же вся энергия компьютера была послана на сбор данных о том, что происходит в “Аду”. Но никаких четких параметров... Музыка Орделла не вписывалась в четкие рамки математической логики. Берсеркеры слишком доверились органической материи.

Теперь перед Орделлом появились не только вспомогательные глушащие, но и основной персонал — они в меньшей степени состояли из живой материи, но тоже подверглись влиянию музыки Орделла. Сейчас внутри этих машин шла борьба: подчиниться главной команде компьютера и устранить неполадки или подчиниться музыке Орделла, найти и освободить его жену. И Орделл победил — магнитные реле начальников экспериментального госпиталя оградили некоторое пространство, где звуки музыки были наиболее сильны, от власти главного компьютера.