Впервые после пробуждения Микель сознательно задержал дыхание. “Ланселот” продолжал поставлять воздух, но Микеля раздражало чувство, что его легкие расширяются. Он почувствовал, как его рубашка лопнула по шву.

Желая сориентироваться, Микель медленно перевернулся в пространстве, сделав полный оборот.

Энергия, которая была необходима для перехода в пространство Эс-плюс, была столь важная, что ее было трудно извлечь из известных видов топлива. Поэтому “Лансу” пришлось удвоить ту массу, которая была типичной для стандартного полета, и войти в “замок” с галактическими течениями, иными словами – потоками энергии, пульсирующими в бесконечной вселенной.

Микель понимал, что еще только познает возможности “Ланселота”. Но обладая уже некоторыми знаниями и практическими навыками, он мог отдавать беззвучные команды, не думая о четких формулировках. Но для этого было нужно расслабиться и одновременно сконцентрировать внимание на задаче.

Послав мысленную команду на выход в Эс-плюс полет, Микель словно вошел в дверь, которую открыл для него “Ланселот”, дверь в странное царство без времени, с которым он когда-то познакомился. Ему показалось, что все течения, он сам, “Ланселот” – все вошли в эту дверь, подножием которой было нормальное пространство.

На этот раз глаза Микеля были открыты, и во время перехода он увидел вспышки. Хаотическая реакция, невозможная в обычном пространстве, рассыпалась на короткие радуги. “Ланс” сохранял для него ауру нормального космоса, сам нашел дорогу. Расстояние изменилось – само понятие расстояния. Тени, отбрасываемые гравитационными сгустками, пробрались сюда из нормального космоса, и теперь их надо было избегать. Тени сгущались.

Вспышки неожиданно прекратились, до того, как Микель пожелал прекратить перемещение. “Ланс”, по какой-то причине, оборвал прыжок на середине.

Когда вернулась стабильность ощущений, Микель не был уверен, не вернул ли его “Ланс” обратно, в стандартный космос. Теперь он почти без движения завис в облаке кристаллических образований. Края облака простирались на необъятное для разума расстояние.

Глазами “Ланселота” Микель мог видеть любую частицу – твердую или жидкую, особенности ее атомной структуры. Ни одна из частиц в диаметре не превышала тысячную долю миллиметра, расстояние между скоплениями составляло несколько метров.

Эти частицы напомнили Микелю о чем-то... Потом он вспомнит. Они походили на твердый камень, впаянный в золотое кольцо, которое носила его мать.

Перейти на новый режим полета здесь, среди таких плотных сгустков материи, было невозможно. Даже для “Ланселота”. Хотя “Ланс” мог пересекать теневые сгущения такой плотности, какая раздавила бы обшивку небольшого космического корабля. Микель дал команду лететь вперед со скоростью, которая только возможна в подобном окружении.

Затем, вновь испытав приступ усталости, Микель заснул.

Когда он проснулся, его ум был ясен и свеж. Он двигался в нужном направлении, по крайней мере, так свидетельствовали его ощущения, а они его редко подводили. Частицы, замедляющие продвижение, рассеялись. Защитные поля предохраняли голову и плечи Микеля; они начали искрить, соприкасаясь с частицами, когда “Ланс” решил, что более эффектно расталкивать сгустки, а не избегать их.

И вновь появилось странное покалывающее ощущение в ногах и руках – непонятное онемение. Все еще не в состоянии взглянуть на собственное тело, Микель правой рукой попытался провести по левому запястью. С удивлением он обнаружил, что рука не в состоянии нащупать то место, где “Ланселот” присоединился к его телу. Защитное поле и человеческое тело, казалось, переплелись. Пытаясь подавить в себе чувство паники, он потер шею и руки. Странные новые ощущения нельзя было назвать неприятными, скоро, по-видимому, они исчезнут. Сейчас же Микель ясно осознавал, что его тело не только неразрывно спаяно с “Ланселотом”, но и претерпело очень сильные изменения. Он стал крупнее, больше. Одежда, которая давила его, вроде бы, исчезла вовсе. Микель подумал, что эти изменения – итог защитных мер “Ланселота”, которые и заставили тело измениться. Они необходимы, если хочешь лететь быстрее света.

Когда он вернется домой, то его первоначальный облик восстановится. “Ланс” должен позаботиться об этом. И руки родителей Микеля смогут его обнять, и он поделится с ними своими тревогами. И сможет выспаться. На своей любимой резной деревянной кровати...

Чувство времени все еще искажено. Может быть, время вообще исчезло?

И вновь изменилось все окружающее. Исчезли бриллиантовые частицы. Облака звездной пыли, похожие на белый дым, висели над ним, а также под ним. Они были почти неподвижны. “Ланс” научился компенсировать визуальные искажения на огромных скоростях.

Впереди него – темный участок. Он может быть, а может и не быть частью Черного Созвездия. На этом фоне ясно виден световой пучок. Его излучает, наверное, какое-то огромное солнце, странное и необычное по форме. Спектр, в котором превалируют синий цвет и короткие световые волны, устремился в глаза Микелю, вовремя защищенные “Ланселотом”.

Микель изменил курс – прямо на это солнце. Простое любопытство заставило его забыть, что у него была другая цель. Белое прозрачное пятно нарастало. Усиливалась его яркость.

Казалось, этому не было предела. Пока Микель пересекал сгустки пыли, он, с поразившим его самого хладнокровием, осознал две противоречивых вещи: этот полет может не привести его к Черному Созвездию или – очень скоро он может его найти.

Микель присмотрелся более внимательно, и сразу понял, что это за “солнце”.

Впереди сиял Коре.

Кажется, время опять остановилось. По крайней мере, оно тянулось бесконечно долго. У Микеля было ощущение, что он взбирается в гору. Ему хотелось двигаться вперед, цепляться за уступы руками и ногами. Но все усилия, благодаря “Ланселоту”, не несли ему усталости, хотя он все полз и полз вверх.

Потом его руки стали огромными крыльями, и он полетел, поплыл, и его подхватили галактические течения. Вокруг Микеля горели огромные голубоватые фонари – округлые звездные кластеры. Пальцы “Ланселота” растянулись на километр, порождая квазиматериальную сеть. Там, где ноги Микеля неслись в пространстве, тянулся огромный горящий хвост.

И восхождение достигло высшей точки. Сюда он стремился? Внизу лежала Галактика, видимая, словно на карте.

У Микеля было впечатление, что он взлетел на самолете, и под ним – огромный город. Проспекты, автострады – космические млечные пути, чуть более изогнутые, чем дороги на планетах людей. И угол зрения менялся. И сплетались, вращались потоки. Непрозрачные облака Коре были далеко внизу, неделимые теперь на отдельные звезды даже с помощью “Ланселота”.

И вновь Микеля посетило странное чувство, подобное тому, что он испытывал, когда увидел впервые базу берсеркеров. Что-то не так вокруг него. Он не мог сказать, что именно, но Коре изменился.

Пока он изучал эту карту, ища на ней путь домой, он ощущал потоки радиации, просачивающиеся сквозь “Ланселот”, бегущие вдоль спины. Это был новый, незнакомый для него тип радиации. И он ощущал прикосновение частиц, неведомых ему. Он не мог прокрасться во внутреннюю структуру миров, облака этих частиц скрывали дороги человечества на дальних орбитах. Нет, еще не было ни одного человеческого корабля, который взобрался бы на эту космическую вершину.

Неизвестность, неопределенность коснулись его плеч, приглашая как бы в неведомое.

Быстрым легким движением пловца он, встревоженный, отвернулся от великой карты. Но Галактика глядела на Микеля обычным взглядом привычных звезд. Теперь Микель плыл на спине, и вокруг него простирался стандартный космос с красноватыми спиралями, белесыми туманностями и метеоритами, словно искры, рассыпанные на этом блюде Вселенной.

Микель осознал, что зов не послышался ему, а был действительно, но он не знал, что и как ответить.

Он вновь повернулся к карте в поисках дороги домой.