— Ну, раз уж я рыцарь, тогда ты будешь дева. Я заберу тебя обратно в свой замок и запру в башне, чтобы предаться с тобой греху.

Я дотащил его до покрывала и опустил на него. Медведь возбужденно тявкал и подпрыгивал, пытаясь подобраться поближе, чтобы лизнуть Эша в лицо, а Эш все хохотал, стараясь оттолкнуть морду настырного зверя. Когда они наконец успокоились, я наклонился и поцеловал его в губы.

— Тебе весело? — негромко поинтересовался я между поцелуями, краем уха расслышав, как Лаки на заднем фоне привычно стонет и ноет о противных взрослых поцелуях.

— Очень, — выдохнул Эш. — Еще поцелуев, пожалуйста.

— Всегда с радостью, — я склонился, чтобы снова поцеловать его.

Медведь тут же протиснулся между нами, настаивая на своих собственных поцелуях, а через миг Беннет, Зендер и Лаки присоединились к нам и, рассевшись на одеяле, вытащили несколько бутылок с водой из портативного холодильника.

Зендер повернулся к Беннету.

— Так они приедут к нам?

— Эйден, да, — кивнул Беннет. — Эш, а ты? Не хочешь навестить нас через несколько недель в Колорадо? Там будет вечеринка по случаю выхода на пенсию, которая также будет для нас своеобразной вечеринкой по поводу возвращения, и мы бы очень хотели, чтобы ты познакомился с некоторыми из наших друзей и членами семьи.

Эш знал, что они переезжают, и знал, как я нервничаю из-за предстоящего прощания с Беннетом. Он посмотрел на меня, изогнув бровь.

— Прошу, поехали со мной, — позвал я.

Он, улыбаясь, повернулся к ним.

— Похоже, я еду в Колорадо. Звучит весело. Никогда там не был.

Пока Лаки подробно описывал великолепие Скалистых гор, Зендер встретился со мной взглядом и склонил голову набок, словно желая поговорить наедине.

— Схожу-ка я в уборную, — произнес я.

— Я с тобой, — тут же подхватил Зендер.

На полпути туда он нарушил молчание.

— В общем… э-э… слушай, — нерешительно начал он.

На него было совсем не похоже говорить так неуверенно, особенно со мной. В прошлом году наша дружба началась не очень удачно, но с каждым месяцем мы становились ближе. Зендер согласился переехать в Нью-Йорк на год, пока Лаки не будет окончательно усыновлен Беннетом. Теперь же, когда они переезжали в Колорадо, я был искренне рад за него. Даже несмотря на то, что мне при этом было эгоистично грустно за себя самого.

— Выкладывай, чувак, — засмеялся я.

— Да, ну в общем… Нелегко говорить об этом вслух… дело в том, что… — он глубоко вздохнул и фыркнул, запустив руку в длинные волосы. — В общем, я собираюсь сделать предложение.

Мой рот расплылся в широкой ухмылке, как только он произнес эти слова.

— Да неужто, не шутишь?

— Не шучу. Так что я надеялся сделать это, когда ты будешь рядом, чтобы отпраздновать вместе с нами. Хотел убедиться, что могу рассчитывать на тебя в выходные в Колорадо.

Я остановил поток его речи, положив руку ему на плечо.

— Да. Само собой. Ни за что на свете не пропущу это, Зендер. Я так рад за вас.

— Ну, Беннет еще не сказал «Да», — произнес он, вперившись взглядом в землю у наших ног.

— Ты полный идиот, если думаешь, что он может сказать тебе «нет».

Зендер глянул на меня со слегка застенчивой улыбкой.

— Возможно. В любом случае, я очень на это надеюсь.

Я обнял его и похлопал по спине.

— Я чертовски рад за вас, Зендер. Я серьезно, — заверил я его.

Мы разорвали объятия, широко улыбаясь друг другу, и возобновили движение в сторону туалетов, когда он вдруг вновь повернулся ко мне.

— А как насчет тебя? Когда ты собираешься сделать предложение своему любимому мужчине?

Он кивнул в ту сторону, где сидел человек, которого я любил всем сердцем.

— Хороший вопрос, — сказал я. — Когда-нибудь. Когда-нибудь обязательно.

Прошло две недели после прощальной вечеринки Беннета, Зендера и Лаки, и мне стало искренне жаль Эйдена. Все трое собрали вещи и уехали в прошлую пятницу, и, несмотря на то, что мы планировали навестить их в предстоящие выходные в Колорадо, я знал, что Эйден скучает по ощущению той близости, когда они с Беннетом жили в одном городе. Так что, я убедил его снова съездить на выходные в пляжный домик, чтобы отвлечь от мыслей об их отъезде. Но теперь мы вернулись в город посреди рабочей недели, и все вновь начало возвращаться в привычное русло.

Я как раз на автопилоте домывал пол в кофейне, потому что согласился взять на себя вечернюю смену Эмили, чтобы она могла пораньше уехать на север штата, где ее бойфренд снял номер в гостинице для празднования их двухлетней годовщины. Когда я поинтересовался, какую годовщину они отмечают – знакомства, первого свидания, или поцелуя – щеки Эмили зарделись, и она нахально заявила мне, что я еще маленький, чтобы знать, что именно они празднуют. Я рассмеялся и поблагодарил ее за множество мысленных образов, вызванных подобным заявлением, а затем обнял и сказал, чтобы она отлично повеселилась.

Пока работал, я не мог не думать о том, что когда-нибудь мы с Эйденом тоже начнем отмечать определенные вехи в наших отношениях – от стандартных юбилеев до мелочей, которые будут только нашими, запомнившимися и дорогими сердцу моментами. У меня уже вошло в привычку записывать эти события в свой дневник, включая наш первый поцелуй с Эйденом и тот удивительный первый раз в пляжном домике, когда мы занимались сексом после того, как он принес мне цветок и приготовил завтрак в постель (который мы, к слову, так и не успели съесть). Я даже сохранил на память такую сентиментальную деталь, как программку с модного показа в стиле «Стар Трек», ставшего нашим первым «не-свиданием», и флаер с музыкального вечера аматоров, который Эйден убедил Эмили провести в кофейне, чтобы помочь вернуть мне еще одну утраченную часть меня. Даже ромашка, подаренная Эйденом, навсегда стала гербарием, бережно зажатым меж страниц моего дневника.

Я улыбнулся про себя, когда понял, что такими темпами мне скоро понадобится новый дневник, чтобы отслеживать все то хорошее, что Эйден для меня делает.

Но стоило этой мысли прийти в голову, как реальность тут же грубо вторглась в жизнь.

Какого черта я творю?

Я не могу планировать годовщины. Я не должен сохранять программки и цветы, которые будут напоминать мне о той идеальной жизни, которую я обрел рядом с Эйденом Вейлом.

Это не соответствовало действительности.

Потому что жизнь со мной означала, что Эйден потеряет все. Его брат потеряет все.

Я мог притворяться сколько угодно, но придет время, когда мое прошлое вторгнется в настоящее.

Кого я обманываю? Это уже произошло.

Не далее, чем вчера вечером.

Пока мы смотрели телевизор, Эйден переключал каналы, а затем вдруг остановился на рекламе популярной линейки дорогих наручных часов.

Меня чуть не вывернуло наизнанку, когда лицо Билли мелькнуло на экране, его сверкающие глаза, казалось, смотрели прямо на меня. Я едва слышал произносимые им реплики, пока он рекламировал дорогие часы на запястье, потому что все, на чем мог сосредоточиться, были его руки. Меня прошиб холодный пот, но только когда Эйден упомянул о том, что мы приглашены на вечеринку, которую устраивала компания-производитель часов, чтобы отпраздновать то, что Бомбардир Флинн теперь новое лицо их брэнда, я вышел из оцепенения и практически сорвался, резко выпалив, что буду занят. Эйден глянул так, будто у меня выросла вторая голова, поэтому я высвободился из его объятий и поспешил из комнаты под предлогом, что мне нужно в туалет.

В ванной я потратил добрых десять минут, пытаясь взять себя в руки, снова и снова плеская в лицо холодной водой. Мне едва удалось сдержать слезы, когда я понял, что просто не смогу остаться с Эйденом и рисковать тем, что он потеряет свой бизнес из-за меня, потому что именно это и произойдет, если Билли узнает, что я с ним встречаюсь. Он найдет способ, как его уничтожить.