В отличие от телефона, на этот раз не существовало никакой логической причины для моих действий, но мне было все равно. Это было мое последнее сообщение, оставленное Билли, на случай, если разбитый телефон на полу окажется недостаточно доходчивым.

Я схватил вазу с журнального столика и медленно перевернул ее, заставив цветы и воду затопить собой всю дорогую стеклянную столешницу. Затем осторожно положил вазу на бок, развернулся и направился к выходу, чтобы взять свои вещи. Я даже ни разу не обернулся, когда захлопнул за собой дверь и сбежал вниз по ступенькам.

Мне предстояло сделать еще одну остановку, прежде чем, надеюсь, навсегда оставить Билли и Нью-Йорк в зеркале заднего вида.

Я дождался, пока Эмили перевернет табличку «Закрыто», чтобы приблизиться к двери. Она стояла ко мне спиной, когда я постучал.

— Извините, мы закрыты, — крикнула Эмили через плечо не оборачиваясь.

— Эмили, это я… Эш.

Она быстро повернулась, а затем практически бегом бросилась к двери и щелкнула замком.

— О, слава тебе, Господи, — Эмили обняла меня, крепко сжимая в кольце своих рук.

Мне удалось проглотить стон боли, который практически сорвался с губ, но я постарался ответить на ее объятия, как мог.

— Входи, входи, — она затащила меня внутрь.

Эмили успела выключить один комплект верхнего света, но другой все еще горел, пока она кое-где домывала пол. Из-за тусклого освещения и капюшона толстовки, который был натянут на голову, ей потребовалось добрых десять секунд, чтобы наконец разглядеть мое лицо.

А затем у нее вырвался испуганный вскрик, и она тут же зажала себе рот рукой. Я проигнорировал укол унижения и заставил себя посмотреть на нее, хотя разум твердил мне опустить взгляд. Несмотря на то, что с момента избиения прошла уже неделя, синяки все еще были сильно заметны. Из темных сине-фиолетовых пятен они превратились в болезненные оттенки зеленого и желтого. Рана на разбитой губе покрылась коркой, а левый глаз снова стал нормального размера, хотя все еще был сильно травмирован. К счастью, хотя бы зрение оказалось не повреждено.

— Эш… — прошептала она.

— Я в порядке, — поспешно заверил ее я.

— Давай присядем, — Эмили мягко взяла меня за руку и потянула к ближайшему столику. Быстро составила обратно на пол стулья, которые были сложены на нем, а я осторожно поставил футляр с гитарой рядом со стулом, положив сумку себе на колени, когда сел. — Давай я принесу тебе что-нибудь попить, — голос Эмили был высоким и нервным.

— Нет, спасибо, я в порядке.

Она неловко кивнула и села на второй стул. Ее глаза влажно заблестели.

— О, милый, почему ты мне не сказал?

Я сдался и все-таки опустил взгляд, не ответив на ее вопрос. Потому что не знал, как это сделать. Даже преодолей я стыд, как мне рассказать ей, что я позволил Билли сделать со мной? Я не смог бы признаться Эмили, что у меня не было возможности принять ту помощь, которую она, скорее всего, предложила бы.

— Мне жаль, что я бросил тебя вот так. Это был не мой выбор, — пробормотал я. — Я бы никогда не подставил тебя...

— Все хорошо, милый, — она поглаживающе провела рукой по моим волосам и нежно приподняла за подбородок. — Я так рада, что ты в порядке.

Слезы жгли глаза, поэтому я быстро попытался сменить тему, переключив разговор на причину, по которой сюда и пришел.

— Я знаю, что просил тебя выслать мой последний чек по почте, но не могла бы ты отдать его мне сейчас? Я понимаю, что период оплаты только сегодня закончился… — я умолк, потому что не знал, что еще сказать.

Было очевидно, что я прошу особого отношения. Черт, беря во внимание то, как я обошелся с Эмили, я бы не стал ее винить, если бы она решила оставить мою последнюю зарплату себе в качестве неустойки.

— Конечно, милый, — согласилась Эмили. Ее взгляд скользнул по сумке, а затем по гитаре. — Эш… тебе есть где остановиться? Потому что если нет…

— Есть, — солгал я. — Друг согласился дать мне переночевать у него на диване.

Она скептически посмотрела на меня, но настаивать не стала. Я чувствовал, что ей хотелось сказать мне что-то еще, но, должно быть, она поняла, насколько я уже на грани, потому что просто похлопала меня по колену.

— Я сейчас вернусь, хорошо?

Я кивнул, подтянув сумку ближе к себе, как будто она могла каким-то образом согреть меня.

Эмили вернулась через пару минут и вручила мне чек.

— Тебе нужны наличные? — поинтересовалась она. — Чтобы продержаться, пока не доберешься до банка и не обналичишь чек? Я бы заплатила тебе наличкой, если бы хватило денег от сегодняшней выручки в кассе…

— Нет, все в порядке, — кивнул я. — Меня все устраивает.

Боже, меня просто передергивало, когда я использовал с Эмили те же избитые фразы, что привык говорить Билли.

— Спасибо, — я сложил чек и спрятал его в карман, хотя и ненавидел вынужденную необходимость ждать еще двенадцать часов, прежде чем смогу обналичить его.

Я уже решил, что переночую на автобусной станции, которая находилась всего в нескольких кварталах от банка. У них имелись шкафчики для хранения, достаточно вместительные, чтобы я мог спрятать там свою сумку и гитару за небольшую сумму. Когда у меня появятся наличные, половину денег я собирался потратить на билет, чтобы уехать так далеко от Нью-Йорка, как только смогу, а другую половину на то, чтобы попытаться найти дешевое жилье, пока не устроюсь на работу. В лучшем случае, мне повезет, если у меня будет крыша над головой хотя бы на несколько дней, пока не закончатся деньги.

Но это все равно намного лучше, чем провести еще хоть одну секунду в шикарной квартире, которую Билли называл моей, несмотря на то, что сам платил за нее с самого первого дня.

— Эш, подожди, — остановила меня Эмили, когда я уже поднялся. Ее пальцы нежно сомкнулись вокруг моего запястья, и я снова сел. — Эш, а ты бы… ты бы не хотел вернуться?

— Что? — переспросил я, не веря своим ушам.

— Я могу вернуть тебя обратно в расписание, когда ты захочешь и будешь готов. Думаю, я даже могла бы взять тебя на полный рабочий день через несколько недель… это значит, у тебя появится право на медицинскую страховку и другие льготы, как, например, оплачиваемый отпуск. И я все еще не теряю надежды поставить тебя однажды за эспрессо-машину, как штатного баристу.

— Ты серьезно? — грудь сдавило невыносимым напряжением, и могло показаться, что это из-за проблем с сердцем, но я знал, что причина не в этом. Эмили предлагала мне несбыточную мечту. На протяжении всей недели, планируя свой побег от Билли, я представлял, как приду к Эмили и буду умолять ее вернуть меня на работу, но у меня не хватило на это смелости.

Не после того, как я оставил ее в подвешенном состоянии.

Кроме того, я считал, что будет нечестно по отношению к ней оставаться здесь ровно столько, сколько потребуется, чтобы заработать немного денег, а затем все равно уйти и бросить. Но то, что она мне сейчас предлагала… это было гораздо больше. Одна лишь медицинская страховка может спасти мне жизнь. Но возможность не расставаться при этом с теми немногими друзьями, которых мне удалось завести, несмотря на Билли… была бесценна. Нет, я никогда не планировал строить свою жизнь в Нью-Йорке, но разве это так уж плохо? Билли было известно, что у меня появилась работа, но он не имел ни малейшего понятия, где именно. И существовала практически нулевая вероятность, что он когда-нибудь появится здесь, в кофейне в стиле «Стар Трек».

Но даже если это и произойдет, между нами в любом случае все кончено. Рано или поздно до него это все-таки дойдет. А если нет, тогда я воспользуюсь тем, чего он боится больше всего на свете.

Разоблачение.

Я наконец-то смогу строить настоящую жизнь. Смогу делать все те нормальные вещи, которых не мог из-за Билли, потому что он годами пытался меня убедить, что мне это не нужно.

— Я знаю, что оплата не такая уж большая…