— Именно так, — сухо отозвался Колин.

Нидлинг, расправив плечи, нашел в себе смелость потребовать:

— Я так полагаю, что вы прекратите ухаживать за моей дочерью.

Колин сдержанно кивнул:

— Конечно.

Отказаться от ухаживания за Форзицией для него было совсем не трудно. Он уже вычеркнул ее из своего списка. Впрочем, он об этом своем списке уже не очень-то и думал. А Нидлинг, кстати, в качестве тестя был бы далеко не самым лучшим вариантом. Даже если не брать в расчет тот факт, что Колин едва не сломал ему нос, он никогда не смог бы забыть о том, как Нидлинг пытался тискать Элу. А юных девушек вообще-то полно — есть из кого выбирать. Колину нужно будет просто еще раз проанализировать список, предложенный ему бабушкой.

Нидлинг закивал в знак того, что они договорились, а затем посмотрел через плечо Колина туда, где стояла Грасиэла.

Колин почувствовал, что у него из горла вот-вот готово вырваться рычание. Ему не хотелось, чтобы этот мужчина даже смотрел на Элу. Он вспомнил, как Нидлинг называл ее своей «темноволосой искусительницей», и ему захотелось снова врезать ему по физиономии. Вообще-то он обычно не распускал руки. Он сделал это сейчас из-за нее. Да, это из-за нее он стал воспринимать окружающий мир и реагировать на него уже совсем не так, как раньше. Он мысленно сказал себе, что это происходит потому, что он знаком с ней уже давно, однако данное объяснение показалось ему самому не очень-то убедительным.

Тот факт, что Эла собиралась взять виконта — или кого-то еще — себе в любовники, очень сильно действовал ему на нервы. Если бы он не увидел ее в тот вечер в «Содоме», она, возможно, сейчас была бы не с ним, а с каким-нибудь другим мужчиной. Он, Колин, возможно, не поцеловал бы, не вкусил бы ее и сейчас не размышлял бы над тем, как бы снова остаться с ней наедине.

Нидлинг, похоже, заметил по выражению его лица, что Колин уже вот-вот снова начнет драться. Громко шмыгнув носом, виконт пошел к двери.

— Уходите оба, — сказал он. — Я не стану провожать вас. Если кто-то спросит, я придумаю, что ответить насчет того, почему вы уехали.

— Это весьма любезно с вашей стороны, — произнес Колин голосом, в котором отнюдь не чувствовалось благодарности.

Нидлинг вышел из комнаты. Колин в течение нескольких секунд слушал, как звуки шагов виконта в коридоре постепенно затихают.

— Нам лучше уехать отсюда еще до того, как закончится музыкальное представление. Никто не заметит, если мы ускользнем прямо сейчас.

Она кивнула в знак согласия, глядя на него настороженным взглядом, а затем сказала:

— Вообще-то я приехала сюда с леди Толбот.

— А провожу вас домой я.

Ее взгляд стал еще более настороженным. Она уже не была той женщиной, которая только что целовала его со страстью и рвением.

Она прошла мимо него в коридор. Он пошел вслед за ней и взял ее за локоть.

Она посмотрела на его руку, прикоснувшуюся к ее руке, с таким видом, как будто хотела оттолкнуть ее от себя, но затем снова направила свой взгляд прямо перед собой и сжала губы — так, как будто решила заставить себя стерпеть его прикосновение. Он пошел с ней рядом и держал ее за руку до тех пор, пока они не вышли из дома и не уселись в его экипаж.

Он сел напротив нее, решив не рисковать и не садиться рядом с ней.

Экипаж тронулся с места, и колеса застучали по мостовой.

— Он сдержит свое слово?

— Или рискнет стать посмешищем? — усмехнулся Колин, сразу же поняв смысл ее вопроса. — Он непременно сдержит свое слово. Забота о собственном достоинстве обеспечит нам его молчание.

Она шумно выдохнула, и, как он заметил, ее плечи слегка обмякли. Похоже, охватившее ее напряжение ослабло, и это обрадовало его. Ему не хотелось, чтобы она из-за чего-то переживала или чего-то боялась, а его стычка с Нидлингом как раз таки заставила ее и переживать, и бояться. Грасиэла подняла взгляд на занавески. Они были задернуты, но она смотрела на них так, как будто видела через них то, что происходит снаружи. Создавалось впечатление, что она была готова смотреть куда угодно, лишь бы только не на него, Колина.

— Сколько времени вы еще будете находиться в городе? — спросил он.

Он знал, что, поскольку Клара и Энид находятся в поместье, она вряд ли сможет находиться в Лондоне очень долго.

Грасиэла посмотрела него своими темными глазами:

— Не знаю. Думаю, что мне следует вернуться домой уже в ближайшее время. — Она сделала паузу и нахмурилась. — Возможно, чем быстрее, тем лучше. Этот мой приезд в Лондон не обошелся без проблем…

— Вы имеете в виду то, что произошло между вами и мной.

Она выдержала его взгляд и лишь выгнула дугой свою черную бровь:

— Мы оба в последнее время вели себя безрассудно.

— Возможно.

Она фыркнула:

— Это необходимо прекратить. Если бы Маркус или мои девочки когда-нибудь узнали…

— Значит, давайте прекратим вести себя безрассудно.

— Что вы имеете в виду?

— Давайте станем настоящими любовниками и будем встречаться с соблюдением всех мер предосторожности. Я могу организовать все так, что никто никогда ни о чем не узнает. Могу подобрать такое время и такое место, что все останется в тайне.

Она посмотрела на него очень долгим взглядом, слегка раскачиваясь из стороны в сторону в такт движению экипажа. Его приободрило то, что она не ответила ему прямым отказом. И не посмеялась над его предложением. Она задумалась над его предложением, и Колину пришлось сдерживать волнение, которое охватило его в ожидании того, что скажет Грасиэла. Как-то так получилось, что она за весьма короткое время стала его главным и единственным желанием. Он хотел ее с такой страстью, которая не ослабнет и не исчезнет, пока не найдет себе выход.

— Просто пообещайте, что подумаете над этим.

Экипаж, подъезжая к ее городскому особняку, сбавил скорость. Затем он остановился, а она все еще ничего не ответила Колину. Он не знал, хорошо это или нет. Конюх подошел к дверце и распахнул ее. Грасиэла подвинулась на сиденье вперед, готовясь выйти наружу. При этом она старалась не встречаться с ним взглядом. Его сердце болезненно сжалось от того, что она упорно смотрела куда-то в сторону.

Она взялась за ручку, расположенную над дверцей, и стала выходить наружу.

— Я подумаю над этим, — прошептала она почти неслышно голосом, в котором чувствовался акцент.

Почти неслышно, но он услышал.

Колин облегченно вздохнул, почувствовав, что его охватывает радость, от которой на душе становится светло и радостно.

А она выбралась из экипажа и ушла.

С утра день выдался ясный и холодный, и начался он с того, что на нее нахлынули воспоминания обо всем, что произошло в предыдущий вечер. Открыв глаза и посмотрев на заиндевевшие стекла многостворчатых окон своей спальни, она вспомнила обо всем в мельчайших — и мучительных — подробностях. Она пообещала Колину, что подумает над его предложением стать его любовницей.

Она зарылась головой в подушку и застонала. Ну как она могла такое сделать?

— Доброе утро, ваша милость, — сказала Минни, орудуя кочергой в камине, расположенном в другом конце спальни, и подкладывая в него поленья. Огонь в камине за ночь почти погас, и Грасиэла поняла, почему в спальне так холодно. — Принести вам завтрак сюда или же вам хочется позавтракать на первом этаже?

— Пожалуйста, принеси его сюда, Минни.

Грасиэла откинулась на подушку и шумно вздохнула.

Она точно чокнулась, если думает, что решится на такой безрассудный поступок. Сегодня она даже не станет выходить из своей спальни. Ничего плохого не произойдет, если она будет сидеть здесь за закрытой дверью.

В дверь спальни постучали. Она громко сказала, что можно войти. На пороге появилась миссис Уэйкфилд:

— Доброе утро, ваша милость. Леди Толбот сегодня утром уже два раза присылала свою карточку. Она передала, что зайдет через полчаса. Она настаивает на том, что ей необходимо увидеться с вами сегодня.